Студентка Пупсик (СИ) - Федин Андрей
Одну руку Мая положила на мое плечо, другой поправила мне прическу. Тыльной стороной ладони провела по моей щеке.
– У тебя совсем нет волос на лице, – сказала Мая. – Даже пуха. Ни разу не видела, чтобы ты брился, как прочие мужчины.
– Не растут, – сказал я.
– Такие гладкие щеки… Мне это нравится. Мне все в тебе нравится. А особенно то, что ты теперь мой муж. Ты не проголодался?
– В последний раз я ел утром.
– Так что же ты молчал?! Сейчас распоряжусь, чтобы принесли нам еды. Прямо сюда. И побольше. Я тоже голодна. Быка готова съесть! Подождешь?
– Конечно.
– А я… наведаюсь снова к маме, – сказала Мая. – Хорошо? Ненадолго. Хочу прояснить у нее кое-какие моменты, пока она болтает с Сорокой в своем кабинете. Если не сделаю этого сейчас – могу не увидеть ее до выходного. С этой дурацкой учебой в Академии… Побудешь здесь один? Ладно? Я уйду ненадолго!
– Иди, – сказал я. – Я отсюда никуда не денусь.
– Какая прелесть! Ты – прелесть!
Мая приподнялась на носочки, чмокнула меня в губы. И поспешила к двери.
Когда она выходила из комнаты, я заметил, что в коридоре уже дежурят вооруженные гвардейцы.
«Вот и нас посадили под замок. Хорошо, не в башне. Здесь хоть помыться можно», – сказал я.
«Здесь у тебя даже собственные тапочки теперь есть! Жаловаться не на что. Так что, не плачь, Сигей. Вот, держи. Пожуй. Стоны нашего желудка меня раздражают», – сказал Ордош.
В моей руке появился кусок вяленого мяса. Я затолкал его в рот, торопливо прожевал. Унять урчание желудка не получилось.
Получив от колдуна еще одну порцию мяса, я прошелся по комнате.
Меньше суток прошло после покушения на великую герцогиню. И примерно двенадцать часов – с того момента, как мне о нем сообщили. Все основные события дня уложились во временной отрезок длиною чуть больше десятка часов. Но их, как мне сейчас казалось, с лихвой хватило бы на неделю.
Вот они – приключения, в которых я раньше хотел участвовать. Было… интересно. Но…
Разве это то, чего я хочу?
Из всех сегодняшних событий я с теплотой вспоминал лишь тишину алхимической лаборатории.
Не привык я к подобной суете.
«Ты веришь в то, что Шесту распорядилась отравить королева Уралии?» – спросил я.
«Мы плохо ее знаем, Сигей, – ответил Ордош. – Не слишком-то много времени она уделяла сыну. Но вполне могла узнать о его исчезновении или смерти и захотеть отомстить. Для Сороки посол признала в гаденыше принца. Но что она сказала королеве?»
«Считаешь, матушка решила посчитаться за смерть Нарцисса?» – спросил я.
«Я бы на ее месте за такое убил. Сам. Лично».
«Ну, это ты. Ты привык убивать даже тех, кто случайно оказался у тебя на пути. Но почему королева решилась на такой шаг накануне возможной войны с Империей? Надеялась, что о ее причастности к смерти герцогини никто не узнает? Сомневаюсь, что она потеряла голову от горя. Быть может, все это происки имперцев? Хотят рассорить королевство и герцогство?»
«Не знаю, Сигей. Но думаю, что Шесту мучают те же вопросы. А ответить на них может только посол. Королева ли приказала, или подкупили имперцы… Но посол точно во всем этом замешана. На месте герцогини я бы бросил на ее поиски все силы».
«Считаешь, посол еще в городе?»
«Вряд ли она ожидала, что Волчица Шестая выживет, – сказал Ордош. – А значит, собиралась следить за теми процессами, что происходят в герцогстве. Делать это лучше всего, находясь в городе. Сомневаюсь, что она сбежала. Но уверен, что заранее приготовила себе хорошее убежище».
Я шел вдоль шкафов, рассматривал корешки книг.
«Что теперь мы будем делать? – спросил я. – Здесь все живы и здоровы. Никого спасать больше не нужно».
«Дождемся жену, поедим. Потом… вон, какая здесь большая кровать, не то что в общежитии. Проваляемся завтра до полудня. И отправимся проведать матушку».
