Джон Толкин - Неоконченные предания
— Чего ты достоин, ненависти или жалости? Но ты мертв теперь. Я не обязан тебе благодарностью, ибо ты отнял у меня все, чем я владел или желал владеть. Но мой народ в долгу перед тобой. Кому же, как не мне, поведать им обо всем?
И он, содрогнувшись, обошел Дракона и заковылял назад к Нен–Гириту. На крутой тропе он повстречал человека — тот осторожно выглянул из–за дерева и, заметив Брандира, шарахнулся назад. Но свет заходящей луны на миг озарил лицо встречного, и Брандир признал его.
— Эй, Дорлас! — окликнул он. — Что там было? Как вышло, что ты остался жив? И что с моим родичем?
— Не знаю, — огрызнулся Дорлас.
— Странно, — сказал Брандир.
— Ну, если хочешь знать, — запальчиво ответил Дорлас, — Черный Меч заставил нас перебираться через Тейглин вброд, и в темноте. Чего странного, если я отказался? Секирой я владею лучше многих, но я же не горный козел!
— Значит, они пошли на Дракона, а ты остался? Но как же он оказался на этой стороне? Ты ведь, наверно, был тут неподалеку, и все видел?
Но Дорлас промолчал — он смотрел на Брандира исподлобья, и глаза его горели ненавистью. И Брандир вдруг понял, что этот человек бросил товарищей, от стыда утратил мужество и спрятался в лесу.
— Позор тебе, Дорлас! — воскликнул Брандир. — Из–за тебя все наши беды: ты подзадоривал Черного Меча, ты навлек Дракона на нашу голову, ты опозорил меня, ты погубил Хунтора, — а сам струсил и удрал в кусты!
Тут ему пришла новая мысль, и он гневно вскричал:
— Ведь ты мог бы хоть прийти и рассказать обо всем! Этим ты отчасти искупил бы свою вину. Принеси ты вести, госпожа Ниниэль не пришла бы сюда, не встретилась бы с Драконом, она бы теперь была жива! Дорлас, я тебя ненавижу!
— Ненавижу! Подумаешь! — фыркнул Дорлас. — Твоя ненависть бессильна, как твои советы. Да если бы не я, орки давно бы повесили тебя вместо пугала в твоем же огороде. Сам ты трус, понял?
Дорлас сгорал от стыда, и потому был еще вспыльчивей обычного. Он замахнулся на Брандира огромным кулачищем — и умер, не успев как следует удивиться: Брандир выхватил меч и зарубил Дорласа на месте. Он стоял и дрожал — ему стало дурно от вида крови. Потом Брандир отшвырнул меч и потащился дальше, тяжело опираясь на клюку.
Когда Брандир вышел к Нен–Гириту, бледная луна уже села, и ночь близилась к рассвету: восток светлел. Люди, что прятались у моста, увидели серый силуэт Брандира в слабом предутреннем свете. Кто–то изумленно окликнул его:
— Где ты был? Ты видел ее? Госпожа Ниниэль ушла, ты знаешь?
— Да, — ответил Брандир. — Она ушла. Она ушла, она не вернется! Но я принес вам вести. Слушай меня, народ Бретиля — никогда не слышал ты подобной повести! Дракон лежит мертвый, и рядом с ним лежит Турамбар. Оба они мертвы, и это добрые вести — и та, и другая.
Люди зашушукались, дивясь его речам. Иные стали говорить, что Брандир сошел с ума, но он воскликнул:
— Выслушайте меня! Я еще не все сказал. Ниниэль тоже мертва, Ниниэль прекрасная, Ниниэль, которую вы любили, которую я любил больше всего на свете! Она бросилась с обрыва Олений Прыжок[64] в клыки Тейглину. Она возненавидела свет солнца и ушла, ибо перед смертью узнала, что они были братом и сестрой, детьми Хурина. Его звали Мормегилем, а сам себя он назвал Турамбаром, скрывая свое прошлое, но имя ему — Турин сын Хурина. Ниниэлью звали мы ее, не ведая ее прошлого, но то была Ниэнор, дочь Хурина. В Бретиль принесли они тень своей черной судьбы. Здесь настиг их рок, и край сей вовек не освободится от этой скорби. Не Бретиль ему имя отныне, и не край халетрим: зовите его Сарх–ниа–Хин–Хурин, «Могила детей Хурина»!
