Дарья Искусница - Светлана Суббота
- Скучная ты, Дашка. Зря я так по тебе вздыхаю. Кстати, почему ты на меня не реагируешь? Это же странно, сама понимаешь. Может я старею? И фанатки просто за именем охотятся, а на самом деле… Ух, какие ножки…
Пару мгновений я соображала «При чем тут ножки? Где логика?!», потом проверила не открыты ли у меня коленки. Но благополучно вспомнила, что одета в джинсы.
В это время Гриша резво приподнялся и со словами «Тряхну стариной» выскочил из машины.
Ловко и, черт его дери, быстро. По этим движениям я не сказала бы, что он только микрофоны таскает. Лукавишь, брат Распутин, тень на плетень наводишь. Не может так красиво двигаться нетренированное тело. Скорее всего и тренажеры в твоей жизни присутствуют, и серьезные физические нагрузки.
Я покосилась в окно.
Жертва проверки на мужское обаяние, она же ничего не подозревающая блондинка в коротком круженом платьице, устало пересекала двор. Возвращалась с вечеринки или всегда такой нарядной из дома выходила, в любом случае, сейчас ее обаяют «стариной» и вытрясут номер вместе с телефоном.
Ой. А вот и оно….
Мир полон случайностей и закономерностей в равных пропорциях. Нас предупреждала тетя Броня, осталось «чуток подождать» и та-дам! – из арки во двор заезжала знакомая крупная графитно-черная машина, кажется, такие называют минивэнами.
Я рыбкой сиганула за Гришей, в надежде остановить его, успеть вернуть на место. Лучше бы я просто захлопнула дверцу, а там будь что будет. Но почему-то в этот момент от испуга в голове билась только одна мысль «Догнать».
И я догнала. Схватила за шелковую ткань бомбера от Армани, дернула. Пойманный на полушаге Распутин запутался ногами в полутьме о бетонный бордюр, ругнулся и грохнулся, увлекая меня за собой.
Некоторое время мы ошалело молчали, слушая цокот каблучков удаляющейся блондинки и рокот подъезжавшей машины.
- Что будем делать? – жалко спросила я, понимая, что подниматься и светить лицо сейчас равно провалу.
- Ползем в кусты, - хрипло предложил Гриша. – Отличный вариант, всегда меня выручал. Жалоб не было.
Надо было двигаться, но я окаменела от ужаса. Если сейчас нас снимают, да еще и покажут, как мы уползаем в кусты…
Машина остановилась. Тихий щелчок открывающейся двери. Боже, не знаю что делать! Скоро нас заметят.
- Вот теперь уползать поздно, - спокойно заметил Распутин. – Не забудь, подруга, опустить голову.
Он перевернулся, скидывая меня на землю. Встал, отряхиваясь. И под смешки сидящих в машине подтянул меня вверх за шкирку так, что волосы разметались по плечам и упали на лицо.
- Опять пьяная? Сама стоять не можешь и других роняешь? – грозно спросил Гриша и, встряхнув как набедокурившего щенка… потащил-таки в сторону кустов.
Какая красота. Валялась с мужчиной посреди двора, ко всему прочему еще и пьяная. Кажется, у меня начали отстукивать зубы. Ветки царапали по плечам, распрямлялись после Гриши и били наотмашь, но я безропотно шла следом, только все больше горбилась.
Из приехавшего минивэна вышла Мила и мелодично рассмеялась.
- Видел? Полный город опустившихся шалав, куда не плюнь, валяются по подворотням! Чем-то эта девка на Дашку, кстати, похожа. Мама ее выгораживает, но вот увидишь, она быстро по рукам пойдет. Цени меня, Димочка.
Молодой мужчина ответил неразборчиво, скорее всего так и остался сидеть за рулем. Мимо нас процокали каблучки и хлопнула подъездная дверь.
- Низкий старт, - зашипел в ухо Распутин. – Как только развернется, летим к моей машине.
Кажется, я действовала подобно зомби. Никогда в жизни мне еще не было так то ли страшно, то ли стыдно. И охотницей на миллионеров меня уже называли, и беременной, даже жертвой насилия. Но между прочим оскорбляющая родная сестра… Что я ей сделала?
На сидение меня буквально впихнули.
- Закрывай дверь, крошка, - промурлыкал Распутин и азартно блеснул глазами. – Ты не дала мне дойти пяток метров до отличной милой задницы, но уж этого хмыря я догнать смогу.
Как же заблуждаются девушки, мечтающие стать единственной и неповторимой музой некоторых мужчин. По мне так сильный пол зажигается с особенной силой отнюдь не от нежных вздохов или томных взглядов. Больше всего на свете некоторые мальчики любят... меряться.
Взвизгнула резина на повороте, и мы помчались вслед лже-Дмитрию.
- Сейчас мы его… - бубнил Гриша. – Сейчас…
Буквально минут через двадцать отчаянной погони, где нужно было не упустить и при этом не засветиться, не выдать себя, мы влетели на придомовую стоянку, по-ночному полупустую.
Нужная нам машина стояла покинутой. Бросив свой транспорт, спортивную хищную торпеду Распутина, мы бросились к зданию и обнаружили, что оно прошито входными дверями как старая кора ходами жуков. Множество табличек, какие-то учебные и тренинговые заведения, из окон неслось пение вперемешку с занудным бубнением.
«Факультет открытой российской психологии и социологии», «Центр артикуляции и актерского мастерства», «Кафедра международной гендерной статистики», "Исследователький центр финансово-статусных показателей и публичности"... Указатели нависали и даже перекрывали друг друга.
- Какой-то частный, больной на голову вуз, - выдохнул Распутин. – Как муравейник. Проклятие, мы его потеряли.
Он немного прихрамывал, все же мое нападение со спины не прошло без урона.
- Пошли, Даш. Завтра попробуем этого хмыря подловить прямо тут. Приедем примерно в это же время…
- «Завтра» уже не понадобится, Гриш. Я знаю куда нам.
Интересно смотреть как меняется обычно лениво-расслабленное лицо моего спутника по приключениям. Сначала поднимается одна бровь, затем он обводит взглядом бесконечный ряд табличек вдоль дома. Едва заметно хмурится.
- Ты знаешь что-то, чего не знаю я? Здесь мелких кафедр и образовательных фирмочек несколько десятков.
То есть в мою сообразительность кое-кто не верит.
- Ты тоже знаешь, - мягко ответила я, проходя под бубнящими окнами и открывая одну из тяжелых, обитых искусственной кожей дверей. – Смотри, открыто.
Изнутри дохнуло влажностью, словно из подвала. Темный коридор не подавал признаков жизни и где включался свет было не видно. Да и опасно оповещать таким образом о нашем приходе.
Дверь за нашими спинами почти неслышно хлопнула, отрезая от мира.
- Ты попалась, птичка, - прошептал Распутин. – Доверчивая, наивная дева в полной темноте с жаждущим ее развратником. Вся, надеюсь, в трепете и предчувствии самого потрясающего в ее жизни соблазнения.
- Угу, - сказала я, осторожно двигаясь в полной темноте с вытянутой вперед рукой, а второй ведя по стене. – Как говорит моя подруга Ида: «Перед тобой женщина, родившаяся в прошлом веке в стране
