Александр Рудазов - Сын архидемона

Хотя большинство здравомыслящих дроссорков считают так называемых «людей» просто выдумкой. Да и кто вообще поверит в подобный бред?

Возможно, я бы пробыл на Веризметане немного дольше, но мне ужасно хотелось есть, а с этим там напряженка. Поэтому я быстро собрал манатки — в фигуральном смысле, конечно — и двинулся дальше, в мир под названием Сибарбон.

Тоже примечательное местечко — на сей раз не из-за жителей, а из-за физических законов. В Сибарбоне отсутствует… трение.

Представьте на одну секунду мир без трения. В таком месте забавно побывать, но жить вы бы в нем не захотели, о нет. Земля под ногами — да не только земля, а вообще любая поверхность! — становится скользкой, как идеальной гладкости лед. Ходить невозможно. Даже просто стоять невозможно. Невозможно ничего никуда положить и надеяться, что оно останется в неподвижности. Малейший толчок — и даже самый тяжелый предмет заскользит вперед и будет катиться, пока не упрется в какую-нибудь преграду.

В этом мире очень трудно взять что-то в руки. Выскальзывает, зараза. Все выскальзывает — карандаш, лопата, пистолет, что угодно. В стену невозможно вбить гвоздь — он просто не будет держаться. Да и вообще любая работа становится чудовищно сложной.

А какой чудовищный шум здесь стоит! Любой изданный звук так и остается бродить бесконечным эхом — воздушные колебания просто не затухают. Это же касается ветра, это же касается волн. Страшный кавардак творится, я вам скажу.

Разумеется, я не мог в этом мире ни ходить, ни летать. Как? Ноги отталкиваются от земли, крылья — от воздуха. Но трения нет — и я могу только бессильно трепыхаться.

И тем не менее Сибарбон населен живыми существами — пусть и неразумными. О, видели бы вы эти причудливые формы жизни! Словно безумные конькобежцы, они носятся по идеально гладким полям, парят в нестихающих штормах, прокладывают подземные тоннели. Их организмы великолепно приспособлены к отсутствию трения, и в нашем мире они стали бы столь же неуклюжими, как мы — в их.

После Сибарбона я посетил еще три мира — Червовек, Клутос и Драмхнут. Первый весь покрыт водой, второй затоплен живыми мертвецами, а третий населен крошечными уродцами, бороздящими космические просторы на деревянных звездолетах. Ничего интересного.

Так продолжалось и дальше. Я перемещался в очередной мир, проводил в нем несколько часов, иногда — дней, и прыгал в следующий. Я не искал ничего конкретного — я вообще ничего не искал. По сути, я просто пытался таким образом сбежать от проблемы.

Двигался я не по прямой, а выписывая причудливые кривулины. В геометрии межмирового пространства нет такого понятия, как «прямая». Да и вообще в двенадцати измерениях хрен сориентируешься. С первыми тремя все понятно — длина, ширина, высота. С четвертым уже проблема — где, куда, как это выглядит? Поднимешься «выше» по четвертому измерению — попадешь в гиперпространство, спустишься «ниже» — в подпространство. Эти понятия часто путают, но они различаются так же сильно, как инфракрасное и ультрафиолетовое излучения.

А сдвинешься на шаг по любому из восьми следующих измерений — попадешь в другой мир. Восемь осей, каждая из которых перпендикулярна остальным. Двести пятьдесят шесть направлений движения — двести пятьдесят шесть соседних миров. В теории. На практике их в четыре-пять раз меньше, поскольку большинство направлений ведут в никуда. Эти миры либо еще не существуют, либо в них невозможно попасть. С моей точки зрения, разницы никакой.

Темных миров я старался по возможности избегать. Хотя пару раз пришлось проходить и через них — через утопающий в пламени кошмарный Турманьен и совершенно сюрреалистичный, населенный безумными страшилищами Летинг. В первом моего появления даже не заметили, зато во втором моментально сожрали — в другой мир я переносился уже из желудка пятикилометрового бородатого червя.

В Светлых мирах я тоже особо не задерживался. Не то чтобы мне этого не хотелось — просто оттуда меня всегда быстро выдворяли. В Светлых мирах нелегальных эмигрантов не привечают. Я пытался закосить под добрую фею, но меня все равно каким-то образом разоблачали. Видели бы вы, какой скандал подняли в одном из таких миров небожители — ну чисто базарные торговки. Даже пригрозили гневом своего божества.

Остаться подольше я сумел только в одном Светлом мире — Ойшихумане. Тамошние небожители — большие пофигисты, так что у них хватает сброда типа меня. Однако несмотря на это, Ойшихумана — расчудесное местечко. Там растут деревья с листьями и цветами из драгоценных камней и летают прекрасные птицы, поющие песни на человеческом языке. Нет боли, нет страданий, совершенно невозможно умереть. Местные жители не рождаются, а выходят из цветов белоснежного благоуханного лотоса. Они совершенствуются, пока не достигают идеала, а затем погружаются в нирвану.

Около двух недель я провел в Тысячемирье — высокоразвитой магической империи, объединяющей девятьсот восемьдесят восемь миров. Там больше пятисот видов разумных существ, в том числе и люди, однако заправляют всем инфалы — бессмертные сволочи, ходящие между мирами так же свободно, как мы — между комнатами. Кроме того они раз в двадцать сильнее людей, могут регенерировать и обучаются магии так же легко, как мы — таблице умножения. Инфалы относительно немногочисленны — их всего тридцать с чем-то миллионов, причем десять из них живут в столице Тысячемирья — Глезуме. Однако они считаются высшей расой, и без их дозволения нельзя даже чихнуть.

Еще мне довелось погостить на одном из кораблей межмировых кочевников — Наблюдателей. Эти ребята чем-то похожи на энгахов, но между мирами перемещаются не с помощью Слова, а на удивительных летучих машинах — виманах. Не уверен точно, магия ли это или технология — на определенном уровне они становятся практически неразличимы.

В отличие от тех же инфалов, Наблюдатели приняли меня радушно, даже воодушевленно… немножко чересчур воодушевленно, как мне показалось. Меня непрерывно расспрашивали обо всем подряд, осматривали, ощупывали, подвергали различным тестам и ужасно расстраивались, что у меня нет отверстия для анального зонда. В конце концов я от них просто сбежал.

Побывал я и на разных вариантах родной Земли. Их в нашем секторе до хрена и больше. Наверное, среди демиургов тоже хватает сачков — ленятся выдумывать новые миры, вот и копируют одно и то же. Наша Земля — это у них, видимо, самая популярная модель.

В тех из них, что отстают по времени, я даже могу играть роль пророка. Множественность миров позволяет увидеть в одном мире то, что через некоторое время произойдет и в другом. Однако миры никогда не бывают полностью идентичны, поэтому такие предсказания всегда грешат неточностями.