Николас Бюлоф — рыцарь-дракон с тысячью лиц - Дмитрий Олегович Смекалин
Говорил король красиво, доверительно и напористо одновременно, заслушаться можно было! Однако если отбросить эстетику, содержание речи Николаса не впечатлило. Но сперва он задал уточняющий вопрос: когда это у него успела сложиться столь страшная репутация?
Оказалось, на распространение самых жутких слухов о нем брошены все агенты Остфалии по всему цивилизованному миру. Так что можно не беспокоиться, что кто-то не поверит. Если даже из Брахмана посольства будут им интересоваться, все равно решат, что хотя бы половина из рассказанного — правда. А дальше народное творчество само его образ доработает. Чинцы, которые на все события всегда быстро реагируют, уже даже выпуск хитрых машинок наладили, имеющих форму дракона и предназначенных для шинковки овощей, нарезания колбасы кружочками и изготовления из теста лапши. Последний пункт бедного кэра особенно впечатлил.
— Это что же получается?! — От возмущения Николас чуть не забулькал и перешел на «ты» с королем. — Ты хочешь стать рыцарем в серебряных доспехах, который взнуздал жуткого монстра и теперь летает на нем по всей Дэнляндии, внушая всем страх и восхищение?!
Король не стал отрицать.
— И тебе за это императора всей Дэнляндии дадут, а мне титул ездовой и кусачей собаки?! С манором в виде будки во дворе?!
Отто очень натурально возвел глаза к небу и тяжело вздохнул:
— Дорогой кэр, мне казалось, что во время конгресса вы всецело поддерживали идею объединения Дэнляндии. Теперь у нас с вами есть исторический шанс эту идею претворить в жизнь. А награда за труды? Моя дружба и личная благодарность. А у моих друзей, как вы сказали, «манор» не может быть меньше герцогства. Не баронство же вам предлагать? По заслугам и честь. Ибо не может барон дружить с императором, только служить ему. А какое конкретно герцогство? Давайте подождем до объединения Дэнляндии. Чувствует мое сердце, что скоро многие границы поменяются, и враги объединения свои владения потеряют. Совсем недолго ждать осталось, и только от нас с вами зависит этот момент приблизить.
— И?
— Здесь и сейчас клянусь перед богами, что после объединения Дэнляндии в империю сделаю вас герцогом! Надеюсь, королевского слова вам достаточно? Или надо «бумагу» писать?
Николасу очень хотелось «бумагу» потребовать, но он прекрасно понимал, что такая грамота ничего не даст. Протокол о намерениях от дарственной сильно отличается. Да и выражать королю свое полное недоверие его клятве богам, пожалуй, будет перегибом палки. Хотя… комната очень подозрительная. Есть опасение, что сквозь эти стены даже боги ничего не слышат, так что призыв к ним быть свидетелями может оказаться просто сотрясанием воздуха. Ладно, ответим в том же духе:
— Клянусь сделать все от меня зависящее для объединения Дэнляндии и восшествия на престол империи государя Отто и его рода. Клянусь верно служить ему и его делу, пока он сам не освободит меня от этой клятвы. И да будут боги нам свидетелями, и проклятие да падет на нарушившего клятву, как пало оно на князя Лерденского за нежелание принять волю дэнцев и волю богов.
Получилось довольно замысловато, но упоминание о проклятии князя Бурхарда заставило Отто задуматься. О чем конкретно, осталось непонятно, но после небольшой паузы король продолжил:
— Раз мы обо всем договорились, давайте готовиться к отлету. Народу еще не объявляли, но в Лердене с сегодняшнего утра новый князь.
ГЛАВА 13
Союз нерушимый монархий свободных…
Король отправился собираться в дорогу, а Николас, посоветовав ему одеться потеплее, отправился искать королеву. «Дама сердца» как-никак. Прилетел сюда по ее приглашению, а поговорил только с ее мужем? Не комильфо.
«Искать», конечно, громко сказано, кэр просто поймал за плечо ближайшего гвардейца и приказал проводить к королеве. Она оказалась в покоях принца. У юного Теодорика был урок магии, и мать со снисходительной улыбкой наблюдала за его занятиями. Николаса она приветствовала, помахав рукой, но сразу же приложила палец к губам — мол, не надо наследника отвлекать. Поэтому приложиться к монаршей ручке он подошел почти на цыпочках, старательно показывая, что пытается быть незаметным. Чем, естественно, привлек к себе всеобщее внимание. И если принц провожал его вполне приветливым взглядом, то его наставница — с высшей степенью осуждения. Постояв немного молча рядом с королевой, молодой человек, который уже сам накопил некоторый опыт преподавания, сделал два вывода. Во-первых, успехи у Теодорика более чем скромные, хотя магический потенциал у него неплохой. А во-вторых, если бы ему самому пришлось заниматься с такой грымзой, он бы тоже учился спустя рукава. Бурхарду (теперь уже Четвертому) с Детой явно больше повезло. А со здешней наставницей только несварение желудка приобрести можно.
Поговорить, к сожалению, не удалось. Слишком много посторонних ушей, которые сразу же навострились. Особенно у грымзы. Может, она и предана наследнику и королеве, но лучше не рисковать. Так что ограничился ничего не значащими комплиментами, в том числе похвалив комнату для занятий наследника. Тем более что после металлической переговорной короля эта казалась верхом уюта. О чем он и сообщил вслух. Заодно пригляделся к имевшимся в помещении плетениям заклинаний, комментируя увиденное.
— Так, что тут у нас?.. На окне — заклинание от сквозняка и слишком яркого света, наверху — магические светильники, кстати, за люстрой прослушка спрятана, а вон та стенка — температуру контролирует. Мастерская работа! Если позволите, я бы хотел этот узор срисовать…
Не дожидаясь ответа, Николас подхватил телекинезом со стола принца карандаш и лист бумаги, перевернул его чистой стороной вверх, буркнув попутно: «А вам, ваше высочество, над почерком больше работать надо, станете заклинания так коряво выводить, дворец порушите», — и принялся зарисовывать чертеж из плотно расположенных линий. Грымзу от его действий чуть удар не хватил. Королеву, похоже, тоже. Непонятно только от чего, от его бесцеремонности или сведений о прослушке. Но если у наставницы принца поменялся цвет лица на багровый и открылся рот, то у Агнессы только чуть дрогнули веки. Пару раз глотнув ртом воздух, она рассмеялась:
— Ваша непосредственность, граф, приводит меня в восхищение. А ваше усердие и таланты оценены по достоинству и не останутся без награды. Я прослежу.
Обмен улыбками и многообещающими взглядами был прерван появлением королевских адъютантов. Впрочем, бесполезным этот краткосрочный визит назвать было нельзя. Королева подчеркнула свое расположение к «своему» рыцарю, а тот успел заметить, что подаренные им кристаллы-артефакты украсили накладные манжеты сюртука принца. И сделал выводы.
— Кэр Бюлоф! — Адъютант, чьи аксельбанты были истинным шедевром ювелирного искусства, умудрился в одном обращении
