Елена Янук - Дорогами родного мира

Глупо, это совсем глупо, но почему-то мне было больно, казалось, что обида железными когтями, полосует грудь и глаза изнутри.

Из леса показался Рик. Он, оказывается, внимательно наблюдал за нашим диалогом.

Рик.

Поругались. Опять. Что же твориться? Я пошел к Сильвии. Было жаль ее, хотя в прошлой жизни, дома, я частенько сам обижал подобным образом, и совершенно искренне считал это мелочью.

Через какое-то время, до Джема дошло, что Силь уже давно молчит. Добравшись до домика, заметил нас. Он сразу не смог разглядеть ее лица, я заслонил девушку собою. Если бы мог, заслонил бы и от обиды… Он наклонился и заглянул сбоку. Увидел.

По ее щекам катились слезы.

— Не плачь. Я… — Он умолк, его руки непроизвольно потянулись к ней и тут же упали.

— Прости меня, сорвался из-за такой глупости.

— По-моему, сдержаться и промолчать, требует больше сил и мужества, чем спустить свою злость с поводка, как не выгуленых собачек.

Холодно отчитав, добавила: — И убирать за ними меньше.

Потом поднялась, взяла рюкзак и, задрав голову, ушла в дом. Я пошел за ней. Оставил Джерома одного.

Чувствовал, что плачет она, не только из-за его грубости, а из-за всего: усталости, голода, страха потерь, которые были и еще будут.

Я лизнул ее мокрые щечки, посидев немного под ласковыми пальчиками Силь, которыми она гладила меня, думая о своем, затем тихо вышел.

Так необходимо выбраться из этой шкуры, я ощущал себя волком все больше и больше. На меня стала влиять луна. Хищная натура дикого зверя начинала брать вверх. Сколько я смогу оставаться так? Когда я полностью стану зверем? Мне хотелось выть от безысходности и боли. И вообще, мне хотелось, чтобы девушка воспринимала меня не как пушистого друга — пса, а нормального человека. Молодого человека. Мужчину. Хотелось рассказать ей, как близкому другу, обо всем, так, что я взмолился про себя, тому самому Создателю. О ком говорил Рэн.

Джером де Гай.

Меня словно обожгло — она плачет. До смерти хотелось стиснуть ее в объятиях и поцелуями высушить слезы. Как так умудрился, не заметно для себя, за короткий срок, привыкнуть. К ее доброте, все понимающим и умным глазам. Детскому удивлению и чистой душе.

Плюнул на все зашел в дом. Сильвия засовывала свои запасы в пустой рюкзак. Нагнулся и крепко обнял. Она попыталась освободиться, но я не разжал объятья. — Успокойся… — я примирительно ей улыбнулся. — Я просто хочу…..

— Ну, хватит! Надоело уже…. Фиглярничаешь постоянно, — возмутилась Сильвия, тут послышался шум.

— Рэн пришел, пошли скорее!

Оторвавшись от меня, она сказала:

— Прости, потом поговорим… И выскочила из домика, навстречу ему.

Искать ссоры мне не хотелось, и я сдержался.

Вышел к эльфу и поприветствовал.

Забрав лук у эльфа, ушел в лес, поохотиться, заодно и остудится. Вернулся, на следующий день. С парой небольших гусей, охота вышла не важной.

Потом, я напугал ее, окончательно поругавшись. Меня оскорбило то, что девушка, рада видеть эльфа, но не меня.

Сам факт, взбесил, до зубовного скрежета. Все это время, она от меня аккуратно убегала, не воспринимая всерьез. Вообще.

Я, кипя от желания обладать девушкой, в гневе вышел из домика и отправился вперед. Просто вперед.

Накрапывал мелкий, но частый дождь. Отойдя достаточно далеко от хижины, внезапно уперся в отряд, вооруженных орков-всадников. Их волки мгновенно окружили меня с двух сторон.

Меч! Не успеваю…

Только и увидел активированное заклинание. Заморозили.

Орк, помоложе, чем остальные, не слезая с ощерившегося волка, связал меня.

Сильвия.

Джем притащил нам парочку жирных гусей. Ощипывая, рассказывал, как их ловил. Оказывается, эти птички двигаются, всегда по одному маршруту, который он вчера случайно подсмотрел. Но днем к ним подобраться сложно.

Он вырыл углубление в земле на озере, в месте их кормежки, замаскировался, а когда они на рассвете прилетели, застрелил из лука, несколько штук. Но нашел только двоих.

Тогда я предложила отыскать остальных Рику.

Тот недовольно посмотрел на меня, поднялся со стоном и побрел в сторону, откуда пришел гархх. Вернулся быстро, довольный, с маленькой гуской в зубах… но на ней не было и следа стрел.

— Сам поймал? — спросила я счастливого охотника. Тот гордо кивнул.

Потом весело чистили и жарили сегодняшнюю добычу. Оливия ушла за ягодами, которые где-то заметил и рассказал о них Джером.

Меня оставили за повара. Я с удовольствием готовила. Втирала ягодный сок в шкурки гусей и устраивала их на распорках над углями, рядом горел костер для новых углей. Рэн ушел с Риком в лес. Мы остались вдвоем с Джемом. По поляне ползли умопомрачительные ароматы…

Огонь от костра разъедал глаза, вызывая слезы, но приходилось постоянно переворачивать гусей над углями.

Джером, поддерживая костер, хвастался, что от него в охоте, никто еще не уходил.

— Особенно девушки!

Он намекал на то, что я ни куда от него не денусь. Охотник великий нашелся!..

Мы поссорились. А потом Джем, оскорбившись, ушел.

Вечером, проворно скушали одного зажаренного гуся с ягодами, на десерт, запивая кислым варом, из них же. Других, спрятали в запасники Рэна.

Ужин прошел быстро, все были страшно голодны. Долю гархха отправили на хранение. Все сидели, отдыхая, возле весело пылающего костра, на поляне перед домиком.

Дождь, шедший весь день — прекратился. Оль начала рассказывать, как отдыхала в начале лета на императорских дачах, — небольших островах в океане, невдалеке от земель гарххов.

Я сидела и слушала её.

Честно говоря, делала это бессовестно предвзято. Настроения было отвратным, из-за ссоры с Джемом и ее рассказы не нравились: эта девушка из разряда тех, кто умеет из самого ординарного события раздуть занимательную историю, постоянно развлекая окружающих и себя. У большинства, обычно, такие рассказчики, вызывают восхищение и охоту общаться.

Под мерный гул спокойного рассказа гарххин, вспоминала, почему ушел Джем. А началось с разговора, к которому привел спор об охоте. Он вновь раздражал меня, причем чрезвычайно. Похоже, он так отдыхает, разыгрывая из себя влюбленного.

Пристально глядя на гархха, я заявила:

— Но ты, же не собираешься преследовать меня потому, что получаешь удовольствие, охотясь? Он передернул плечами гархх, передразнивая меня, хмыкнув как девчонка и задрал нос. И этот гархх считается зрелым и солидным?

— Больно надо, — судя по выражению его лица Джем, хотел сказать гадость. Но я опередила: