Марина Ефиминюк - Ловец Душ

– Нет, – призналась я. – Савков, чего встал?! – окликнула я рассматривающего потолочный свод колдуна. Николай пихнул носом сапога камень, тот со странным стеклянным звуком ударился о холодную стену, и кладка задрожала. С потолка посыпался песок, пол заходил под ногами, как при земляной тряске.

Денис немедля сгрёб меня в охапку и отчаянно прижал к своей груди, закрывая мою голову большой тёплой ладонью. Я споткнулась, наступила ему на сапог, едва не упала и зарычала от злости. «Нет, положительно, все это пора прекращать! Что за выражение тёплых дружеских чувств, в самом деле?!» Я вырвалась, наскочила на Николая и только потом смогла в полной мере рассмотреть спящее в подвале чудовище. Казалось, дракон даже не заметил, как отворилась створка. Он открыл глаза и испустил вздох, от неожиданности я дёрнулась и схватила Дениса за руку.

– Ну, – Савков нахмурился, заметив наши сцепленные пальцы, – говори заклинание!

– Кто управляет драконом, тот управляет миром, – завопила я. Тварь молниеносно подняла голову и громко втянула ноздрями воздух. – Стань Повелителем драконов! – слабым голосом добавила я, чувствуя, как все летит в тартарары. Очевидно, я неправильно произнесла заклинание, а может, не сделала каких-нибудь особых магических пассов, коими щедро сдабривают свою ворожбу местные колдуны, но на мой громкий призыв дракон отреагировал моментально. Он буквально вскочил на все четыре лапы, расправил крылья, ощетинился и тихо зарычал. Мы медленно попятились назад.

– Ты увегена, что слова вегные? – прошептал Давидыв, сильнее сжимая мою руку.

– Так было написано.

Дракон между тем буравил нас ядовитым жёлтым взглядом и водил хвостом по каменному полу, поднимая облако холодной пыли.

– Давайте отсюда уходить. – Николай кивнул в сторону прохода на улицу.

Осторожно, шаг за шагом, мы стали перемещаться к светлеющему выходу. Чудовище вслед за нами сделало крохотный шажок, бряцая по камням длинными когтями. Потом дракон вытянул шею, набрал в лёгкие воздуха и открыл зубастую пасть. Из глубины чёрной глотки показалось дымовое облачко.

– Бежим! – заорала я в панике. Настоящие герои не страшатся опасности, они убегают сразу, не успев испугаться! Мы неслись по длинному коридору, а за нами, пытаясь пыхнуть огнём, громыхало огромное крылатое чудовище. Мы выскочили на улицу, дракон поскользнулся на утоптанном снегу, распластался на пузе и проехал десяток саженей, легко обогнав нас в жуткой гонке. Посреди двора, задумчиво изучая пейзаж за воротами, подёрнутый лёгкой зеленоватой дымкой, стражем стоял Евсей. Дракон, воинственно расправив огромные перепончатые крылья, ехал аккурат на него. Князь обернулся, увидел страшную раззявленную пасть, подпрыгнул на сажень вверх и прямо у нас на глазах с диким воплем стал превращаться в нечто. Уже в воздухе у него выросла высокая холка, одежда разлетелась на лоскуты, и обнажённое тело стало покрываться жёсткой серой шерстью. Лоб становился низким и покатым, а нижняя челюсть вытягивалась – через секунду на снегу стоял перевоплощённый оборотень, или как там называют этих чудовищ. На нас он не обращал никакого внимания, зато совсем по-собачьи угрожающе зарычал на – скорее удивлённого, нежели разозлённого – дракона. Крылатая тварь лязгнула зубами, пытаясь напугать нежданного гостя. Оборотень махнул огромной лапой-ручищей и завыл на облачное серое небо, спрятанное за накрывающим замок магическим колпаком. Окрестности заволокло зеленовато-туманной дымкой.

Мы так и вовсе застыли от страха, не зная, куда податься, чтобы спастись. Где-то в замке отворилось окно, звякнуло разбившееся стекло, и визгливый Сонин голос завопил:

– Евсей, не надо! Эта тварь убьёт тебя! Дракон обернулся к замку, увидел свесившуюся женщину и выпустил струю огня в её сторону. Раздался испуганный визг, стены моментально стали чёрными, крыша вспыхнула, как иссохшая спичка.

– Вааасяя-а-а-а! Твоя тварь вырвалась! Немедленно прикажи ей убраться! – вопила Соня где-то далеко.

Денис схватил меня за руку и потащил к воротам. Дракон между тем не унимался: заприметив три наши фигуры, спешащие к выходу со двора, он пыхнул пламенем. Ворота сгорели моментально, и от них остался лишь дымящийся остов. Огонь скользнул по снегу, растапливая его и превращая в грязную жижу, достиг Быстрянки. На берегу, пузырясь, плавились кусты, лёд моментально растаял, и вода закипела, а между тем река вспенилась и разошлась, обнажая дно, словно в Ветхом Завете. В зеленоватом туманном колпаке показалась дыра, через которую пробивались унылые краски зимы.

Это был наш шанс! Придерживая друг друга, мы кинулись к проходу. Евсей с волчьим воем – за нами, дракон же, который, похоже, не был намерен так просто отпустить жертву, сбил его с ног. Оборотень завизжал, как шавка из подворотни, и вцепился зубами в хвост крылатой твари. Мы между тем неслись по речному дну, и на нас из водяных столбов зыркали пучеглазые рыбы. В прозрачной толще плавали чёрные, взлохмаченные колдовством водоросли. Стоило бегущему последним Давидыву выбраться на крутой берег, хватаясь за ветки кустарника и скользя по снегу, как вода сомкнулась, превратившись в одну непрозрачную гладь. Лишь на её поверхности все ещё теплилась чистая полоска безо льда.

Колпак будто бы исчез – я больше не видела его. На другом берегу с разбушевавшимся драконом боролись немногочисленные жители замка в полном составе: подпалённая колдунья-выпь, израненный оборотень и пять упырей-слуг с длинными клыками.

Пытаясь прийти в себя, мы не отрываясь следили за схваткой нежити. А из большого грязного окна за мной – с грустью в ясных глазах – следил одинокий в своём заточении проклятый Хранитель, граф Василий Лопатов-Пяткин.

ГЛАВА 6

И течение всего дня по деревням с голубиной почтой передавались вести: замок Лопатова-Пяткина горит, как огромный факел. Окрестности бурлили от возбуждения, не каждый день случается такое памятное событие.

К ночи мы пришли к таверне, ютящейся на краю маленькой тёмной деревеньки. Над козырьком красовалась вывеска: «Чёрный олень». «Дабре пажалавать!»

Дверь отворилась с глухим скрипом, на нас пахнуло теплом и мешаниной из кислой капусты и пота. В людской, залитой жиденьким светом, был ужин. Во главе стола на высоком стуле-троне восседал тщедушный старикашка, по бокам – конюхи хлебали кашу деревянными ложками, а дородная повариха подливала в глиняные стаканы компот. Наше появление взволновало пустовавшего от постояльцев «Чёрного оленя», как камушек тихую заводь. Стройная горничная в кружевном чепце, спускаясь по лестнице со второго этажа, от радости едва не уронила медный кувшин.