Василий Головачев - Гарантирую жизнь

Удар по уху, вскрик. Машина вильнула.

– Повторять больше не буду. Где заседает ваш блаткомитет?

– Ты либо февраль, либо вовсе фебус…[4]

Еще один удар – по шее. Водитель сунулся носом в руль, с трудом удержал машину от столкновения с автобусом.

– Ну, фраер, тебе амбец…

Глеб понял, что этого отморозка обычным нажимом не взять, нервы у него были как канаты, а достучаться до сознания и напугать его было невозможно.

– Останови машину!

– Да иди ты!..

Глеб выстрелил над ухом водителя. Пуля пробила боковое стекло, вонзилась в тумбу с рекламными плакатами. Водитель дернул головой, резко затормозил, ошалело глянул на пассажира, и глаза его расширились.

– Ты?!

– Узнал? – усмехнулся Глеб. – Вот и хорошо, сговорчивее будешь. Я шутить не люблю. А теперь слушай внимательно, рожа. Сначала я прострелю тебе руки, потом ноги, а потом ты будешь уже никому не нужен. Годится перспектива?

– Да кто ты такой?! – облизнул губы верзила.

– Хрен в пальто. Анархист[5] я, понял? Ну, будешь базарить или сразу ответишь на вопросы?

– Тебе кранты…

– Это я уже слышал. – Глеб повел стволом пистолета, прижал его к плечу водителя. – Где блатхаза? Считаю до трех: раз, два…

– Хаза на корте, – торопливо проговорил водитель.

– На каком корте?

– На Угличской построили новые теннисные корты, там батар[6] держит хазу…

– Кто батар?

– Витя Битый, у него ресторан на Толбухина.

– Молодец, правильно соображаешь. А теперь главное: где вы прячете товар?

– К-какой товар? – вильнул глазами водитель.

Глеб приставил пистолет к горлу верзилы, глаза его посветлели, стали тигриными, бешеными. Водила вспотел.

– Где вы прячете похищенных людей?

– Меня ж на душец возьмут или в доску спустят[7]!..

– Выбирай: или ты говоришь, или я у тебя кукурузу отстрелю.

Водитель побледнел. Было видно, как в его башке тяжело ворочаются мысли. Он никак не мог поверить, что кто-то способен поступить с ним так же, как он с другими людьми.

– Считаю до трех. – Глеб надавил стволом пистолета на кадык парня. – Раз, два…

– В припалиннике.

– Переведи. Я плохо знаю ваш воровской жаргон.

– На мусоросжигательном заводе.

– Это другое дело. Где именно?

– В подвале под двухэтажкой.

– Сколько у вас сейчас пленников?

– Пятеро… кажись… не помню, я их не видел.

– Дети есть?

– Кажись, трое… или четверо… не знаю…

– Девочки, мальчики?

– А тебе-то что? – скривил губы водитель.

– Среди них дочка одного важного человека, – глухо проговорил Тарасов. – Зовут Акулиной. Не слышал?

– Я к этим делам не имею отношения. Спроси у Битого.

– И спрошу. Но если с девочкой что-нибудь… – Тарасов резко выдохнул воздух, умолкая.

Водитель потек сильнее, хотя нельзя было сказать, что он боится капитана. Он действительно не верил в реальность угроз.

Запиликал мобильный телефон, лежащий в «бардачке» машины.

Водитель дернулся к нему, застыл.

Глеб подумал, достал телефон, сунул парню.

– Отвечай.

– На шнурке, – включил телефон водитель.

– Ты где, Кирпич? – спросили на том конце линии. – Кидняк забрал?

– Кончаю.

– Давай быстрей, хозяин ждет.

– Скажи, что едешь, – тихо бросил Тарасов.

– Еду.

Глеб выхватил у него трубку, выключил, кинул на сиденье.

– Заводи тачку.

Водитель смотрел непонимающе, и капитан добавил:

– Поедем к твоему хозяину. Поговорить с ним хочу.

– Охренел?! – вытаращился на него водитель. – Да пахана два десятка жлобов охраняет…

– Проведешь меня к нему, а дальше не твоя забота.

– Ну, смотри, тебе видней.

– Что, надеешься выйти сухим из воды? – понимающе усмехнулся Глеб. – Не надейся, братан, если я утону, ты пойдешь ко дну вместе со мной. Так что веди себя примерно.

Водитель включил двигатель, вывел машину из ряда стоящих у тротуара, раскаленных от солнца автомобилей. Вид у него все еще был такой, будто он сомневается в своей трезвости, и лишь вспухшее ухо напоминало ему о реальности происходящего.

Свернули на Угличскую, миновали многоэтажки, церковь Леонтия Чудотворца, остановились у высокой металлической ограды с узорчатыми воротами и калиткой, на которой красовалась табличка: «Ярославский теннисный клуб «Волга». Водитель посигналил. Ворота раздвинулись, управляемые дистанционно. «Лада» проехала по асфальтовой дорожке мимо клеток с теннисными кортами, остановилась возле двухэтажного особнячка из красного кирпича, с зеркальными золотистыми стеклами. Из дверей центрального входа в особняк вышли двое крепких парней в кожаных безрукавках, в одном из которых Глеб узнал верзилу в перчатках без пальцев.

– Ну, что, фраер, не прошла охота встречаться с хозяином? – осмелел водитель. – Заехать-то ты заехал, а вот выедешь ли – не знаю.

Тарасов приблизил лицо к лицу водителя и сказал раздельно, глядя, как у того расширяются зрачки:

– Я вас всех здесь положу, сволочь бандитская! Но ты будешь первым, если подашь повод! Не пытайся, если жизнь не надоела, проверено дураками. Понял?!

– Понял, – скис водитель.

– Выползай.

Тарасов сунул руки в карманы куртки и вылез вслед за водителем.

– Ты кого привез, Кирпич? – удивился верзила в перчатках. – Это же наш корешок с пушкой из Ростова.

– Вот, к Битому гость, – упавшим голосом сказал Кирпич. – Говорит, важное дело…

– Это ж какое у него важное дело может быть к хозяину? И откуда он его знает?

– Сам у него спроси.

– А ты что ж не догадался, ксиву не попросил? Эй, фраерок, ты откуда такой прыткий взялся? Что за базар у тебя к Вите?

– Не твое дело, шпана, – равнодушно ответил Тарасов. – Иди к своему козырному барину и доложи, что к нему в гости майор ФСБ Гольцов прибыл. И не вращай белками-то, а то глаза ненароком потеряешь.

– Т-ты, с-сук!.. – прошипел верзила, сунув лапу за спину, где у него, очевидно, под ремень был засунут пистолет.

– Не наезжай, Фигура, – буркнул водитель «Лады», с испугом посмотрев на спокойно державшегося Тарасова. – Разобраться надо. Он отсюда все равно свалить не сможет, пусть побазарит с Битым, вдруг важняк какой.

Бугай в перчатках сплюнул, остывая, окинул Глеба нехорошим мутным взглядом.

– Ладно, майор, или кто ты там, поглядим, что за кидняк ты приготовил. Но если хозяин с тобой базлать не станет, я те припомню шутку в Ростове! – Он вытащил пистолет. – Кирпич, обыщи его. Подними-ка руки, майор.

Водитель «Лады» с некоторой опаской подошел к Тарасову, похлопал его по карманам, пошарил под ремнем за спиной и с недоумением посмотрел на верзилу в перчатках.