Марина Колесова - В плену королевских пристрастий

Герцог, сидевший до этого в кресле, медленно поднялся.

— Алекс, — герцогиня встала с колен и шагнула к нему, — девочка сейчас успокоится, подождите хотя бы пять минут… я все объясню ей, она будет покорна. Дайте мне пять минут. Не надо ее наказывать!

— Сядьте, дорогая, и не вмешивайтесь. Иначе будет только хуже. Вы ведь знаете, — усмехнулся герцог, потом взял герцогиню за плечи и насильно усадил в кресло, откуда встал сам.

— Алекс, я не позволю Вам! — герцогиня схватила его за руки, — перед тем как начать бить ее, Вам сначала придется избить меня.

— Ну что Вы, дорогая, разве я посмею Вас бить? — герцог перехватил ее руки и, обняв, завел их ей за спину, после чего, потянув на себя, заставил подняться, а затем вместе с ней шагнул к стене — Только раз Вы не хотите спокойно сидеть в кресле, Вам придется постоять у стены.

— Алекс, я не буду нигде стоять! — раздраженно проговорила она и постаралась вырваться из его объятий, но это ей не удалось.

— Ну куда же Вы денетесь, дорогая?

Прижав ее к стене, около висевшей портьеры, герцог удерживая ее одной рукой, другой развязал плотный витой шнур с кистями, подхватывающий портьеру, вынул его из кольца в стене и, плотно стянув им руки герцогини, вновь завязал за кольцо. После чего разжал руки и отступил в сторону.

— Вам придется постоять, пока я не выполню приказ короля.

Герцогиня вновь попыталась вырваться, но руки ее оказались привязаны очень прочно.

— Алекс, ну не трогайте ее, — попросила она, — Девочка уже успокоилась. Она будет послушна.

— Дорогая, будет лучше, если Вы помолчите, — иронично глядя на нее, заметил герцог, — Если Вы и дальше будете протестовать, я удвою наказание, а может и утрою.

Алина закусила губы и демонстративно отвернула голову.

— Замечательно, я всегда знал, что Вы умница, и Вам дважды повторять не приходится, — прокомментировал герцог и, подойдя к сжавшейся на полу Эльзе, продолжил, — а теперь посмотрим, на сколько сообразительна ты… Вставай.

Эльза поднялась и со страхом посмотрела на герцога.

— Я смотрю, ты уже успокоилась… это хорошо, — герцог кончиками пальцев, осторожно приподнял подбородок девушки, заставляя смотреть прямо на него.

— Ты поняла, что недозволительно вела себя с королем и заслужила наказание или это надо тебе объяснять? — пристально глядя ей в глаза, спросил он.

Эльзе было не понятно, чем так сильно она провинилась перед королем, что тот приказал герцогу наказать ее. Но, посмотрев в глаза герцога, она столкнулась с таким жестоким и безжалостно-суровым взглядом, что тут же потупилась и заплетающимся от страха языком еле слышно пролепетала:

— Я… я поняла.

— Значит, ты больше не будешь закатывать истерики, если король наказывает тебя?

— Не буду… — Эльза испуганно сжалась.

— Это хорошо, что ты сама все поняла, — усмехнулся герцог, — Пойдем.

— Да, Ваша Светлость, — Эльза покорно прошла за ним в кабинет.

Вскоре в библиотеку вернулся король, и тут же шагнул к герцогине:

— Он связал тебя, Алина? Вот ведь тварь бессердечная… — король принялся развязывать руки герцогини, потом обернувшись к кабинету, где герцог наказывал его фаваритку, громко произнес, — Алекс, ты бессердечная тварь. Как ты мог? Ты ободрал моей кузине все запястья, скотина.

Герцог, прервав наказание, неторопливо вышел из кабинета и склонился перед королем, — Я знаю, что очень виноват, Ваше Величество, и готов принять любое наказание.

— Алина, радость моя, хочешь, я накажу его? — король поднес руки герцогини к губам и стал нежно целовать запястья, на которых остались следы от шнура.

— Мой государь, я не понимаю, зачем нужно задавать мне вопрос, когда Вы прекрасно знаете ответ? Я терпеть не могу подобные спектакли. Когда все прекрасно всё понимают, но делают вид, что не понимают ничего. Или это настолько привычная игра, что Вы уже не мыслите общения без нее?

— Алина, только у тебя хватает смелости ее прерывать… конечно, жаль, но что поделать. Давай в открытую, если хочешь… Мне действительно не нравится, что герцог применяет против тебя силу. Поэтому предупреждаю, Алекс, не научишься, не используя силовых методов против супруги, настаивать на своем, очень сильно пожалеешь.

— Вы задаете невыполнимые задания, мой государь, — герцог с сомнением покачал головой, — Моя супруга слишком умна и абсолютно мне неподконтрольна, чтобы я хоть что-то мог сделать против ее воли, не применяя силу. Вам проще сразу казнить меня и найти ей нового супруга.

— Вот видишь, Алина, что получается… Итак, если в открытую, — король с улыбкой посмотрел ей прямо в глаза, — будешь вынуждать своего супруга применять против тебя силу, я казню его, и его смерть будет на твоей совести. Поэтому подумай в следующий раз, перед тем как сопротивляться. Так тебе больше нравится?

— Артур, я всегда удивляюсь: зачем Вы постоянно подчеркиваете, что ни во что не ставите преданность? Я сейчас не про герцога. Его преданность Вам поколебать подобными высказываниями невозможно, хотя, по-моему, даже зная, что это лишь способ давления на меня, услышать подобное не особо приятно… Я про принцип. Нельзя пытаться преданность и верность заменить постоянным контролем и страхом.

— Алина, кроме тебя и герцога, больше преданных мне людей я не знаю. Так что не надо обобщать. А с герцогом мы разберемся, не волнуйся. Он любит тебя не меньше, и ему самому наверняка неприятно, оттого, что он был вынужден применить против тебя силу, поверь… поэтому я думаю, сейчас он вряд ли обижен на меня, скорей всего даже благодарен. Не так ли, Алекс?

— Конечно, государь, — герцог усмехнулся, — я с удовольствием воспользуюсь предоставленным Вами мне способом воздействия на жену. Она слишком ревностная христианка, чтобы обречь на казнь своего уже второго супруга, поэтому, скорее согласится терпеть сама, чем отправит на эшафот меня.

— Какие вы циничные… оба… и жестокосердные, — Алина презрительно скривила губы, — справились с двумя слабыми женщинами и гордятся своей властью над ними.

— Алина, а ты не задумывалась, что слово «справились», происходит от слова «право»? Мы использовали свое «право» и гордится тут абсолютно нечем. Так и должно быть. Ты должна хотя бы в вопросах наведения порядка не перечить мужу, а моя избранница должна понять, что ей придется беспрекословно, вернее даже безмолвно подчиняться любым моим желаниям, — возразил ей король.

Потом он прошел в кабинет, подошел к стоявшей на коленях Эльзе, — Ты как, красавица моя, уже сориентировалась в сложившейся ситуации? Или есть необходимость в пролонгации разъяснительной работы?