«В королевство?»
«А куда же еще? – сказал Ордош. – Ты сам туда хотел. Покажем ей сынишку. Живого и здорового. Успокоим старушку. Узнаем, не выжила ли она из ума: ведь травить великую герцогиню – не самый умный поступок. Глядишь, окажется, что наша маменька тут вовсе и ни при чем».
«Сомневаюсь, что королева станет со мной откровенничать. Хорошо, если она вообще признает во мне сына. Может и не узнать».
«Может. А ответит или нет – зависит от того, как мы будем спрашивать».
«Собираешься запугивать королеву?»
«Почему нет? Лично мне уже надоело, что женщины нами помыкают. Я не столь терпелив, как ты, Сигей. Ладно, здесь: жена, теща, скоро будет ребенок – постараемся в их глазах выглядеть милыми и спокойными, не будем травмировать психику местным женщинам. Но в королевстве мы жить не собираемся. Так почему бы хоть там не устроить дебош? Тебе срочно нужно научиться вести себя по-мужски: резко и жестко – так, чтобы женщины, наконец, стали прислушиваться к твоим словам».
«Зачем мне это нужно?» – спросил я.
«У нас скоро появится дочь, Сигей. Я уже представляю, как она будет хвастаться подругам: моя мама правит страной, ее все уважают; а у папы во дворце есть собственные тапочки. Ты много успел добиться в этом мире, Сигей! Поздравляю! Кому еще во дворце выделили тапочки с бубенчиками?»
***
Мая вернулась от матери хмурая, задумчивая.
К тому времени служанки перенесли в нашу комнату едва ли не все кухонные запасы. Одних колбас в нарезке я насчитал семнадцать видов (впрочем, съедобными признал только пять). Ордош воспользовался случаем: пополнил запас продуктов в пространственном кармане. Туда же отправились и три кувшина красного вина. Я рассудил, что тех десяти кувшинов, что остались на столе, нам с Маей вполне хватит.
За ужином Мая была молчаливой.
Разговорилась лишь в кровати после полуторачасовых любовных утех.
Я такой хороший учитель? Или Мая способная ученица?
В постели она все чаще проявляла инициативу, чему я радовался: привык в прошлой жизни, что работает тот, кому платят. А архимаг хорошо платил женщинам за работу.
«Ты еще чаевые ей утром дай, дубина», – сказал Ордош.
«Не ворчи колдун. Радуйся тому, что я так хорошо наладил процесс. И молча им наслаждайся».
– О чем беседовали с мамой? – спросил я. – Вижу, ты до сих пор что-то обдумываешь.
– Мы много о чем говорили, – сказала Мая. – Но больше – о покушении. Почему оно произошло, кто виноват, и что теперь делать.
Я лежал на кровати, а Мая сидела рядом со мной, скрестив ноги. Макала в вишневое варенье ломтики сыра, неторопливо разжевывала их, щурясь от удовольствия. Изредка капли варенья падали мне на грудь и живот. Мая вытирала их влажным полотенцем.
– Так ведь уже выяснили, что к покушению приложила руку моя мать.
– Да, – сказала Мая. – И я на нее за это даже не злюсь. Если бы я узнала, что тебя убили – тоже попыталась бы отомстить. И не менее жестоко. Но мне рассказали кое о чем еще: это была не первая попытка убить маму. Предыдущая случилась примерно в то время, когда ты подслушал разговор маршала Иволги. Помнишь, я рассказывала о той воришке, убившей гвардейца? Той, из-за которой Сорока усилила охрану дворца? Так вот, это была не воришка. Та самая стражница, которую все считают жертвой, пыталась застрелить мою маму из пулемета. Но не смогла – Сорока успела выстрелить в нее первой.
– Это предыдущее покушение было как-то связано с тем разговором? – спросил я.
– Мама и Сорока считают, что связано. Я выяснила, почему Иволга только сегодня рассказала маме о предложении вашего посла. Она не сделала этого раньше, потому что перед прошлым покушением готова была на это предложение согласиться.
– Зачем тогда вообще рассказывала?
– С тех пор она изменила свое решение. Решила, что должна служить честно. Но подумала, что по указке посла могла действовать я или Сорока. Поэтому изолировала нас. Меня и бабушку – для нашей, якобы, безопасности. С Сорокой – вообще не церемонилась. Какая прелесть!
