Линн Абби - Тени Киновари

— Если что-нибудь пойдет не так, он будет нужен мне там, а не здесь.

Павек был не согласен, но для спора не было времени. Был день Фарла, и самое лучшее время для того, чтобы незамеченными выскользнуть из Урика через западные ворота, был тот момент, когда ворота открывались, после чего толпа фермеров и ремесленников из западной деревни валила в город. Та часть западной дороги, которая вела в Кодеш, была почти пуста, но нужно было отойти от Урика на хорошее расстояние, прежде чем свернуть на нее.

В эти ранние часы квартал темпларов был самым оживленным местом в Урике; мужчины и женщины с мутными, не выспавшимися глазами спешили на службу и со службы. Белокожая Матра выделялась в любой толпе, а любая одежда, кроме желтой, прямо-таки сверкала в окрестностях Дома Экриссара. Павек машинально отметил множество лиц, глядевших на них с недоумением. Нет сомнений, его еще помнили и узнали бы, несмотря на год, проведенный в Пустых Землях, но если и были в мире люди, которые умели не видеть то, что находилось прямо перед их носом, так это темплары короля-волшебника. В их собственном квартале темплары вообще были слепыми и глухими.

Зато снаружи было много любопытных глаз и ушей. Павек приказал товарищам наклонить голову и смотреть в землю. Он хорошо знал, как информация растекается по разным бюро. Уже на закате мало кто из темпларов не знал, что Просто-Павек, темплар-ренегат, темплар-предатель, получил в собственность Дом Экриссара и живет там. Завтра в это же время около дома будет не пройти из-за друзей или врагов, которые придут посмотреть, что они могут с этого поиметь и что он может потерять. Даже сейчас, торопясь к западным воротам, Павек поймал несколько взглядов людей, которые узнали его. На самом деле его основные проблемы не начнутся до тех пор, пока он не отловит Какзима, пока или если.

Западные ворота еще не были закрыты, когда они дошли до них, но их створки начали открываться как раз тогда, когда он кормил свою команду завтраком из свежего хлеба и горячих сосисок. Звайн и Руари, между прочим, могли съесть в день по меньшей мере на золотую монету. Небольший запас денег, который Павек взял с собой из Квирайта, таял с потрясающей скоростью. Он прикинул, помрачнев, что у него есть шесть-семь дней, не больше. Еще более мрачно, решил он, что, так или иначе, деньги будут самой маленькой из его проблем. Он купил еще еды и проложил себе дорогу в толпе, сгрудившейся перед воротами.

Регуляторы и инспекторы у ворот занимались своим обычным делом: брали взятки и отбирали то, что им понравилось. Четырех бедно одетых урикитов, идущих в противоположном направлении, они даже не заметили. Если бы, конечно, кто-то и пристал бы к нему, медальон с вывеской бысто расчистил бы дорогу, но если не использовать его, куда меньше шансов, что какой-нибудь слишком деятельный регулятор не отправит слово во дворец. Правда, прежде чем уйти из резиденции, Павек написал свой план на прегаменте и запечатал его своей печатью из порфира. Он приказал Инитри показывать пергамент любому, кто бы не пришел за ним. Пока она будет делать это, никто не будет знать, где он или что собирается сделать.

Войти в Кодеш спустя несколько часов оказалось намного проще, чем Павек осмелился надеяться. Регистраторы занимались еженедельным наплывом народа на рынок, но охранять ворота Кодеша была делом серьезным, для этого выделялись чуть ли не лучшие инспекторы бюро, и ни один из них не оставался там слишком долго. Благодаря своему кривому счастью Павек узнал главу караула, старшего инспектора восьмого ранга по имени Нанк, и Нанк узнал его.

— Кровь Гита, значит я полный дурак, — усмехнулся Нанк, обнажая два ряда гнилых обломанных зубов, которые мешали его успехам у женщин ничуть не меньше, чем самому Павеку мешал безобразивший его шрам. — Значит слухи не врали. — Он протянул руку.

— Какие слухи? — спросил Павек, по дружески пожимая руку Нанка, как если бы тот предложил ему дружбу, а не вымогал взятку. Хотя, если говорить честно, если бы пять рангов не лежали между регуляторами и страшими испекторами, они были настолько в дружеских отношениях, насколько один темплар может быть дружен с другим.

Ни один из них не был связан с многочисленными испорченными и просто нехорошими людьми, которых было большинство среди темпларов гражданского бюро низших рангов. Оба держались друг друга, что, учитывая невидимую структуру бюро, означало, что их пути раньше пересекались. Самым большим препятствием в отношениях между ними всегда был ранг. А теперь дела пошли так, что их разделяло намного больше, чем пять ступенек: между любимой зверушкой Хаману и восьмым рангом лежала целая пропасть. Павек никак не мог осуждать Нанка за то, что тот попытается урвать немного для себя, если уж представилась такая возможность.

— Слухи, что появился новый инквизитор в высшем бюро. Слухи, что этот тот самый, который уничтожил Лаг. Слухи, что именно ты получил золотой медальон с выемкой на обратной стороне.

Павек перестал трясти руку старшего инспектора и выудил свой керамический медальон с отметиной Хаману. — Слухи врут.

— Верно, — сказал Нанк с угасшей улыбкой. Он провел Павека в маленькую, пыльную комнату, которая служила ему штабом. — Что привело вас в нашу помойную яму, Великий? И помните, что я всегда помогал вам раньше.

Павек не помнил никакой помощи, просто другой темплар благоразумно решил присоединиться к тому делу, которым по видимому занят Павек, высший темплар, безусловно в надежде на вознаграждение.

Тем не менее от него не убудет, если он скажет пару хороших слов о Нанке, если представится такая возможность, а она безусловно представится. — Я помню, — согласился он, и Нанк опять надел на себя улыбку, показывая свои гнилые зубы, на этот раз на все лицо. — Мне надо походить внутри, кое на что посмотреть и, может быть, задать несколько вопросов.

— Почему не спросить первым меня? И вы немедленно узнаете, где лежит ваше золото.

— Нет, до золота еще далеко. Вначале надо закончить дело.

— Лаг?

— Ты видел что-нибудь или кого-нибудь, связанного с ним?

— Нет, с тех пор, как мертвое сердце исчез и все, связанные с ним, отправились в обсидиановые шахты. Лорд Павек, вы должны были бы видеть это — сам Лев Хаману шел через квартал, называя имена. Я бы сказал вам так: такой чистки города не было с тех пор, как родился мой дедушка. Были слухи, что на следующий год будет война с Нибенаем, а Лев всегда чистит город перед войной, но на этот раз все было иначе. Черви, которых он послал в ямы, не все были связаны с Нибенаем. Он забросил широкую сеть и поймал в нее всех тех, кого не хотел видеть в Урике.

— Не всех. Я ищу одного халфлинга, раба ЭкриссараБрови Нанка высоко поднялись. Все знали, что халфлинги-рабы не живут долго.