Надежда Мамева - Магометрия. Институт благородных чародеек

Лента берега казалась серой полосой, на которой галькой выложен затейливый рисунок. Безмолвная лазурная гладь, местами покрытая дорожками штиля, перистые облака и пенный зигзаг неторопливого прибоя — все это было словно лирической мелодией, дарящей покой и уединение душе, тайной, завораживающей и манящей.

Я щелкнула пальцами раз, другой и поняла, что сегодня самой мне с застежками не справиться — банально не могла сосредоточиться. Пальцы дрожали, выдавая накопившуюся усталость. Тяжело вздохнула и обратилась к Лиму:

— Пожалуйста, помоги снять! — и повернулась спиной.

Демону пояснений не требовалось: он ловко расстегнул застежки платья. Осознание того, что такая точность может быть лишь результатом тренировок, неприятно кольнула.

— Оперативно, — комментарий, вырвавшийся непроизвольно, заставил Лима на секунду замедлиться.

— Ты не поверишь, если расскажу, где я приобрел этот навык.

Я попыталась повернуть голову и с интересом спросила:

— И где же?

— По молодости и по дури, сразу после окончания обучения, я возненавидел все, что связано с магией. На то были причины. Так вот, ничего не умея, кроме как воевать, я подался в Клермон-Ферран, одну из военных летных школ ВВС Франции. Может, выбор пал именно на знак штурвала и крыла, потому что всегда завидовал драконам: им-то небо доступно с рождения.

— Знак чего? — я перебила Лима.

Платье, услужливо расстегнутое, просто так сниматься не желало, несмотря на то, что юбка претерпела ряд авангардных улучшений.

— Штурвал и крыло, окруженные лавровым венком, — знак курсанта авиационного училища Франции, — пояснил он и вернулся к первоначальной теме. — Так вот, не знаю, кто разрабатывал летную форму, но у наших берцев была знатная шнуровка. Высотою едва ли не до колена. А нормативы на сборы по тревоге, как и везде, — двадцать секунд. Помнится, мы всей эскадрильей полторы недели тренировались в искусстве шнуровки.

Когда я наконец выпуталась из бального наряда, Лим уже разделся. Его одежда, аккуратно свернутая рулоном, лежала на гальке.

Почему-то сразу вспомнилось, как мы выпали из телепорта. Правда, тогда от рубашки Лима остался хотя бы воротник, а сейчас… Растрепавшиеся из хвостика рыжие волосы при порывах ветра скользили по сливочной коже широких плеч, худощавое, поджарое тело, рельеф мышц… И самое обидное, что демон был до безобразия спокоен. Хотя, глянув на хвост, выписывающий восьмерки на гальке, поняла: демонская невозмутимость напускная. Осознание этого примирило с мыслью, что и Лиму не чуждо волнение.

Он же смотрел на меня внимательно, слегка прищурившись против солнца, не иначе, оценивая картину «институтка в неглиже». Панталоны, чулки, корсет и сорочка под ним удостоились пристального изучения этим демонюкой. А ведь если я хотела зайти в воду, мне необходимо было избавиться еще от одной детали гардероба.

Освобождение от корсета сопровождалось столь протяжным вздохом облегчения, что, услышь его случайный прохожий, интерпретация была бы однозначно страстно-горизонтальной.

— Если бы ты знал, как я об этом мечтала… — протянула с облегчением.

— Доставлять женщине приятные минуты порою весьма просто… — невозмутимо заметил Лим, но в его взгляде было столько ехидства, что я невольно усмехнулась.

Демон подхватил мои вещи и, аккуратно свернув их, добавил к своей скрутке.

Он входил в воду уверенно и решительно. Темно-синяя, почти фиолетовая волна вела неспешную прибрежную беседу с камнями, и я сделала несколько шагов вперед.

Лим обернулся.

— Если что, я рядом.

«Не ахти какая поддержка, но все же», — решила и шагнула в ленивую волну балтийского прибоя.

Волны встретили меня, как теща зятя: не слишком ласково, но и не кусая холодом, как в Фонтанке. Лим пояснил, что нам стоило бы сначала проплыть вдоль берега, лучше всего с нырками, чтобы вода как можно быстрее впитала в себя остатки нашего магического фона, а потом уже пройти по мелководью.

Мне, мало что понимающей в заметании следов (как-никак из нас двоих изрядный дознавательский стаж был все же у демонюки), оставалось лишь согласиться. И вот сейчас я могла лицезреть перед собой рыжую макушку. Как оказалось, у демона хвост весьма нужная и полезная вещь. Именно эту конечность Лим весьма удачно приспособил к транспортировке одежды, когда руки заняты. Тючок из того, что осталось от моего платья (хотя после того, как от него оторвали большую часть подола, лишили фижм, рюшей и воланов, оно оказалось если не компактным, то вполне себе транспортабельным) и формы Дейминго, величественно проплывал над водой.

По точным, выверенным гребкам демона было видно, что вода отнюдь не его родная стихия. Как и большинство тех, кого природа обделила стратегическим жировым запасом, он держался на поверхности лишь за счет постоянного движения. Стоило ему чуть сбавить темп, как голова тут же уходила под воду (хвост в это время корабельной кормой тонущего судна задирался еще выше: не иначе, в попытке сохранить одежду сухой).

— Тебя точно не надо будет спасать? — уточнила я, отплевываясь.

— Не дождешься, — бросил через плечо Лим и добавил: — Загребаем к берегу.

Выходить из воды было неприятно. Ветер сразу же прошелся по мокрой ткани сорочки, липшей к телу. Кожа на руках враз порадовала синюшным оттенком и мурашками.

Демонюка, заметив, как я зябко обняла свои плечи, направился ко мне. Вода, к этому времени доходившая лишь до пояса, слегка замедлила его движения.

— Держи, — он протянул мне свой китель. — Нам еще минимум с полчаса идти по мелководью, продрогнешь.

Выбранного дознавателем курса на причудливое каменное здание с небольшим мезонином мы держались, по ощущениям, больше часа, когда Лим все же решил выйти на берег.

— Вот теперь оторвались, — заключил рыжий и стал споро одеваться. Я тоже решила, что хорошенького понемножку, и, хоть китель и заслонял полупрозрачную ткань сорочки (скорее подчеркивающую, чем скрывающую наготу), поспешила надеть остатки платья. С корсетом мы, не сговариваясь, распрощались едва зашли поглубже в воду: уж больно он был неудобный в транспортировке и бесполезный в носке. Лим даже придавил его ко дну камнем, чтобы не всплыл ненароком. Теперь, без этого атрибута, я чувствовала себя намного лучше, несмотря на то, что ни о макияже, ни о прическе, ни о надлежащем внешнем виде не шло и речи.

Мысленно усмехнулась, ведь стилисты утверждали обратное: уверенность женщине придает ее внешний вид. На поверку получалось, что эту самую уверенность вселяет удобство одежды.

— И что дальше? Попытаемся вернуться в наше время? — мне хотелось хоть какой-то определенности. Сама я пентаграмму переноса пока не могла начертить: не успела всего запомнить.