Дитя Н'аэлора (СИ) - Якубович Александр
Гинас провел нас задним двором лавки куда-то вглубь построек. Квартал мастеровых был интересным местом, по сути здесь были целые улицы, на которые возможно попасть только через другие здания или немногочисленные ворота. Вот как раз по такой улочке мы сейчас и шли. Из мастерских и домов вокруг высовывались любопытные лица людей и гномов, но нас никто ни о чем не спрашивал, так как впереди небольшой процессии шагал всем знакомый дворф.
Кузня мастера Зинаса находилась в пяти минутах от лавки. Глухой забор скрывал от посторонних глаз крепкое гномье строение, просторный двор мощенный потертым за годы камнем, кучи угля и руды, какой-то селянский инструмент и изделия на ремонт, сложенные под навесом, бочки с водой и маслом — сразу было видно, ковали в этом месте давно и успешно.
— Все готово, — сообщил хмуро кузнец, выйдя на двор. — Пойдемте.
Лиан напряженно сглотнула. Особенность ковки-на-крови от других ритуалов заключалась в том, что духи Гор были весьма капризны, и договориться с ними непросто. И главным условием изготовления такого магического оружия, конечно же, была кровь — будущего владельца и мастера, который оружие выкует.
Я увидел горн и наковальню, вокруг которой в специальном порядке были разложены дары духам. Редкие минералы и камни, несколько статуэток, какой-то меч и шлем в качестве подношения от мастера. Сама наковальня тоже была пропитана чарами специально для этого заказа. После ковки-на-крови она придет в негодность и максимум, что с ней можно будет сделать — разбить на части и выбросить в воду, чтобы она там и сгнила. Та же судьба ждала и молот, и щипцы и даже рукавицы в которых будет работать мастер Зинас. Духи Гор заберут силу из всего, что будет прикасаться к клинку, и направят ее в оружие. После этого предметы станут негодными. Перчатки перестанут защищать от жара, щипцы — держать заготовки, а все выкованное на отработанной наковальне и таким же молотом либо пойдет винтом при закалке, либо развалится на части в самый ответственный момент. Но клинок станет крепче и острее, чем любое другое оружие. Магия крови и благословленная руна Нильф на новой сабле будет последним штрихом, который позволит ей выдерживать воздействие магических сил. Будь в моих руках в судную ночь любой другой меч, он бы почти мгновенно растекся жидким железом от воздействия магического огня. Мой же клинок лишь чуть перекалился и получил пару уродливых, но не критичных сколов.
Я не стал будоражить Зинаса и показывать ему, как пострадало мое оружие. При виде того, что случилось с величественным мечом, который он оценил при нашем знакомстве, гнома может и удар хватить. Что касается порчи ценного имущества, дворфы все поголовно были очень чувствительными натурами.
Тут же, рядом с наковальней, лежал брусок стали, отлитый специально для нашей ковки. Даже не заготовка — просто кусок железа. Таково было условие духов Гор.
— Приступим, — сказал Зинас, глядя на Лиан.
Девушка робко шагнула вперед, вытаскивая из-за пояса кинжал. Сейчас ей надо окропить металл и наковальню своей кровью, чтобы связать себя с будущей саблей.
— Э нет! — воскликнул гном, глядя на обычный нож, который девушка взяла в оружейной цитадели. — Я даже знаю того, кто его выковал. Только кровь попортишь и заготовку ослабишь! Клинок должен быть твоим личным! Ну или хотя бы гномьим, достойным!
— Но я не взяла свою саблю… — пробормотала девушка.
— А она бы и не подошла! Слабое, порченное оружие. Да и тем более, не твое… — покачал головой гном. — Уважаемый Владыка! Почему вы не объяснили этой темной правила ковки-на-крови⁈ Вы же сказали, что готовы!
— Мы и готовы, — ответил я. — Лиан, у тебя есть собственный нож, гномьей работы. Только твой и ничей больше.
Эльфийка долго-долго посмотрела на меня, и я буквально видел, как мысль со скрипом движется в ее голове. В ее глазах буквально читался немой вопрос: «что несет этот старик?»
А потом до нее дошло.
