Татьяна Устименко - Принц для Сумасшедшей принцессы

Генерал обвис у меня в руках, обдав мое лицо потоком черной крови, хлынувшей у него изо рта.

– А-а-а! – горестно завопила Ринецея.

– Слава принцессе Ульрике! – хором грянули мои бойцы.

– Слава! – неожиданной поддержкой раздалось совсем близко.

Наша конница неслась во весь опор, торопясь спасти тех, кого еще было возможно спасти. И тогда Ринецея взмахнула белым носовым платком, поднимая в воздух стаю горгулий…

Притиснутая к скале и закрытая телами беснующихся лошадей, я видела лишь бессильно мечущегося Кса-Буна, изрыгающего проклятия, да ощущала жуткий запах паленой плоти. Там заживо сжигали наших друзей, а я ничего не могла с этим поделать.

– Боги! – отчаянно завопила я, падая на колени. – Бабушка Смерть, подскажи мне, чем я могу помочь своим друзьям. Астор, помоги же мне – я не смогу жить без них, ведь их гибель останется на моей совести…

– Пой! – едва слышным шепотом пришел ко мне приказ королевы Смерти.

– Пой! – нежно подсказал невидимый возлюбленный.

– Пой! – из песка струился голос мертвого Маллера. – Пой, как умеешь петь только ты!

И тогда, переполненная горем и слабой надеждой на спасение, путающаяся в мыслях и пытающаяся хоть чем-то воодушевить погибающих друзей, я запела:

Мне странно, люди пересталиЦенить, как в прошлые века,Разящий свист холодной сталиИ росчерк гордого клинка.

Утопнув в быта перепадах,Они готовы очернитьТех, кто остался жить в балладах,Тех, кто еще умел любить.

Тех, кто носил колет из кожи,Доспехи, шляпы и плащи.На них мы слишком непохожи —Напрасно сходства не ищи.

Но иногда в толпе холодной,Средь лиц, что змеями скользят,Я замечаю вдруг голодный,Живой, зовущий, яркий взгляд,

А в нем – тоску по светлой дали,Безмолвный крик, души протестИ знак, что, видно, нас создалиИные боги чуждых мест.

Мы не сумели жить на воле,Добиться счастья не смогли.И рвется вопль: «Скажи, доколеГорят под нами корабли?..

Доколе медлить станем сами?Ведь мы почти костьми леглиЗа то, чтоб шхуны с парусамиДостигли краешка земли…»

Но я лелею свет надежды —Услышать новый всплеск имен!Тех, кто способен жить, как прежде,Храня завет былых времен…

– Ульрика, ты услышана. Заветы храбрецов не пропадут втуне! – Призыв шел с неба. – Держись, я уже здесь!

Я подняла заплаканные глаза…

Над моей головой кружил Эткин, победно раскинувший мощные крылья и изрыгающий клубы смертоносного пламени, на лету сжигающего горгулий демоницы. Обгорелые туши мерзких тварей с душераздирающими воплями падали прямо на войско Ринецеи, создавая жуткую неразбериху.

– Эткин, – возмущенно заорала я в ответ, грозя летуну окровавленным кулаком, – ты что, с ума сошел? Это же настоящее самоубийство – в одиночку атаковать целую стаю зубастых хищниц! Тебя растерзают в клочья…

– Щаз-з-з, так я им и дался! – нахально загоготал гигант, взмахом могучего хвоста сшибая тощее умертвие со спины ближайшей к нему горгульи. Живой труп, облаченный в ржавую кольчугу, с грохотом обрушился на кучку совершенно сбитых с толку некромантов, пронзительно визжа и кувыркаясь в воздухе. – Ты, дорогая наша Мелеана, на меня свои хронические диагнозы, пожалуйста, не перекладывай! Это ты у нас – неизлечимо сумасшедшая. А я, – тут Эткин специально заложил крутой вираж, хвастливо красуясь передо мной, – отныне признанный народный герой и спаситель отечества!

– Ага, может, тебе еще и орден дружбы народов выдать! – восхищенно рассмеялась я, буквально балдея от откровенно неприкрытого, неподражаемого драконьего нахальства.

– Ну – наигранно скромно буркнул летун, – я вообще-то не гордый, я согласен и на медаль. Хотя, признай сама, я ее заслужил…

– Заслужил? – недоуменно прищурилась я. – Это как?

– А вот так! – Эткин спустился к самой земле и ловко сграбастал меня правой лапой, намереваясь унести с собой.

– И генерала прихвати! – потребовала я, жалостливо указывая на харкающего кровью Рахсагора.

– Да на что тебе сдалась эта падаль? – удивился дракон, но мою просьбу выполнил беспрекословно.

Узрев меня, взмывшую к самому солнцу, мои воины разразились бурными криками и с удвоенным ожесточением накинулись на врага.

– Бесполезно, все бесполезно! – горестно пожаловалась я дракону. – Нас все равно слишком мало…

– Мало? – хулиганисто подмигнул мне друг. – Тебе этого мало? У-у-у, жадина! Смотри же…

И в тот же миг небо разом потемнело, словно перед грозой, заполнившись сотнями крылатых фигур, закованных в серебристые латы. А впереди всех мчался дюжий демон, размахивающий огромным мечом и во всю глотку орущий хвалебную оду в честь королевы Смерти. Личная гвардия моей бабушки прибыла мне на помощь! И надо признать – весьма своевременно.

Но это оказалось еще не все. Спокойную морскую гладь вспенивали носы десятков кораблей, несущих флаги всех известных мне государств. Я различила громадные галеры[43] Рохосса, крутобокие галеоны[44] Нарроны, быстроходные каравеллы свободного братства Ликерийских пиратов и серебристые клиперы Поющего Острова. На палубе передового флагмана[45] стояли великий Саймонариэль, нетерпеливо пощелкивающий пальцами, с которых сыпались синие искры, и мой державный батюшка, облаченный в богатые доспехи. Возле мачты собрались возглавляемые Арбиусом некроманты, напевно выкрикивающие боевые заклинания, а рядом с ними азартно подпрыгивал красивый рыжеволосый юноша, на чьих роскошных кудрях искрилась золотая, изукрашенная крупными изумрудами корона.

– Сестра, – гневно завопил он, увидев меня, – так нечестно! Опять тебе досталось все самое интересное. Прикажи оставить для меня хотя бы парочку-другую умертвий – я тоже хочу повоевать! И отпусти этого мужика…

– Зачем? – испугалась я, хватая раненого генерала за кирасу.

– Ты мешаешь мне в него прицелиться! – В руках Ульриха появился изящный арбалет.

– Не смей! – запротестовала я. – Генерал должен жить. Саймонариэль, помоги!

– С радостью! – немедленно откликнулся магистр. – Опустите раненого сюда…

Дракон сгрузил демона на палубу королевского корабля.

– Он выживет! – коротко пообещал маг, торопливо ощупывая раны генерала.

– Дочка, сестра! – Отец и брат обнимали меня наперебой, возмущенно поахивая над моими многочисленными царапинами и синяками.

– Но как вы смогли собраться все вместе? – продолжала изумляться я, потрясенно рассматривая приставшую к берегу флотилию и спускающихся на берег солдат, тут же вступающих в битву. Войско Ринецеи, осознав безнадежность своего положения, бросало оружие, сдаваясь победителям.