Костяной Скульптор. Война (СИ) - Розин Юрий

— О-хо-хо, какой взгляд! Думаешь, я тебя испугаюсь? Теперь ты понимаешь, что бывает с теми, кто пытается совершить невозможное? Зря ты, конечно, выбросил ключ от барьера, но мы что-нибудь придумаем. Дождёмся, когда Артро одолеет твою душу, а потом попытаемся подточить барьер изнутри. Может быть на это уйдёт несколько лет, а может и несколько десятков, это в любом случае будет каплей в море по сравнению с теми тысячелетиями, что мы провели взаперти…

Он говорил что-то ещё, упиваясь своим превосходством, но я его не слушал. Два слова, произнесённые им, всколыхнули внутри меня всё, до самой последней частички. Совершить невозможное. Я пытался совершить невозможное и с треском провалился. Совершить невозможное… невозможно. Но возможно ли было, имея в запасе силы десяти Воплощений, уничтожить двести пятьдесят Воплощений противника? Возможно ли было, будучи преследуемым по всем мирам, тяжело ранить одно Воплощение, убить другое, а потом успешно вознестись? Возможно ли было на уровне Живой Крепости сбежать от взглядов тех, кто правил этим миром пятнадцать тысяч лет? Возможно ли было скелету, появившемуся на первом уровне полигона, меньше чем за полвека вырасти до уровня правителя пяти миров? Было ли появление такого скелета в принципе возможно?

Да, тут и там мне помогали, да и скелетом я был далеко не обычным, но всё-таки… что из этого не звучало как нечто невозможное? Вся моя жизнь состояла из невозможных вещей, что я творил и путешествий между этими вещами. И я собирался проиграть сейчас, когда до завершения моей истории осталось всего одно невозможное? Ну уж нет! Энергии во мне практически не осталось. Мусмунди оставила лишь самую кроху, то ли решив, что оно того не стоит, то ли в качестве своеобразной насмешки. Что же, я использую эту крупицу, чтобы совершить невозможное.

Несмотря на то, что я превратил всю свою энергию в святую силу, с помощью способности Похоти я всё ещё мог спокойно использовать как энергию жизни, так и запретные энергии. И сейчас, разделив и так крошечную искорку надвое, одну из половинок я использовал для того, чтобы впитать из окружающего мира все эти пять энергий. Использовать их, чтобы выбраться, было бессмысленно, но я и не на это рассчитывал. Взгляд на торчащие из пастей имуги останки Карадора сжёг последние сомнения и, повинуясь аспекту власти, внутри моей души в разноцветном вихре смешались капельки энергий жизни, смерти, крови, ада, тьмы и света. Либо я сдохну сейчас, либо совершу невозможное и стану Демиургом!

Первыми слились смерть, кровь, ад и тьма, порождая столь знакомое и привычное мне чёрное пламя, отделённое от белого пламени тонкой плёнкой из энергии жизни. Вращаясь друг вокруг друга совершенно хаотично, под давлением аспекта власти они постепенно стабилизировались и в конце концов сформировали ровные капельки с небольшими «хвостами», похожие на плавающих друг вокруг друга рыбок. Неожиданно на ум пришло когда-то виденное воспоминание из мира Легрона с очень похожей картинкой. Только там… повинуясь приказу, в разделяющей два антипода энергии жизни появились две прорехи и с одной стороны тьма начала проникать в свет, а с другой стороны — свет во тьму. И я ощутил, как всё моё естество задрожало от противоестественности подобного союза, готовое в любую секунду самоуничтожиться, лишь бы не было больше столь невозможной вещи. Вот только аспект власти, дрожа, едва не распадаясь от напора сил самой вселенной, но продолжал удерживать всё в шатком равновесии. Сколько времени прошло снаружи, я не имел ни малейшего понятия, но в какой-то момент во тьму перетекла ровно половина света, а в свет просочилась ровно половина тьмы. И словно небольшой химический фокус, в то же мгновение исчезла тьма и исчез свет, больше не было ни чёрного, ни белого, только две половины бесцветного нечто, разделённые тонкой плёнкой энергии жизни. Последним усилием я стёр и эту границу, оставив свою душу совершенно пустой и в то же время до краёв полной безграничным невозможным.

