Иар Эльтеррус - Вера изгоев

– То ли еще будет, – весело хмыкнул Палач. – Но смотрите сами. Если бы вас не швырнуло разом в дикую обстановку, то разве вы сумели бы за столь короткое время принять все то, что уже приняли и поняли? Вспомните себя саму неделю назад и сравните с нынешней. Огромная разница, не так ли?

Лена задумалась. А ведь действительно, та она, что жила в общежитии, перебиваясь от стипендии до гонорара, казалась чем-то далеким, полузабытым, призрачным. Большинство прежних интересов стали скучными, тусклыми, серыми. Да, сейчас ее часто едва не сводили с ума, поражали, приводили в сугубое недоумение, злили до безумия, даже избивали, но… Что еще за “но”, красавица? Что вообще можно сказать? Ничего. Лена осознала, что знает и понимает об окружающем мире настолько больше, чем могла представить себе какую-то неделю назад, что оставалось только руками развести. Но все равно не могла смириться со многим. Молодая женщина все еще злилась на то, что ее вырвали из привычной жизни и швырнули в омут, но уже как-то глухо. И где-то глубоко в душе шевелился червячок любопытства. А что еще она увидит и узнает? Особенно теперь, после инициации. Лена снова вызвала между ладонями клубок белого огня и долго смотрела в него, ощущая ласковое тепло, но одновременно понимая, что любой, в кого она швырнет этот клубок, мгновенно сгорит. Нет уж, будь, что будет, от всего этого она не откажется! Подняв голову, молодая женщина открыто улыбнулась мистеру Гарвельту.

– Рад, что вы поняли, – кивнул он. – Вам многое предстоит. Будет не тяжело, будет очень тяжело. Порой невозможно. Вы еще не раз проклянете и себя, и меня. Но обратной дороги нет, сударыня.

Палач улыбнулся, развел руками и исчез.

– Бр-р-р… – помотала головой Настя. – Это еще что?

– Да по нити ушел, – отмахнулась Лена. – Пустяки, я тоже так умею. А ты разве нет?

– Откуда бы?

– Вечером научу, это очень просто. Основное мистер Гарвельт тебе в мозг заложил, надо только показать как делать. А пока…

– Пока вас ждут старейшины тибетской общины, – вмешался в их разговор наставник.

– Господи… – простонала Лена. – Это еще не все?

– Нет, – позволил себе почти незаметную ироничную улыбку японец. – Ваша реакция оставляет желать лучшего, о реакции вашей матери вообще говорить нечего. Придется пройти одну процедуру. Сразу предупреждаю, очень болезненную и унизительную. Но притом очень действенную. Я сам в детстве через нее проходил, знаю. Следуйте за мной.

– Ой, мам… – поежилась Лена, идя за наставником. – Вот сейчас мы кузькину мать и увидим…

– А что так? – удивилась Настя.

– Если уж он предупредил, что процедура болезненная и унизительная, то это какой-то ужас будет. Все, чего они со мной творили раньше, значит, не болезненное и не унизительное? Я боюсь даже представить, что нас ждет…

Опасения вскоре оправдались. Девушек привязали к двум каменным столам в совершенно диких позах, вывернув им ноги и руки из суставов. Каждая с ужасом смотрела на приготовленные бесчисленные разномастные иглы, ножи, крючки, баночки с разноцветными мазями и вовсе уж непредставимые пыточные приспособления. Затем к столам подошли плосколицые, морщинистые тибетцы, и начался кошмар. Лена орала так, как не орала, наверное, ни разу за всю свою жизнь. Старейшины при помощи острейших ножей обнажали каждое ее сухожилие, смазывая его жгучими мазями, от которых становилось еще больнее. Еще кто-то рылся во внутренностях, что-то помещая в печень. Впрочем, об этом молодой женщине рассказали значительно позже, а для нее в тот момент существовало только одно – боль. Адская, непредставимая раньше боль.

