Антон Вильгоцкий - Зло не дремлет

– Ну да, все верно, – кивнул второй стражник. – Сейчас как раз начинается новый учебный год. Не удивительно, что Дорнблатт решил укрепить преподавательский состав Академии таким прославленным волшебником.

– А какова ваша специализация, можно поинтересоваться? – спросил первый. – Я хочу отдать своего сына в Академию в будущем году. Для меня будет великой честью, если он попадет на кафедру именно к вам.

– Боевая магия, конечно. – Весельчак сбросил с плеча ремешок сумки и поставил ее на землю у своих ног. – Вот смотри.

Шагнув к обочине, Борланд носком ноги подцепил валявшийся там небольшой камень и ловким движением подбросил его вверх. А следом запустил с левой руки «заморозку». Стражи ворот, раскрыв рты, наблюдали, как камень прямо в воздухе становится белоснежным куском чистого льда. Но это было еще не все…

Ледышка устремилась вниз – прямо туда, где стоял Борланд. И когда до его головы ей оставалось лететь всего каких-то полметра, Весельчак окружил себя «ледяным куполом». Увесистая сосулька отскочила от магической преграды и вновь взлетела вертикально. Борланд убрал защиту и послал ледышке вдогонку огненный шар с правой. Пламя мгновенно растопило лед, и на стоявших у ворот троих мужчин сверху посыпались мелкие брызги теплой воды.

– Вот приблизительно этим я и занимаюсь, – прижав правую ладонь к груди в области сердца и слегка склонив голову, резюмировал Борланд.

Стражники, бросив наземь свое оружие, принялись аплодировать. Со стен, где стояли их товарищи, тоже раздалось множество усердных хлопков.

– Ну что, могу я пройти? – спросил Борланд, когда овация стихла. – А то уж больно спать хочется, – фальшиво зевнул фальшивый маг.

– Конечно, мастер! – в один голос выпалили оба солдата. – Не смеем вас больше задерживать!

Широкой походкой, насвистывая себе под нос какой-то нехитрый мотивчик, по вечерним улицам арканской столицы шагал одетый с иголочки статный длинноволосый красавец. Висевшие на поясе меч и кинжал в дорогих ножнах выдавали в нем воина, а кошачья пластика и цепкий взгляд свидетельствовали о том, что воин этот – весьма умелый.

В отличие от Биланы, где во время появления Борланда уже начинала нарастать паника и народ потихоньку разбегался из города, на тротуарах Эльнадора вечером было полно людей. В том числе и женщин, многие из которых чуть шеи себе не сворачивали, заглядевшись на импозантного незнакомца. Это, само собой, не ускользнуло от внимания Борланда. Весельчак никогда не возражал против того, чтобы потешиться с симпатичной девицей, но, поскольку он не являлся завзятым ловеласом, то сейчас не обратил особого внимания на этот повышенный интерес со стороны прекрасного пола. «Да и не пристало мне увлекаться альковными радостями, когда на карту поставлена судьба всего мира, – внутренне усмехнувшись, подумал Борланд, видя, как очередная красотка приподнимается на цыпочки, чтобы получше разглядеть его из-за своего прилавка с цветами. – А жаль».

Эльнадор был третьим крупным городом на его жизненном пути – после Хаддара и Биланы. Так что Борланд с гораздо большим интересом смотрел на дома, фонтаны и статуи, чем на женщин, которые, в принципе, в любых широтах одинаково прекрасны… или нет.

Эльнадор разительно отличался как от Хаддара, с его подчеркнутым минимализмом, так и от Биланы, архитектурный стиль которой, несмотря на довольно развитую инфраструктуру, тяготел к провинциальности. В посещенных прежде городах, например, почти не было многоэтажных домов, где в разных квартирах проживали бы сразу несколько семей. А если и были – то уж никак не выше двух этажей. Здесь же такие дома высотой не меньше, чем в пять уровней, можно было увидеть повсюду – столичные улицы состояли, по большей части, из них. При этом не все многоярусные здания были жилыми: в некоторых из них размещались конторы ювелиров, ростовщиков, наемных магов, сыщиков, рейнджеров и других специалистов, предлагавших самые разнообразные услуги. Иные же, производя впечатление многоэтажных, на самом деле состояли из одного лишь яруса, большую часть которого занимал просторный зал, предназначенный для танцев или спортивных игр.

Время от времени спрашивая дорогу у прохожих, Борланд вышел на Сиреневый бульвар. Услышав это название от Ревенкрофта, он подумал, что улица носит такое имя из-за того, что дома на ней выкрашены в сиреневый цвет. Но сейчас увидел, что вдоль тротуаров здесь посажено множество деревьев этой породы. Борланд был удивлен, заметив, что их кроны покрыты россыпью мелких цветков – в воздухе над бульваром стоял поистине головокружительный аромат. Но как такое возможно в начале сентября? Должно быть, постоянное цветение сирени поддерживалось здесь при помощи магии.

Таверну с аляповатым названием «Торба старого дурня» он обнаружил практически сразу. Над входом, рядом с вывеской, была укреплена деревянная фигура этого самого дурня – одетого в лохмотья косматого седого мужика с растрепанной бородой. «Должно быть, тут не обошлось без какой-нибудь красивой легенды», – подумал Борланд, толкая богато украшенную дверь.

Заффы и Ревенкрофта в таверне еще не было. Борланд решил использовать имеющееся в наличии свободное время, чтобы поесть: несколько небольших перекусов во время пути не позволяли ему чувствовать себя достаточно комфортно.

Сделав заказ – свиные отбивные с гарниром из жареного картофеля и маринованного зеленого горошка, – Борланд поинтересовался у служанки происхождением названия таверны. Как оказалось, оно действительно имело весьма интересную историю. Много лет назад хозяин этого заведения – дед нынешнего владельца – влез в долги и полностью разорился. В день, когда он, вконец отчаявшись, решил свести счеты с жизнью, в пустующий зал таверны, которая тогда называлась «Золотой замок», вошел странный посетитель. То был одетый в рубище нищий старик с покрытой многочисленными заплатками торбой за плечами.

«Мы закрыты, – сказал сидевший за одним из столов хозяин. – К сожалению, я не смогу вас обслужить».

Кабатчик не солгал – на тот момент он был так же нищ, как лохматый гость, и не мог купить продуктов и напитков для таверны. Однако оборванец тут же заявил, что все необходимое у него есть с собой, и что для трапезы ему нужно лишь тихое место.

Ни в одной таверне посетителю не позволят поставить на стол собственную бутылку, но прогоревшему дельцу было уже все равно, и он лишь кивнул. Старик подсел к нему, снял торбу и достал оттуда… кусок превосходного сыра, шмат сала, копченое мясо, связку вяленых рыбин и булку нежнейшего хлеба. А под конец еще и большую бутылку крепкой настойки. «Позвольте вас угостить», – сказал он хозяину таверны. Тот не возражал. Ему перед запланированной смертью только и оставалось, что наклюкаться. Принесенная бродягой настойка была чудо как хороша, но снедаемый кручиной кабатчик почти не чувствовал изысканных оттенков ее вкуса.