Customer - Убей свои сны

- Ты, конечно, можешь отказаться от моих услуг! – сердито заявляет он. – А только я вот что скажу: я тебе нужен. Твои люди без меня ничему не научатся. Будут жить, словно попугайчики в клетке, и верить в доброго боженьку, который и накормит, и напоит, и клетку вычистит.

- Да я и не собираюсь давать обратный ход! – смеюсь я. – Разочаровывай здешних обитателей, отнимай иллюзии, разбивай сердца, ссорь и удручай. Полноценному человеку нужна закалка. Одна просьба – не перегибай палку. Чтоб они не срывались в запой целыми народами. Пусть учатся сами вычищать свою клетку. Глядишь, со временем и дверцу открывать навострятся. Идет? – и я протягиваю ему ладонь.

Он глядит на меня светящимися от азарта глазами. Есть! Ему нашлось место в новой реальности! Он в деле! И Бог Разочарования хлопает по моей подставленной ладони со всей своей божественной дури.

- Ну вот и помирились, - ухмыляется Нудд. – И что теперь надо тете сказать?

- Спасибо! – выпаливает Бог Разочарования в озарении.

- Этого мало, - качает головой Нудд. – Скажи нам, кто тебя послал.

- Они… - посланник высших сил мрачнеет и судорожно сглатывает. На виске его выступает капелька пота и скатывается по бледной коже. - …Они очень страшные. Ты сильная, но они сильнее. Их не поймешь. Их не напугаешь. Их не растрогаешь. И уболтать их тоже не получится. Может, тебе союзников поискать? Я могу…

- Разве могут быть союзники у такой, как я? – пожимаю я плечами. – Все здесь – мои рабы. Я и не замечала, в каком рабстве их держу. Я просто не умею обращаться с божественной властью. Там, где я родилась и выросла, много власти не бывает. Никто не пустит тебя к себе в голову. Никто не позволит распоряжаться тем, быть ему добрым или злым, скромным или важным. В моей реальности каждый сам лепит себе душу.

Бог Разочарования недоверчиво хмыкает.

- А мы, - вступает Нудд, - дети стихий, божества печали, радости, гнева – только помощники. И без призыва к хозяевам своих душ даже на глаза не показываемся. Потому что обитатели того мира настолько сильны, что уже на четвертом году жизни создают форму для отливки себя. А некоторые ухитряются эту форму изменять – позже, много позже, после отливки. Представляешь?

Наш новый приятель только отрицательно качает головой.

По комнате проносится ветер. Точно огромная жаркая ладонь взбалтывает воздух в затхлом помещении.

- Они зовут! – вскидывается Бог Разочарования. – Они требуют, чтобы я привел тебя к ним! Но если ты не захочешь, я защищу тебя. Придумаю какую-нибудь отговорку, а если они рассердятся, скажу: а чего вы хотели? Я же Бог Разочарования!

И мы, все трое, согласно хихикаем.

- Нет, парень, не могу я тебя подставить, - отказываюсь я. – Взялся за молнию – становись Зевсом. Иначе сгоришь. Где у твоих нанимателей штаб-квартира?

Совет начинающему демиургу: богам вовсе не обязательно жить в горах. Я понимаю, красивый ландшафт повышает самооценку божества, но если ты не сын/дочь эфира… К богам доберешься изношенным в хлам. Вот и получается, что боги, обитающие в недоступном экологически-чистом уголке мира, отрезают себя не только от докучливых посетителей, но и от свежих веяний. Эта компания, судя по всему, не выбиралась со своей фазенды столетиями. Или даже тысячелетиями. А мне-то казалось, этот мир не старше меня.

В кольце горных вершин, оскалившихся на долину, точно челюсть со снежно-белыми зубами, лежит зеленая чаша – гигантский кратер мертвого вулкана, заросший непроходимыми и нетронутыми джунглями. Никаких заповедных троп под сенью древ, никаких девственно-первобытных народов, приносящих кровавые жертвы в тайных капищах. Тишина между двумя безднами – ярко-синей вверху и сочно-зеленой внизу. А посередине мирового пасхального яйца – скала в зеленых мхах, с плоской вершиной. И разноцветный домик со смешным газончиком, аккурат в центре вселенной, хоть рулеткой меряй расстояние до любого края чаши, от порога домика до дна долины, от флюгера на крыше – до небесного купола. Ни прибавить, ни убавить.

Я иронически щурюсь на застывший пейзаж с границы вечных снегов. Здесь холодно… было бы холодно. Человеку. А я лишь отмечаю краем сознания: как бы я мерзла, не будь я гусыней.

А что, не нравится? Думаете, орлицей в горах быть удобнее? Ошибаетесь. Орлица бы тут окоченела. Зато гусыне с ее шикарным плотным пухом неплохо и на высоте, на которой летают реактивные самолеты. В общем, чтобы преодолеть горы, мы превратились в тройку обыкновенных серых гусей. И теперь, переступая с лапы на лапу, любуемся на дом Неверно Понятых.

* * *

Гвиллион мешает мне. Я ощущаю в нем ту же ярость и тот же голод, который терзает Мэри. Он – ее союзник. И будет подыгрывать висельнице, сочувствуя ее лишениям и ее стремлению вернуться. Не буду я его мнения спрашивать. Он, вместилище гнева, способен выпустить в этот мир огненный ад. Спрошу врагов Мэри – троицу прихлебателей, вьющуюся поодаль.

- Эй, вы, неупокоенные желудки, что скажете? – я гляжу на них с нескрываемым раздражением. Я жду бурного протеста, обвинений, насмешек и прочих гадостей в адрес пиратки Мэри Рид, триста лет как мертвой, но не смирившейся со своей участью.

- Я тебе так скажу, золотой ты наш, - неожиданно мирным тоном произносит Обжора, - если ты вернешь «Адскую чайку» в море, этот мир будет не так скучен.

Значит, так звалась ее шхуна – «Адская Чайка»! Подходящее название. Летающая крыса, бесстрашная и злобная, зоркая и ловкая – вот что такое чайка. А отнюдь не романтический образ, застрявший в голове у каждого начитанного человека. Но почему Обжора – да и его дружки – поддерживают капитаншу «Адской Чайки» в ее намерении снова разбойничать на морских просторах?

- Ты спрашивал, отчего тут все такое совковое? – встревает Сомелье. – Я хоть и не знаю, что за смысл ты вкладываешь в это слово, чую его, как вонь от помойки. Мир, о котором не мечтают, другим и быть не может. Это – свалка. Свалка ненужных вещей, неинтересных людей, невкусной еды, недозревших вин. И власть надо всем этим захватил тот, кому в кайф обретаться на свалке. Словом «жить» тутошнее прозябание не назовешь.

- Нет у нас ни врагов, ни друзей, ни героев, ни талантов, одни ностальгирующие, - вторит Вегетарианец. – Мертвое прошлое кругом, куда ни глянь – все здесь погнило, протухло и ссохлось. Точно на вселенском чердаке живем. Ты уж помоги нам, пришелец.

- А если в порт зайдет «Адская Чайка» с ее бешеным экипажем, что изменится? – недоумеваю я.

- Так их же не удержишь! – вскидывается Обжора. – Они разнесут этот сонный городишко к чертям! Начнут кабаки громить, торговать паленым товаром, библиотекарш лапать…