Вынырнув в реальный мир, где Демиурги, уже, похоже, осознавшие происходящее, больше не стояли в рядок передо мной, готовые глумиться над бессильным псом, а окружили нового и сильнейшего за последний эон своего врага, я почувствовал вокруг своего тела невидимый купол. Хотя нет, это был не купол. Это был кокон, из которого я должен был выбраться совершенно иным существом. Повинуясь простой мысли, невидимая преграда лопнула и в ту же секунду я ощутил, как рушатся последние установленные для меня этим миром границы. Больше не было «внутри» и «снаружи», не просто вырвался из стен темницы на волю, я уничтожил эти стены, уничтожил саму тюрьму, оставшись наедине с бескрайним миром.

— Я прошу прощения за ожидание, — я сжал рукоять Гуйара и Кровожадный Король радостно взвыл, ощущая свою растущую мощь, — до сих пор я не смог обеспечить вам удовлетворительный бой, — Ниарсан довольно загудел, быстро догоняя своего напарника и соперника, — но теперь я готов. Давайте станцуем!

Пять яростно вспыхнувших аур покрыли мир от земли до небес, испепеляя даже сам воздух. Многие века, тысячелетия этот мир не видел такого, жуткого противостояния чудовищ, истинных Королей, стоящих выше миллиардов. Мусмунди, она же Аранта, Королева Поглощения. Луасбардио, Уртар, Король пламени. Бурам, он же Арсог, Король ужаса. Король костей Арду, Сорм. И я, Ганлин, пятый Демиург этого мира, единственный за последние пятнадцать тысяч лет. Король… чего? Король власти? Звучало глупо, ведь титул Короля сам по себе представлял наивысшую власть. Но тогда каков же мой титул?

А… нужен ли он мне вообще? Сегодня я либо сгину, либо отныне и вовеки веков воцарюсь как единственный правитель пяти миров. Если первое, то зачем титул пропащему? А если второе, то какой смысл иметь титул, если мне не с кем будет разделить свою власть и не с кем будет сравнить мою силу? Многие годы я считал, что Легрон был Королём, величайшим и несравненным, раз уж сумел объявить войну всему миру и почти победить. Однако, когда я узнал его получше, Артро, Король Вечности, оказался трусом и истериком. А я… что же, если я сегодня выиграю, то, пожалуй, вполне заслужу право отбросить титул. Хотя, пожалуй, один вариант мне всё-таки нравился… если выиграю, надо будет посмотреть, что об этом подумают остальные…

Став Демиургом, я понял то, что не могло объяснить мне ни одно Воплощение. Сорм не преувеличивал. Даже если бы я был ещё в десять раз сильнее, но при этом оставался Воплощением, не смог бы их даже поцарапать. И всё потому, что, сливаясь душой с миром, Демиург больше не использовал энергию, ведь просто «энергии» было уже недостаточно, чтобы обеспечивать его мощь. Снизу, с ранга Воплощения, это было незаметно, потому что для Воплощения было в принципе невозможно это осмыслить. Но, встав с ними вровень, я смог ощутить это совершенно отчётливо. Вокруг Луасбардио не было «энергии пламени», Король демонов управлял концепцией огня, сжигающей мощью, в которой с одинаковым успехом горела плоть, сталь и энергия. Сорм не «создавал» кости, сами кости были его силой. Мусмунди не втягивала энергию, как я делал это с помощью Пожирания, она поглощала её буквально концепцией поглощения. В процессе перехода с ранга Воплощения на ранг Демиурга энергия переживала качественное изменение, превращаясь в идею, настолько могущественную, что под её воздействием менялась реальность.

Моей идеей стало «невозможное», а точнее «власть делать невозможное возможным». И я не собирался откладывать первый эксперимент. Невозможно было увеличивать тело по желанию? Возможно! Луасбардио, сшибавший рогами облака и казавшийся настоящим гигантом, перестал таким выглядеть, когда я сам стал с него ростом и, замахнувшись Гуйаром, ставшим размером с небольшую гору, ударил Короля демонов в бок. Я ощутил, как встало на пути моей власти его пламя, сжигая мою силу, обращая её в пепел, но теперь в эту игру можно было играть вдвоём. По моему приказу его огонь начал тухнуть, словно был обычным костерком, попавшим под дождик. И на этот раз остаться невредимым у Демиурга не получилось.