Девушка опустила руку на пояс, развязала тесемки своего небольшого кошеля, в котором таскала всякую мелочь, и выудила из него маленький складной ножик. Малахитовые накладки за прошедшие три года покрылись сеткой мелких царапин, а в одном месте накладной камень и вовсе скололся. Но за клинком Лиан следила. Ножик был отполирован в зеркало и заточен до бритвенной остроты.
— Вот, — протянула Лиан ножик гному. — У меня есть еще это.
Зинас будто бы поменялся в лице, взял ножик из рук девушки и покрутил его перед глазами.
— И откуда он у тебя, темная? — спросил гном, проверяя углы заточки и недовольно цокая языком, заметив сколы на накладках.
— Это ее личный ножик, — сказал я за эльфийку. — купили еще три года назад, когда она пришла в мою долину.
— Это вовсе моя первая вещь, не считая одежды что дал старик, — добавила Лиан, наблюдая за тем, как дворф осматривает такую простенькую вещицу, как ножик для заточки перьев.
Впрочем, Лиан использовала его по-всякому: и на охоте, и веревки подрезать, и ветку для силков поточить. И носила она его всегда с собой. Не знаю точно, но мне кажется, с того самого дня, как он попал в ее маленькую ладошку на рынке Гирдота, она почти не расставалась с ним.
— Значит, это твой первый клинок и твоя первая, ценная вещь вовсе? — уточнил дворф, качая головой. — Не удивительно, что вы пришли за саблей именно ко мне. А я еще гадал, почему именно моя лавка, а не любая другая в городе? Я же спрашивал, заходили ли вы к другим подгорным мастерам — все говорили, что в глаза не видели. А вот оно что… Ну что же, девочка, значит, кроме этого ножика я выкую для тебя еще и саблю. Пойдем, теперь я спокоен, духи примут твое подношение.
Лиан на слова гнома только выкатила глаза, молча приняла перочинный ножик из рук дворфа и шагнула вслед за кузнецом к наковальне. Я же остался стоять и думать о том, как причудливы бывают повороты судьбы.
Значит, это Зинас был тем склочным гномом, что ломил втридорога за свои изделия? И это его ножик нам продал три года назад оружейник на торговой улице в Гирдоте? Я прожил слишком долго, чтобы верить в случайности. Конечно же, к этому мастеру нас привела сама судьба.
В это время Лиан аккуратно раскрыла складной ножик, приложила острое лезвие к ладони и сделала глубокий и длинный надрез, как того требовал ритуал. Первые капли крови упали на стальной брусок, окрашивая металл в бордовый. Я почувствовал движение магических потоков. Нильф опять почтила нас своим присутствием, пришла в едва заметное движение и печать на спине эльфийки, от нее так и разило магией.
Кусок металла, оружие, изначальная причина, по которой мы выехали из долины два месяца назад и оказались втянуты в водоворот событий. Но никогда нельзя забывать об изначальной цели своего пути.
Мы приехали в Мибензит выковать саблю для моей подопечной, выковать саблю, достойную руки проклятого Дитя Н’аэлора.
Интерлюдия
Разящий Король
Большой, просторный зал, который уже стали называть тронным, в звездной крепости Каламета обычно использовали для общих собраний и празднований по окончанию очередного крупного похода на север. Теперь же столы из зала были вынесены, на стенах — развешены красные гобелены с головой волка, а посреди зала, на пятиступенчатом постаменте водрузили отлитый из железа трон. Поговаривали, металл для трона взяли из трофейного оружия орков, которых армия тогда еще генерала-командующего Мордока сразила в своем последнем походе четыре года назад.
— Что значит он провалился⁈ — спросил Мордок у советника, который сейчас стоял перед ним на одном колене, склонив голову.
Один из двух личных гвардейцев северного короля, который стоял у подножия постамента, уже было сделал шаг вперед, держась за меч, но Мордок нетерпеливым жестом остановил бойца. Этот человек служил госпоже Леннор, а значит, его не стоит трогать.
— Зови свою хозяйку, — раздраженно бросил Мордок. — Я жду ее сегодня вечером.
— Как прикажете, государь, — раболепно пробормотал мужчина и, пятясь, вышел из зала.
