Игорь Байкалов - Полёт Ястреба

Молния грациозно вошла в помещение и окинула нас взглядом. Белоусов поднялся, поправил одежду и сказал:

— Мы рады приветствовать вас здесь, в нашем скромном убежище…

Я внимательно следил за Молнией: в её глазах проступило какое-то недовольство, словно произошло нечто кощунственное. Я, молча, молился, чтобы этот археолог поскорее замолчал и прекратил повторять уже однажды сказанные слова.

— А здесь не все, — сказала Молния. — Почему один человек заперт?

— Он преступник. Его опасно выпускать, — сказал Северин, но увидев уверенность в её взгляде, уступил. — Манул, приведи Бернара.

Бортинженер скрылся. Пока он отсутствовал, Молния продолжала рассматривать кают-компанию, а затем перешла на нас. Она переводила взгляд с одного на другого, пока он не остановился на археологе.

— Александр Николаевич, как ваша нога? — спросила Молния.

— Подвернул, — ответил Белоусов. — Ничего, спасибо.

— Позволите? — она сделала шаг к нему.

Учёный насторожился и прежде чем успел ответить, рука Молнии коснулась его лодыжки. Тот только успел ойкнуть, как всё закончилось.

— Не стоило вам тревожить лесных духов, — сказала она и спросила. — Не болит?

Я видел, как Белоусов неуверенно покрутил ступнёй, затем полностью перенёс вес тела на больную ногу.

— Нет, — удивлённо ответил он. — Спасибо… Как вам это удалось?

Молния не успела ответить, поскольку в этот момент в кают-компанию вошли Манул с Проговским. Бортинженер держал в руках пистолет, что очень не понравилось Молнии. Её взгляд стал хмурым, как летняя гроза.

— Руслан Рашидович, пожалуйста, уберите оружие, — сказала она. Тот на секунду заколебался, но всё-таки вернул пистолет в кобуру. — Вы находитесь на территории мира, который давно живёт по законам, отличным от ваших. Любое нарушение правил может привести к последствиям, которые никому не будут приятны, — она расстроено вздохнула.

— Вы здесь, чтобы объяснить эти правила? — спросил Белоусов.

— Да, вы уже потревожили духов природы. Здесь любое действие находит ответ. Ваш сорванный листок обернулся травмой.

— Духи? — сморщился Белоусов. Очевидно, такие слова казались ему несерьёзными. Я бы на его месте вообще б молчал, хотя что я сейчас делаю?

— Да, поймите, эта планета живая, и более того, она метаживая. Ваш корабль более не ваша территория, ибо природа не знает границ государств и сообществ. Все вы с первого момента, когда сменился космос, уже вне привычных вам правил существования: никакого оружия, никакого насилия…

— Вы скажите это каргонцам, которые скоро придут и перебьют нас всех, — фыркнул бортинженер. — Хорошо рассуждать, пока к виску не приставлен ствол…

— Манул! — остановил его Северин и обратился к Молнии. — Но он прав, мы в безвыходном положении.

— Я знаю о вашей проблеме. Уверена, скоро её не будет. Они со временем поймут…

— Очень сомневаюсь. Вы вообще знаете, что они такое? Они звери! — глаза Руслана налились кровью. Я испугался: не бросится ли он сейчас на нашу гостью. — На Проксиме-2 они вырезали треть населения! Вы представляете себе такое? Резали всех, у меня на глазах! Не жалели ни женщин, ни детей — я видел это, собственными глазами! Собственными глазами, чёрт вас побери! Устроили, значит, тут рай, и говорите: не запачкайте нам коврик, осторожно! Не учите жить! Ясно?! Вы понятие не имеете, что такое боль проксимийцев, когда ваш родной мир уничтожают, топчут сапогами вонючие «макаки»!

— Манул! — крикнул Северин.

— Пошли вы все к чёрту!!! Лично я намереваюсь перебить их, всех до единого! — бросил он и пулей вылетел из помещения.

— Я прошу прощения за него, — сказал капитан. — Он потерял там всё… Вы должны понять.

— Да, я понимаю, — ответил Молния. Мне казалось, она вот-вот заплачет! — Но он не прав, — женщина посмотрела куда-то вверх, — мы знаем, что такое боль утраты.

Что-то глубокое и трагичное стояло за этими словами — я чувствовал это. Не знаю, как, но я ощущал её боль, словно в этот момент она потеряла что-то бесценно дорогое. Я сел в кресло, не в силах больше стоять.

— Я всего лишь посредник между этим миром и вами, — сказала Молния. — Вас волнует вопрос: зачем вы здесь? Разумеется, это не случайность. И наличие каргонского корабля тоже не случайность. Мы пытаемся исправить ошибку, которая была допущена миллионы лет назад.

— Что это за ошибка? — спросил Белоусов.

— Я не могу сказать. В любом случае, в этом не только наша вина и даже не столько наша…

— Так что же нам делать? — спросил Северин.

— Сперва нужно найти общий язык, — ответила она и улыбнулась, посмотрев на Проговского. — Это первое, что нужно сделать. Мне пора.

Мы попрощались. Молния махнула рукой и исчезла.

«Вот бы и мне так научиться!»— подумал я. — «Не надо тратить время впустую…»

— В интересную ситуацию мы попали, — сказал Северин.

— Меж двух огней, — подал голос Проговский, напомнив о себе.

— А тебя никто не спрашивал. Сядь, — приказал капитан. Бернар подчинился.

— Если мы хотим найти общий язык, — сказал я, — нужно начинать с малого: с себя.

— Что ты имеешь в виду?

— Молния, не имела в виду нас и каргонцев, потому и попросила привести сюда Бернара.

— А почему мы вообще должны следовать её указаниям? — недовольно спросил Мирослав.

Я пожал плечами. Мне идея Молнии казалась верной и стоящей претворения в жизнь, несмотря на то, что Бернар был пойман не без моего участия и имел все основания ненавидеть меня. Я и сам испугался своих мыслей: даже под угрозой опасности мы готовы искать различия вместо того, чтобы искать общее, идти на компромисс.

— Мы должны прийти к общему знаменателю, чтобы не увязать в распрях.

— Верные слова, — отозвался Бернар. Наши взгляды встретились, и я с облегчением узнал, что нет у Проговского никакого камня за пазухой, предназначенного для меня. — Я преступник, — признал он. — Всему должен быть свой предел, и я перешёл его. Сейчас я понимаю глупость моего поступка.

— И мы не будем, — сказал Северин. — Мирослав, отведите Проговского в его «каюту».

Пилот взял Бернара за руку и вывел из кают-компании. Тот не сопротивлялся. Мне казалось это неверным, но я промолчал. Сейчас мы отказались от предложенного нам пути, хотя, уверен, все бы только от этого выиграли, но инертность мышления не позволяла отбросить прошлое. Как бы ни парадоксально это звучало, но только Проговский был готов пойти навстречу.

Глава 13. Дух

День выдался тяжёлым, и я наслаждался покоем и тишиной, а затем и вовсе уснул. Мне снились совершенно ненормальные сны: то я двигал планеты, то плыл по реке, берега которой скрывались за густым туманом, то снова сражался с компьютерным вирусом, а Ястреб почему-то всё время пытался меня укусить за руку, а Молния наблюдала за этим и всё приговаривала: «Да-да, так и должно быть» или «Поспеши, транспорт уходит в 19…» Ума не приложу, куда я мог опаздывать во сне…