Андрей Астахов - Крестоносец

       Сегодня третий день недели, и мы вдохновенно поем псалом "Во все дни будь с нами на путях наших". Все, служба окончена. Можно перевести дыхание и настроиться на завтрак.

       Перед утренней трапезой еще одна молитва. В глиняной миске передо мной немного овсяной каши на воде, рядом с миской лежит половина ячменного хлебца. Мяса сегодня послушникам не положено, первый, третий и пятый дни - постные. В такие дни нам позволена только рыба или немного творогу, но творога и рыбы сегодня нам тоже не дали. Соседи справа и слева жадно уписывают кашу, и я пытаюсь от них не отстать. Тот, кто последним выходит из-за стола, моет за всеми посуду. Морской закон актуален и в этом мире. После благодарственной молитвы выходим во двор на развод.

       Министры уже со списками. Такое ощущение, что канцелярия учебки и по ночам озабочена тем, как бы сделать нашу жизнь еще интереснее. Сначала занятие находят штрафникам.

      - Домин, Рысь, Сухой Хлеб, Чучело - работа на кухне! - выкрикивает министр, глядя в список. - Грош, Точило, Фланшард - на конюшню! Первое копье к мастеру оружия! Второе копье к мастеру верховой езды! Третье копье к мастеру осады!

       В списках, как и везде, записаны не имена, а клички. Имен у будущих послушников братства тут нет. С той поры, как я попал в учебный центр Данкорка, я стал Лунатиком. Это потому, что я, как считается, свалился в этот мир с луны. У остальных клички тоже не просто так. Точило - сын богатого оружейника, получившего дворянский титул за свои заслуги, - заявил при зачислении, что помогал отцу точить оружие. Чучело получил свое прозвище за то, что кидался камнями в ворон, и это заметили. Молодой сэр Дарнелл получил кличку Фланшард, поскольку хвалился, что броня его лошади стоит аж сорок золотых.

       После развода мы надеваем доспехи и оружие. Мой доспех - старая железная кольчуга, подшитая вареной кожей. Прорехи в ней заделаны проволокой, а кожаная изнанка и ремни вытерлись и стали совершенно черными. Я лично катал эту кольчугу в бочке с песком не один час, чтобы отчистить ее от ржавчины. У прочих послушников похожие лядащие кольчужки. Поверх кольчуг надеваем вино-красные сюрко с эмблемой центра в Данкорке - скачущим золотым единорогом. Клеймор у меня опять забрали, послушнику положено ходить только с кинжалом. Мой кинжал под стать моей кольчуге. Старый, однолезвийный, из плохого темного железа, с деревянной всаженной рукоятью, обшитой кожей. Ножны крепятся к поясу простой ременной петлей. Кинжал больше похож на кухонный нож, чем на кинжал. Министр каждый день проверяет состояние оружие и, упаси Бог, хоть пятнышко ржавчины заметит, или решит, что заточка плохая. Заставит двадцать раз отжиматься у входа в казарму, а на спину тебе при этом положат маленький кулачный щит. Если щит соскользнет со спины во время отжиманий - начинай сначала.

      - Первое копье, на выход! - орет министр.

       Первое копье - это мы. Двенадцать человек будущих защитников империи. Сегодня нам предстоят стрельбы из арбалета и прочие воинские увеселения. Второе копье будет упражняться в езде верхом, а третье изучать устройство крепостных сооружений и способы их преодоления. Наша программа самая интересная.

       Топаем в арсенал, где нам выдают тяжелые арбалеты, и Грэвел ведет нас в Боевые Чертоги. Мастер оружия сэр де Бримон уже на позиции. В прошлый раз мы стреляли из легких рычажных арбалетов, сегодня нам предстоит показать, как мы умеем пользоваться тяжелыми.

       Де Бримон ловко взводит тетиву арбалета воротом, уперев его в землю. Потом обращается к нам:

      - Я ставлю песочные часы, - говорит он. - У вас три болта. Вам надо успеть трижды зарядить арбалет и сбить тремя болтами хотя бы два полена на рубеже. Понятно?

      - Да, сэр!

      - Первая тройка на позицию.

       Тяжелый крепостной арбалет весит килограммов девять, железа в нем гораздо больше чем дерева. Мне кажется, что я довольно быстро натянул тетиву. Вкладываю в желобок первый болт, поднимаю оружие и прицеливаюсь. Темные сосновые чурбаки метрах в сорока от меня довольно хорошо видны на фоне каменной стены. Задержав дыхание, нажимаю на рычаг. Первый чурбак улетает в стену.

       Второй раз тоже не промахиваюсь - это хорошо. Третий болт попадает в балку под мишенями.

      - Неплохо, - говорит де Бримон. - Но можно лучше. Во время уложился. У вас на Луне все такие шустрые?

      - Не могу знать, сэр.

      - Свободен. Вторая тройка на позицию!

       Ухожу с позиции, тайком перекрестившись - ужин я себе заработал. Послушников, не сдавших норматив по боевой подготовке, вечером не кормят...

       До обеда де Бримон мучает нас по полной. Сначала стрельба из арбалета, потом занятия в фехтовальном зале со щитом и мечом. Все оружие весит раза в два тяжелее боевого. Каплевидный щит, точная копия орденского щита, сделан из цельного листа металла и снабжен плоским умбоном. Поэтому грохот при отработке ударов такой, как в жестяном цеху. На голову нахлобучиваю защитный шлем со стеганой подкладкой. Мне ставят в пару белесого широкоплечего парня из Элькинга. Его зовут Мерчер, но для всех он Белка.

      - Отрабатываем толчок щитом из третьей позиции! - приказывает де Бримон. - Мы с министром Гревелом показываем, остальные повторяют. Начали!

       Машу мечом, а сам думаю, что пора бы и пообедать. В животе урчит не по-детски...

       Боже мой, наконец-то! Колокол пробил полдень, сейчас мы пойдем обедать.

       Молитва, чинное сидение за столами, каждому вручают миску с горячей рыбной похлебкой и подсушенный ячменный хлеб. По два яблока на десерт. Одно съедаю сам, второе для Шанса. И еще кружка кислого напитка из каких-то местных ягод, который мы называем между собой "Смерть дресне". Этот напиток крепит так, что новички по неделе не ходят по-большому. Но - наконец-то можно поесть и немного отдохнуть! И даже то, что Грэвел, прохаживаясь за нашими спинами, все время трындит что-то о грехе чревоугодия, меня особо не раздражает.

       Наступает мое самое любимое время дня - часовой послеобеденный отдых. Все оставляют нас в покое, даже чертов министр Грэвел. Можно просто посидеть в тени и подремать. Можно помыться в яслях у казармы. В это время послушникам разрешается побеседовать с отцом Амори о своих проблемах и пользоваться библиотекой. Но никто этого не делает. Все стараются поспать хотя бы этот блаженный час. И я поступаю точно так же.

       Сев под дерево недалеко от казармы, закрываю глаза, и тут на меня падает тень.

       Это Тьерри де Фаллен, самый младший из послушников. Вроде как сын фламеньера, причем чуть ли не подскарбия братства. Потому и зовут его все Казначей.