Люди горько зарыдали, хотя все еще не могли понять, как это вышло. И многие говорили:
— Ниниэль прекрасная нашла могилу в Тейглине, пора упокоиться в могиле и Турамбару, отважнейшему из людей. Нельзя оставить нашего спасителя непогребенным. Идем, позаботимся о нем.
Смерть ТуринаКогда Ниниэль бросилась прочь, Турин шевельнулся — сквозь непроглядный мрак ему послышался далекий зов возлюбленной. Но когда Глаурунг издох, тьма рассеялась, и Турин глубоко вздохнул и уснул крепким сном, ибо безмерно устал. Но ближе к рассвету сильно похолодало. Турин заворочался во сне, рукоять Гуртанга впилась ему в бок, и он очнулся. Светало. Дул предрассветный ветерок. Турин вскочил на ноги. Он вспомнил, как убил Дракона, и как ему на руку брызнул жгучий яд. Турин поглядел на руку и удивился: рука была перевязана белым лоскутком, еще влажным, и ожог почти не болел.
«Странно, — сказал себе Турин. — Почему меня перевязали, а потом оставили здесь одного, в холодную ночь, на пожарище, рядом с вонючим Драконом? Что за странные дела творятся?»
Он крикнул — никто не отозвался. Вокруг было черно и страшно, и пахло смертью. Турин наклонился и подобрал свой меч — тот остался цел, и клинок сиял, как и прежде.
— Кровь Глаурунга ядовита, — сказал Турин, — но ты, Гуртанг, сильнее меня. Ты выпьешь любую кровь. Ты победил. Ладно! Теперь мне надо найти людей — я устал и промерз до костей.
И Турин пошел прочь, оставив Глаурунга гнить. Но каждый новый шаг давался уходящему все тяжелее.
«Может быть, кто–нибудь из разведчиков остался у Нен–Гирита и ждет меня, —думал Турин.— Поскорей бы очутиться дома —там меня ждет нежная Ниниэль и благой целитель Брандир!»
И вот наконец с первыми бледными лучами рассвета, опираясь на Гур–танг, он дотащился до Нен–Гирита. Люди как раз собирались отправиться за телом Турина, когда он сам вышел им навстречу.
Они в ужасе шарахнулись назад, решив, что это бродит беспокойный дух мертвеца. Женщины спрятали лица и зарыдали. Но Турин сказал:
— О чем вы плачете? Радуйтесь! Смотрите, я ведь жив! И я убил Дракона, которого вы так боялись!
Тут все набросились на Брандира:
— Дурень, что за сказки ты нам рассказывал? «Мертвый, мертвый»! Должно быть, ты и впрямь сошел с ума!
Брандир же стоял, как громом пораженный, ничего не отвечал и с ужасом смотрел на Турина.
Турин же сказал Брандиру:
— Так это ты побывал там и перевязал мне руку? Спасибо тебе. Однако какой же ты лекарь, если не можешь отличить обморок от смерти. Глупцы! — сказал он бывшим рядом. — За что вы браните его? Кто из вас отважился на большее? Он хотя бы побывал на поле битвы, пока вы тут сидели и стенали!
— Послушай, сын Хандира! —продолжал Турин. —Объясни мне, что делаешь здесь ты и все эти люди? Я ведь велел вам ждать в Эффеле. Раз уж я рискую жизнью ради вас, быть может, я имею право требовать, чтобы мне повиновались? А где Ниниэль? Надеюсь, ее–то вы сюда не привели? Она дома, под охраной надежных людей, не так ли?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});