Ринат Таштабанов - Эвиал

— Нет, я…

— Слушай меня, мальчик! Бахут был прав, у меня нет шансов, а у тебя есть! Я ведьма и на меня уже открыта охота по всем правилам.

— А чем я лучше? Я переступил через все учения о Спасителе, я предал все, чему меня учил наставник, я…

— Заткнись, дурак! Не знаю, чему вас там учили, но в разговоре с Бахутом ты сам ответил на вопрос, почему так, а не иначе! Помнишь наш вчерашний разговор? Ты в первую очередь желал помочь людям, и лишь во вторую задумывался о том, как этого достичь. Все же твои, так называемые братья делают то, что вбили в их голову, полагая, что это спасает людей. Со временем ты поймешь, как сильно отличаются эти две вещи. Теперь беги!

Эверс хотел что-то возразить, но ведьма толкнула его так, что тот свалился прямо в лужу.

— Не заставляй меня думать, что я зря спасла тебя…

Парню ни чего не оставалось, как собрать свои вещи, нацепить мокрую куртку и кинуться прочь. Прочь из этого места. Прочь от своей прошлой жизни. Мимо погоста с его проклятыми зомби, мимо горных вершин, туда, где вздымаются гигантские деревья. Туда, откуда не выдают беглецов. В Нарн.

Итог

— Я хочу его видеть.

Послушник поклонился и вышел из кельи.

Архиепископ Анджелий сидел за своим столом. Время было позднее, но он еще работал. Кругом валялись свитки и священные писания. На углу стола стояла массивная чернильница, рядом с которой лежало несколько истертых перьев. Посреди всего этого беспорядка покоилась небольшая книга в твердом переплете из выбеленной кожи. Ее Архиепископ перечитал не один десяток раз, но и теперь оставалось многое непонятным.

Двери открылись и в помещение внесли носилки, на которых задыхался от кашля инквизитор первого ранга Бахут.

— Как ты себя чувствуешь, сын мой?

— Вера моя крепка как никогда, ваше преосвященство.

— Я рад слышать это. Теперь я хочу знать все, что произошло в горах.

С тех памятных событий прошло больше месяца. Отряд, прибывший к обеду, не застал отца Бахута в деревне. Нашли его полумертвого к вечеру недалеко от погоста, среди скал. Все, что он смог прохрипеть: «Хлев… ищите в хлеву…»

Воины перерыли все, и в результате обнаружили в стоге сена неприметную книжицу в белом переплете. Ведьму так и не поймали, как в прочем и еретика Эверса, преступившего все мыслимые законы Церкви.

Бахут начал пересказывать свой разговор с еретиком, а так же диалог, который завязался между Эверсом и Мартой после его «ранения». Святой отец постоянно сбивался на сухой грудной кашель, но Анджелий терпеливо выслушал все до конца.

— Так ли это было?

— Слово в слово, ваше преосвященство.

— Хорошо, сын мой, твои старания вознаградятся по заслугам.

Когда инквизитора унесли, Архиепископ вновь открыл книгу ведьмы, но в этот раз на самой последней странице. Почерк был кривой, а сам текст сбивчивым, словно писались эти строчки в крайней спешке. Анджелий устало потер лоб и принялся, в который уже раз, перечитывать послание Марты.

Сегодня я поняла саму причину того, почему поднимаются мертвые. Все дело в живых. Почему мы никогда не слышали о неупокоенных животных: неупокоенных собаках или медведях, которые самовольно восстают из мертвых в желании утолить жажду крови? Ответ прост… Внутри человека изначально заложено нечто, что потом поднимает их из могил. Доказательств этому множество и все из них описаны в этой книге. Влияние же Тьмы на сам процесс лишь опосредованное. Первопричина в людях!

Еще я поняла, что бороться мертвяками могут только, так называемые, познавшие тьму. Даже силы сотен священников не хватит, что бы загнать одного зомби обратно в могилу.

Я ухожу, и специально оставляю этот дневник, потому как мне он уже не нужен. Догадываюсь в чьи руки он попадет, так что передавайте мое почтение преподобному Бахуту. Сделаете ли вы для себя какие-то выводы или предпочтете забыть о моих трудах, мне уже все равно…

Анджелий закрыл книгу и задумался. Все было предельно понятно. Архиепископ умел размышлять и допускать вольности в суждениях. Именно благодаря этому он и стал тем, кем являлся сейчас.

Ее вывод на счет того, что справиться с зомби могут только «темные», лишь подтвердил подозрения многих священников высших чинов. Мысль же о том, что в людях изначально заложено нечто — звучала настоящей крамолой… но и здесь приходилось признать, что написанное могло быть правдой. Ведь инквизиции удалось остановить заразу… а они «работали» с живыми людьми…

Ведьма во многом была права, она подметила то, что многие просто пропускали мимо, не придавая этому значения. Скрупулезность и упорство в ее изысках восхищало, и Анджелий не боялся себе в этом признаться. Однако в выводе, подводящем черту под всем трудом Марты, было нечто, что настораживало. Нечто, такое, от чего по спине Архиепископа пробегал мороз.

В дверь постучали, и на пороге появился молодой послушник с подносом в руках. Он осторожно поставил его на стол и хотел выйти, но Анджелий остановил его.

— Марк, подойди… прочитай это, что думаешь? Вслух читай…

Сам Архиепископ закрыл глаза, вслушиваясь в неуверенную речь своего ученика: «… влияние же Тьмы на сам процесс лишь опосредованное…»

— Стоп!

Парень оборвался на половине слова и испуганно уставился на своего наставника. Молчание задумавшегося учителя было воспринято, как ожидание от него комментариев. Марк пожал плечами и пробубнил.

— Словно она использует… пользуется…

Догадка поразила Анджелия как молния. Вот оно! Вот оно!!! Если следовать суждениям ведьмы, то Тьма просто использует страшное свойство людской сущности! А это говорит о том, что она… разумна!? Архиепископ откинулся на спинку кресла и застонал.

— Наставник, вам плохо!?

— Нет, сын мой, все… хорошо, можешь идти.

Марк поклонился и покинул келью, а сам Архиепископ подошел к окну, которое выходило как раз на запад.

Темный разум для людей всегда был тупым механизмом, цель которого творить зло, а Тьма воспринималась как нечто образное, олицетворяющее в себе суть этого самого темного разума. Если Марта права то… Анджелий нахмурился. Что тогда? Он обратил свой взор далеко на запад, словно пытался разглядеть врага, получившего теперь некое подобие личности. И словно обращаясь к нему, Архиепископ ухмыльнулся.

— Ровным счетом ничего… совершенно ни чего…

Можно победить осязаемого врага, можно проткнуть его мечом или убить молнией. Главное — дотянуться до него. Тьма же… да будь она хоть трижды разумной, результат все равно один. Бороться приходится с последствиями, а не причиной…