Когда все закончилось, Лена даже поначалу не поверила, что у нее больше ничего не болит. На соседнем столе стонала залитая застывшей кровью Настя, постепенно приходя в себя. В душе молодой женщины колотился ужас, смешанный с жгучей обидой. Да как можно так пытать? За что?!

– Вставайте, госпожа, – заставил вздрогнуть голос наставника. – Вас никто, кстати, не пытал. Через это проходит каждый воин Пути и каждый иерарх Равновесия. Уже завтра вы поймете, что с вами сделали. Ваше тело теперь куда совершеннее, чем было. У этого есть своя цена – боль. К сожалению, обезболивающие препараты применять нельзя, результат будет непредсказуем. После нескольких неудач мы отказались от их применения. Боль можно и вытерпеть.

– Понятно… – простонала Лена, сползая со станка. – Господи…

– Советую отправиться домой, помыться, плотно поесть и отоспаться. Вечерней тренировки не будет, отдыхайте. Жду вас с матерью завтра в девять утра.

Настя на соседнем станке хрипло рыдала, размазывая слезы напополам с кровью по лицу. Соглашаясь стать иерархом Равновесия, она даже представить себе не могла, что у этого окажется столь страшная цена. Лена кинулась к матери и принялась утешать ее, что вышло далеко не сразу. Она сама, как ни странно, очень быстро пришла в себя. Удивительно даже. Только глухая, звериная ярость не давала успокоиться. Хотелось кого-нибудь убить или хотя бы избить. Хотелось разнести все вокруг.

– Должен предупредить, – скрипучим голосом заговорил один из тибетских старейшин. – Эндокринная система вашего организма подверглась полному изменению. В первые дни довольно часты судороги и резкая боль в животе. Также возможны иные эксцессы, спонтанное опорожнение кишечника или мочевого пузыря, например. Может быть еще многое, даже возникновение непреодолимого влечения, но это зависит от индивидуальных особенностей человека, так происходит далеко не у всех. Во всем этом нет ничего постыдного, вскоре пройдет. Телу нужно некоторое время на адаптацию к своим новым возможностям.

Этого только ко всем прочим “радостям” и не хватало! Спонтанное опорожнение? Бр-р-р… Лена глухо выругалась себе под нос матом, чего обычно старалась не делать, считая некультурным. Да и резкие боли с судорогами ничего хорошего в себе не несли. Вот гадство-то!

Кое-как, поддерживая друг друга и постоянно спотыкаясь, мать с дочерью добрались до покоев Лены. Там их встретили Сатиа с Эдной в уже знакомой одежде английских горничных.

– Госпожа! – радостно улыбнулась персиянка и вдруг спала с лица. – Ой, их уже две…

– Это моя мама, – поняла ее растерянность Лена. – Мистер Гарвельт омолодил ее.

– Повелитель может все… – едва слышно прошептала вампирша. – Госпожа…

– Нам в ванну срочно нужно! – отмахнулась молодая женщина. – Сами не видите в каком мы состоянии?

– Одну секунду! – метнулась куда-то Сатиа.

Через несколько минут она вернулась и отвела Лену с Настей в бассейн, постепенно наполняющийся горячей водой. На этот раз молодая женщина не стала протестовать против того, чтобы ее вымыли, сил не осталось ни на что. Она нежилась в умелых руках вампирш, натирающих тело госпожи пахучей мыльной пеной, и понемногу приходила в себя. Да уж, “порадовали” тибетцы, ничего не скажешь. Никакому врагу таких пыток не пожелаешь. Как только с ума не сошла? Одновременно Лена понимала, что перенесла да-алль, как называли эту гнусную “процедуру”, на удивление легко, даже не впала в истерику, как обязательно случилось бы еще вчера. Потому, наверное, до инициации они и не рискнули проделать все это. Да, вчера от такого она бы потеряла разум окончательно. Но чего все-таки хочет добиться мистер Гарвельт от нее, Лены? И от ее мамы? Чего-то ведь хочет, иначе не гнал бы вперед с такой скоростью.