Екатерина Хайрулина - Игры в вечность

Мелам стоял, чуть склонив голову набок, улыбаясь ему в глаза, словно зная какую-то тайну.

– Да, это твой мир, – уверенно сказал он, – ты – это весь мир. Не бойся.

Потом вдруг повернулся и тихо ушел. А Эмеш еще долго стоял, не в силах даже вздохнуть. Что хотел сказать этот человек? Зачем он приходил? Весь мир… Правда ли?

Какой-то Мелам… Был ли он? Не был ли? Словно приснился. Появился, сказал, исчез… Весь мир! Мой, как мое море. Сердце вдруг встрепенулось в груди, забилось, предчувствуя бурю. Накатила, и с ревом разбилась о берег волна.

4

У хижины Утнапи собралась вся деревня – мужчины, женщины, дети. Вид у них был очень решительный, суровый и можно даже сказать кровожадный. Впрочем, керуби всегда так выглядели, даже если намерения у них были самые мирные. Но сейчас в толпе чувствовалось звенящее напряжении. «Они пришли меня убивать», ехидно подумал Эмеш, подходя ближе. Не удивительно, после того, что он сделал, он бы и сам был столь же гостеприимен к чужаку, который решил поубивать ни в чем не повинных людей. Без него тут было тихо и спокойно, добрый тихий Утнапи… А теперь – это конечно он, Эмеш, во всем виноват. Давайте его убьем!

Они, конечно, ничего ему сделать не смогут, он будет защищаться. Возможно, стоило просто смотаться, чтобы не было лишних жертв, или все же попытаться как-то убедить: то, что он сделал – необходимо, правильно и иначе никак нельзя. Пожалей он этих, и погибли бы слишком многие. Эти двое принесли себя в жертву ради… В жертву? Бред какой-то. Он так не умеет.

Пожалуй, стоило бы привести Иникера сюда, вот кто мастерски вешает на уши лапшу, он бы их тут всех споил, а потом быстренько убедил в величии и непогрешимости хозяина. Жаль, не выйдет, эх…

В конце концов, можно просто пригрозить им скорой расправой и разогнать, бог он или не бог! Бог. Значит, эти люди должны его бояться. Проблема в том, что керуби не знали богов кроме Утнапи, а Утнапи… ну, он не слишком годится на роль грозного божества.

Хотя кто его знает, этого Утнапи, может он как раз грознее всех прочих, вместе взятых…

Значит поговорить. Можно еще подкрепить слова молниями и фейерверками, вот уж что-что, а это он умеет точно.

Эмеш вышел в центр образовавшегося круга, разглядывая собравшихся людей. Интересно, кто возьмет на себя инициативу, вождя-то больше нет.

Керуби перешептывались, нервно сопели, но ни нападать, ни говорить пока не стремились.

Эмеш ждал, но скоро это бессмысленное стояние в центре круга начало ему надоедать. Он еще раз окинул их испытывающим взглядом, переступил с ноги ногу.

– Что вам нужно? – поинтересовался он, когда стало очевидно, что ждать можно долго.

По толпе пробежала волна шепота, они зашевелились, но никаких действий не последовало.

– Я спросил, что вам нужно? – повторил он.

Вперед вышел невысокий, кособокий мужчина, с орлиным носом и длинными седыми волосами. Видимо, теперь он тут за старшего. Вполне неплохо, по крайней мере выглядел он разумным и сдержанным, сразу убивать не будет, сначала наверняка произнесет длинную пафосную речь. А уж потом…

– Мы не к тебе пришли, а к учителю, – с чувством собственного достоинства поведал он.

Эмеш разом почувствовал себя глупо. К учителю… и куда он лезет? Самомнение? Просто последнее время все дружно что-то хотели от него, а тут… Хорошо.

– Все нормально, Сар, – окликнул сзади Утнапи, – они просто хотят знать, что теперь делать. Как бы ему саму хотелось это знать!

– Бабочки могут появиться и здесь, надо быть осторожными, смотреть в небо, смотреть по сторонам. И при малейшей опасности прятаться по домам, затыкая все щели.

Эмеш приготовился выдать подробную инструкцию, но керуби, похоже, пришли не за этим.

– А нашего учителя тоже надо убить? – вдруг спросил переговорщик.

– Что? – Эмеш растерялся, испугался, не желая верить собственным подозрениям. – Убить? Почему?

– Потому, что я тоже брал ее в руки, – ровно произнес Утнапи, – прости, Сар, я не знал, что этого делать нельзя.

Он стоял так спокойно, даже чуть-чуть улыбаясь, чуть-чуть виновато, словно ничего особенного не происходило, словно это не его вечность готова была вот-вот переступить край небытия. И только сверкающие глаза живо выдавали истинные чувства.

Утнапи! Ох, черт побери, как страшно стало! Земля разом ушла из-под ног. Он стоял и не мог поверить. Холод комком свернулся в животе, тянул, заставлял дрожать. Как же так!

– Нет, Ут, пожалуйста, я так не могу, – Эмеш не был уверен, что сказал это вслух. Утнапи пожал плечами, все еще улыбаясь.

– Если другого выхода нет… Мир рушился.

Так стремительно, так беспощадно, проваливался в пустоту откуда возврата нет. Этого не может быть, этого просто не может быть! Должен быть выход! Эмеш готов был кричать, рвать на себе волосы, метаться как раненый зверь, но вместо этого только стоял, даже не шелохнувшись, беззвучно шевеля губами. Должен быть выход. Так нельзя! Нельзя здесь умирать взаправду!

Вечность ухмыльнулась, вильнула лисьим хвостом и скрылась в кустах. Ушла их вечность. Совсем. Игра подходит к концу?

– Может тебе показалось, Ут, – спросил, почти жалобно. Надежды, конечно никакой, но Утнапи это похоже развеселило.

– Брось, Сар, я еще не совсем выжил из ума.

– А Лару? Может она вылечит?

– Нет, – покачал головой, – она пробовала.

– А может… а…

Не может. Эмеш старался найти еще хоть что-то, но не находил. Он больше не понимал как быть, все больше и больше проваливался в пустоту.

Что-то подсказывало, что не получится даже как Златокудрую вывести назад из Илара, не обменять. Теперь будет навсегда, по настоящему.

Дыхание сбивалось и сердце вдруг, совсем по-человечески, закололо в груди. Вдруг осознал со всей ясностью, что он уже не молодой человек, и все эти игры-зарницы не для него, что… домой бы сейчас, чайку, тапочки… ну куда он полез, старый болван, в какие боги! Домой бы, гори оно все огнем! И кисточки те, забытые, наконец в разбавителе размочить, вспомнить… забыть…

Или ладно, пусть не домой, домой все равно сейчас не выйдет. Хоть валерьянки бы для успокоения нервов… Только он бог, а валерьянка богам не положена.

Сердце… Ну какие ему войны и спасения человечества? что он в самом деле, как ребенок… Аж в глазах темно.

– Пойдем, Сар, нам надо поговорить.

Эмеш вздрогнул, судорожно вздохнул, и послушно поплелся за следом, едва волоча ноги. В тот маленький аккуратный домик, по выложенной гладкими речными голышками дорожке… и любопытные ирисы осторожно выглядывали из-за угла. Шаркает ногами, смотрит на них. Вот они все также и будут стоять, покачиваться, даже когда… Нет…