Андрэ Нортон - Тигр, светло горящий

Холодный ветер проник в шатер. Он поморщился. Ему вовсе не нравился подобный образ жизни, тем более что невозможно заниматься магией, когда в любой момент в шатер может кто-нибудь ввалиться. Если он и получит доступ к комнате принцессы, он не сможет воспользоваться тем, что там найдет, пока находится здесь. Его ритуалы слишком явно выдадут его преданность Тьме, поскольку все они требовали пролития крови. Придется отыскать способ заставить Бальтазара войти в город в течение двух-трех дней. Он может занять один из домов Кабаньего подворья, а если не удастся – так ради забавы один из принадлежащих Дому Тигра, выгнать оттуда всех и вся и расположить там своих слуг и свои орудия. Тогда он сможет заняться работой – разыскать предметы, принадлежавшие тем женщинам, и выследить их, если они, конечно, не позаботились замести следы. Он слишком долго тянул и не смог сразу разыскать их с помощью магии лишь потому, что с самого начала предполагал, что они приняли все меры предосторожности против этого. Но еще ему нужно было снова организовать свой «призывной пункт» – он терял слуг медленно, но верно. Некоторых убивали мятежники, другие тоже пропадали – возможно, в каналах. Ему нужно было пополнить ряды своих слуг, а для этого нужно было надежное убежище, чтобы превращать мертвых дураков в живые трупы, служащие ему.

Бальтазар был терпелив, но некоторые вещи не спустит даже он, и одна из них – некромантия. Он, может, и догадывается о том, что творит Серый маг, однако он никогда не спрашивает, так что незачем ему и знать. Но если то, что Аполон на самом деле не Серый, а Черный маг станет известно всем, то император не сможет – не осмелится терпеть у себя некроманта. Все деяния Аполона противозаконны, и Бальтазару придется послать за палачом...

Значит, если он найдет хотя бы одну из этих женщин, ему понадобится дом с хорошим подвалом, откуда не проникал бы наружу ни единый звук, когда он начнет взывать к своему Хозяину. Этого нельзя делать у всех на виду! Даже и в полной тайне это слишком рискованно.

Стало быть, это его первая задача. Начать с Огненных Цветов, чтобы запугать этих трусливых овец своей мощью. Заставить Бальтазара вступить в город и найти себе дом. Набрать еще народу в черные. Отыскать женщин.

На самом деле, даже если бы его слуги и отыскали Шелиру или Лидану, ему все равно пришлось бы оставить их в покое, пока он не найдет подходящего места для их содержания. Нет смысла их хватать, пока их негде держать. Бальтазар может узнать, что он их захватил.

Он кивнул, довольный тем, что составил лучший на данный момент план своих действий. И тем, что все пойдет согласно плану.

В конце концов, он не один. У него есть помощь, разве не так? Владыка Тьмы очень заинтересован в том, чтобы его слуга не потерпел поражения.

Аполон не станет просить этой помощи, поскольку тогда он будет еще больше должен Хозяину, но, если помощь придет нежданно, он не станет отказываться.

Глава 29

ЛИДАНА

Она вяло плыла по воле волн. Чуть повернув голову, она вдруг встретилась взглядом с безликим ужасом. Лидана вскрикнула, забила по воде руками, пытаясь уплыть от этой твари.

– Сударыня! – Ее трясли, она попыталась схватиться за эти руки, надеясь, что они вытащат ее, спасут от этой твари.

– Сударыня! – Она заморгала. Перед ней стояла женщина, которую Джонас называл тогда Канифас. Вздохнула со всхлипом.

– Он был мертв, – снова всхлипнула она, – мертв, и это я его убила!

Хотя тогда их действия казались ей совершенно оправданными, даже когда они сбросили тела в канал, ей все мнилось, что это сон, и она все никак не могла отделаться от этого впечатления.

Канифас теперь была без маски как ночь – нет, две ночи назад. Или это было еще раньше? Трудно было разделить дни и ночи. Все смешалось в один огромный кошмар, в непрерывный круг тяжелых дел и хитроумных ходов, в котором почти не было места сну. Эта двойная жизнь, которой Лидана жила теперь, и выматывала ее тоже вдвойне – каждый раз трястись от страха, тайком возвращаясь в свою лавку, постоянно опасаться черных... Все это отнимало много сил. Канифас была женщиной молодой и непривлекательной, но глаза ее были внимательными глазами старухи. Она крепко держала королеву.

– Впервые, да? – спросила она. – Да, так всегда бывает в первый раз. Но, могу поспорить, другого выхода не было.

Насколько сильно это ее переменило? Два раза в жизни ей приходилось подписывать смертный приговор, но тогда она знала, что это ее долг. На сей раз все было по-другому. Она провела рукой по дрожащим губам.

Канифас отпустила ее и показала на поднос, стоявший на шатком столике. Они были в закутке у Джонаса.

– Поели бы вы, сударыня. Том и Угорь принесли вам то, что вы хотели. Том снова ушел. Теперь пора действовать уже нам.

Лидана умылась из тазика тепловатой водой – наверное, Канифас принесла его, и все еще дрожа внутренне, постаралась отстраниться от своих кошмаров и послушно принялась за еду.

Еда была простой и грубой, но голод – лучшая приправа. Она дочиста опустошила горшок комковатой каши, съела кусок остро пахнущей колбасы, положенный между двумя ломтями черствого хлеба. Канифас кивнула одобрительно и ушла. Теперь Лидана заметила на столе шкатулку и ларчик, которые она описывала Тому.

Хотя харчевня была старой и явно нуждалась в починке, она не слышала ни единого шороха в соседней комнате. На двери не было ни засова, ни замка, стало быть, мог кто-нибудь войти.

Поставив поднос на пол, Лидана придвинулась к столу так близко, как только позволял табурет. Она сняла пояс и стала ощупывать его карманы, припоминая, где какой камень хранится.

Канцлер – жадный человек, стало быть, его можно соблазнить чем-то эффектным. И это будет алмаз Азусарса. Она достала этот камень.

Лидане за долгие годы обучения много раз приходилось работать с алмазами, но они никогда ей не нравились. Она любила разноцветье, и потому ее привлекали камни даже куда менее ценные – опалы, с огнем внутри, льдисто-голубые, радужные лунные камни. Нефриты, так приятно скользящие меж пальцев, звездчатые рубины, сапфиры... На несколько мгновений вместо этого алмаза, источавшего почти ощутимый холод, перед ней предстали все ее любимые камни.

Но с точки зрения рынка, этот камень стоил столько, что за него постоянно будут биться. И если бы он обрел свой истинный цвет, цвет своей сути, то он стал бы краснее крови, веками лившейся за обладание им.

Для человека жадного этот камень был дорог хотя бы из-за окружавших его легенд, из-за жизней, отданных за него. Лидана открыла шкатулку и ларчик с инструментами. В одном из отделений находились старые – некоторые даже древние – оправы для колец и брошей. Часто их продавали на лом, но она всегда тщательно осматривала эти находки, порой ценя их за изящество и узор.