Сергей Чичин - Хундертауэр

— Понял? — Чумп пихнул Хастреда локтем. — Все твои беды от приличного поведения. Был бы, как наш анарал, раздолбай-затейник — давно бы уже постиг все тайны мироздания. В армию тебя надо, а лучше прямиком на галеры.

Хастред задумчиво помотал головой, не переставая запускать ложку в чугунок. Его не на шутку озадачил вопрос: стоит ли познание каких-то там тайн мироздания таких жертв, как армейская карьера. С одной стороны, генерал периодически вызывал у него неподдельное восхищение. С другой, неизлечимо пораженная душевной тонкостью натура книжника и до появления Панка ухитрялась восторгаться самыми неожиданными особами. Вспомнилось, как однажды, пораженный практичностью крайдерской волосатости, две недели корпел над алхимическим рецептом зелья для ращения волос. Хорошо хоть, догадался для начала не на себя выливать, а капнуть на вялое белесое брюхо городского пьяницы, дрыхнущего по своему обыкновению под забором. Зелье сработало вроде и безошибочно — живот пациента в самом скором времени пророс завидной бородой. Осчастливленный, не будь дурак, объявил себя апостолом славного своей волосатостью бога Бланки и срубил на этом неплохие деньги, но скоро оказалось, что в шерстяном обрамлении существу от природы лысому ужасно жарко, а еще в волосах заводятся неистребимые паразиты и ужасно докучают ночами. Отсюда умный Хастред сделал вывод, что не все то золото, что плохо лежит. Так что придется ему, видимо, оставаться образованным штатским неучем, а то мало ли какими побочными чудесами аукнется познавательная армейская служба.

Тетечки появились снова, натащили так и невостребованных вчера булок грубого помола, какой-то странной жидкости, рассол не рассол, что не пиво — точно, генерала чуть не вывернуло с первого же глотка, вспомнил даже, как отчаянно страдал во время стажировки в Ятане, когда по причине окончания тамошней слабенькой рисовой браги вынужден был пробавляться чаем. Отвратительная жидкость! Но если пить горячей — еще как-то способна проскочить в желудок, пока язык обожжен. Что, если и это хлебово стоит подогреть? Тогда, возможно, и семена в ней плавающие будут раздражать меньше, а то и вовсе растворятся. Или лучше поставить его перебродить малость… Но по всему — приходилось лопать что дают, ибо вислоухая гноллиха виновато доложила Вово, что вчера в непредвиденном празднике были уничтожены все небогатые деревенские запасы, охотники нынче ушли (как смогли, а смогли довольно-таки плохо) на охоту, но едва ли вернутся раньше вечера.

— А где наша Фанта? — полюбопытствовал Вово. Кашу он трескал с ничуть не меньшим удовольствием, чем накануне мясо, но тем не менее вспомнил о мясном НЗ, умилился Панк. Растет малец, скоро можно будет назначать на ответственную должность… Если только не выяснится, что шумливая и раздражающая спрайтиха волнует его как-то иначе, нежели как аппетитный мясной шматок, порхающий к тому же своим ходом. — А что она там делает? А. Ну, дело хорошее. Спасибо вам, тетечки, если вам когда-нибудь потребуется геройское содействие, то мы всегда готовы. Вы к нам в гости и сами приходите запросто! Можете тоже деревьев повыдергивать, а Панк вас научит пиво варить.

— И пить, — согласился генерал. — Пить бы уже сейчас научил, да не на чем. Эй, дамочки, а никто мою рубашку не видел? Ее давеча уволокла такая блондинистая… или буланая, как у вас принято?..

Гноллихи закивали и шустро, словно взапуски, бросились по деревеньке куда-то в ее дальний конец.

— Хорошо бы нашли, — возмечтал генерал. — А вы… эх, вы! Да как вы это трескаете, не давясь? Это ж разве мужская пища? А ты — еще и пьешь? Вот же, видел в жизни пивунов, но чтоб такое!..

— Совершенно замечательный напиток, всем советую, — пробулькал друид, не отрываясь от жбана. — Сам такой варю понемногу. Не пиво, конечно, но я и не понимаю, что вы в том пиве находите. Этот хоть насквозь полезный!

— Этот — полезный? Разве что для Вово, когда соберется свой героизм доказывать! Такого набуровившись, и впрямь больше слона наделаешь! Даже больше иного слоновьего стада. А вот от пива пользы — ух как немало.

— Считая похмелье?

— Не веришь, древолюб?!

Генерал поднялся, подбоченился и, загибая пальцы, принялся перечислять достоинства любимого напитка.

— Во-первых, пиво суть вкусно. Вкуснота же есть предмет вожделения, а стало быть — вечная ценность. Таким манером, пиво получается у нас чудесным предметом поощрения, награждения и привлечения. Помню, как однажды зажали нас в Доринорте в городке малом, обступили превосходящими силами и держали там в осаде почти цельный месяц! Уж и капитуляцию предлагали на почетных условиях, и даже беспрепятственный проход через вражеские позиции с сохранением знамен, оружия, воинской справы и всего имущества, какое на себе унесем — ан не дрогнули сердца гарнизона! А почему? Да потому что дыра тот Доринорт, а в городке нашем стояла единственная приличная пивоварня! Уж и собак с кошками пожрать успели, и альвов гарнизонных, и горожан уже начали, но пиво все не переводилось, и вопроса не возникало: покуда есть хмель и солод, да покуда ручьи не иссякли — стоять городу, а в городе держаться гарнизону нашему!

— Дождались подкрепления? — благоговейно предположил Хастред.

— Неа, ручьи иссякли. Вражины ушлые попались, подрылись под скалу, откуда ключи били, ну и отвели их в иные русла. Тут уж ничего не осталось — испили последнего пива, набрали в бурдюки походные и вышли всмертную — терять-то чего осталось? А тут вот оно, свойство пива, которое у нас во-вторых будет: который его вдоволь изопьет, становится зверь впятеро против непившего. Конечно, тягость такую не всякая душа еще и вынесет, некоторых дохлых с катушек долой на середине процесса, но уж кто устоит — ого ж! Вот вышли мы на ту вражью свору, а сказать вернее — плеснули потоком неудержимым, так дернули, как кролики из-под конских копыт на знатной королевской охоте!

— Гоблинский гарнизон, не иначе, — предположил Чумп. — Хотя откуда в Доринорте? Но в жизни не поверю, что хумансы налакались вровень с анаралом и еще кого-то разметать при этом ухитрились.

— А кто сказал — вровень? Я про «вдоволь» речь держал! А доволь, она своя у всякого. У Вово одна, а у эльфы, поди, совсем другая будет.

— Тогда понятно. И что, спьяну таки прорубились?

— А то, — генерал гордо задрал голову, полюбовался на ползущее в вышине облачко и признался без охоты: — Ну, не так чтобы уж и прорубились. То есть, конечно, бежали и мечами махали — самому страшно. Просто, как оказалось, вражье командование условий своих, относительно чтоб выпустить гарнизон на почетных условиях, со всея регалиями, так и не отменяло. Так что войска их с дороги спешным образом разбежались, а мы в тую брешь как рванем! Эх, было время, когда я не токмо что рубился как эскадрон сваргеров, но и бегал как табун их лошадей!