Андрей Петерсон - Перстень некроманта

На протяжении многих веков некромансеры оставались единственными магами в королевстве, которые не признавали над собой главенствования Ордена, не подчинялись его правилам и не особо разделяли принятые церковные учения. Поначалу это сходило им с рук, но по мере того как рос и крепчал Орден, противостояние двух магических школ нарастало.

Орден, основанный более тысячи лет назад магом Далиром Лэшш как учебное заведение для подготовки и обучения магов, со временем превратился в религиозно-магическую организацию, объединившую наиболее сильных магов Королевства. День за днем, год за годом Орден потихонечку укреплял свое влияние. А при Лорике VIII после трехдневной смуты и введения в Феролле комендантского патрулирования Орден примкнул к Апостолату и начал активно проповедовать идеи Странника, не забывая, впрочем, и о своих интересах. Со временем смешение магической и духовной власти все больше усиливалось, и постепенно Орден Лэшш превратился в единственную реальную магическо-духовенскую силу в Королевстве, оказывающую существенное давление на власть мирскую. При этом он сумел подмять под себя всех более-менее достойных магов, а от непокорных и строптивых избавлялся, не задумываясь.

Единственными, кто упрямо продолжал не признавать власти Ордена, оставались некромансеры. И тогда, чуть больше чем за двести лет до появления на свет графини Кай Шаретт, Лек Тиборр — Верховный Магистр, руководивший в тот момент Орденом, человек очень волевой, умный и решительный, — объявил некромантию вне закона. Сделав это, он лично возглавил последний поход против рассадника нечисти.

Так появилась на свет байка о зловещем заговоре некромансеров, создавших тайную организацию, названную Белым Трибуналом. Обыватель байку схавал с удовольствием и всячески Ордену в его борьбе с «жуткими повелителями мертвяков» старался помочь. Поход против инакомыслия, впрочем, затянулся и превратился в долгую и тяжелую войну, в которой не было ни армий, ни знамен, ни пушек. А было только отчаянное противостояние двух различных магических школ и учений. Вот тогда-то на свет и появились Охотники, над останками одного из которых сейчас склонилась леди Кай.

Осси потянулась к кольцу и сняла его, повредив, правда, при этом палец бедолаги — он хрустнул, словно сухая веточка, и остался у девушки в руке. Отбросив его безо всякого почтения в сторону, Осси принялась протирать кольцо платком. Немного усердия, и оно заблестело, как новенькое. Подняв его к глазам, и медленно вращая, Осси прочитала выбитую внутри надпись: «Брат Регон — 1424 г.».

— Слушай, это получается — за двадцать лет до Белого Трибунала.

«Ну и что? — ответила Хода. — На кольцах выбивают дату вступления в Орден. Так что твой брат Регон вполне мог в тысяча четыреста двадцать четвертом быть инициирован в послушники, а спустя двадцать лет, поднявшись уже на пару ступенек, отправиться в погоню за некромансером и забрести сюда».

— Мог, — согласилась Осси и бережно положила кольцо в карман.

Покончив с кольцами, девушка вернулась к амулету.

— Ну а что же это у тебя за звездочка такая была, брат Регон? — обратилась Осси к скалящемуся в небо адепту Ордена. — На украшение не похоже, да и не стал бы ты на себя просто так цепь с камушком вешать. А раз повесил, значит, было в ней что-то…

«Если и было, то все равно не уберегло!» — вставила Хода.

— Не уберегло, — согласилась Осси Кай. — Но для чего-то все-таки было нужно…

Закрыв глаза, она очень медленно провела рукой над амулетом, держа ладонь почти вплотную телу. В какой-то момент ладонь начало покалывать. Сначала чуть-чуть, потом немного сильнее, затем обожгло, будто до пламени дотронулась, а потом все прекратилось. Повела ладонь обратно — та же история.

— Да… Интересная у тебя штуковина, — сказала Осси, открыв глаза и убрав руку. — Такая вся насквозь магическая… И пока не очень понятная. Ладно, запомним это.

Осси поднялась и, повернувшись спиной к трупу, направилась к его походной сумке.

— Ты поглядывай, дружок, там, чтобы он на меня сзади не набросился, — подмигнула она Тяму.

Тот очень серьезно кивнул, сполз с рюкзака, подошел поближе и, не моргая, уставился на лежащее на дороге тело.

Осси только головой покачала и потянулась к сумке. Не мудрствуя особо, она вытряхнула все ее содержимое на землю и начала разбирать. Бегло проглядев несколько сложенных пополам листов бумаги и не найдя в них ничего интересного, она засунула их обратно в сумку. За ними последовали всевозможные походные мелочи, которые обычно берут с собой в дорогу, чтобы не остаться без огня, еды и воды и обеспечить себе хотя бы минимум комфорта. После всех этих перемещений кучка барахла на дороге существенно уменьшилась.

Собственно говоря, на земле осталось лежать не так уж и много — десятка полтора кристаллов с заклинаниями, небольшого размера, но пухленькая книжонка в потертом кожаном переплете и круглая коробочка с ладонь величиной.

Мельком взглянув на руны, выбитые на кристаллах, и убедившись, что ничего сверхнеожиданного к ней в руки не попало, Осси ссыпала кристаллы в свой рюкзак, чтобы разобраться с ними на досуге.

Остались книжка и коробочка.

— Ну, с чего начнем? — Осси переводила взгляд с одной на другую и обратно.

«Начни с книжки», — посоветовала Хода.

— Правильно. Сладкое — на десерт, — пробормотала Осси себе под нос и, взглянув на Тяма, который, не отрываясь и даже почти не дыша, следил за трупом, потянула завязки, удерживающие обложку книжицы.

Это был дневник.

Дневник, который брат Регон вел много лет и куда педантично и скрупулезно записывал все, что с ним случалось и чему очевидцем он был. Не меньше двух сотен листов были исписаны мелким, убористым и очень аккуратным почерком, которому позавидовал бы любой писарь. По всему видно было, что брат Регон начинал свою службу в Ордене, трудясь по канцелярской части, с усердием переписывая книги с утра и до ночи.

— Сгодится как лекарство от бессонницы, — сказала Осси, пролистав книжку, и бережно убрала находку в свой рюкзак.

Оставалась коробочка — последний предмет из наследия погибшего мага, и Осси потянулась за ней.

— Ну а здесь у нас что? — Леди Кай крутила ее в руках, рассматривая непонятные буквы, витиеватым узором выбитые на крышке вокруг стрелы, со всех сторон окруженной молниями. — Только не говорите мне, что брат Регон всюду носил с собой пудру, — это сильно поколеблет мое представление о героическом прошлом великого Ордена.

Сама коробочка когда-то выглядела, наверное, очень изящно, украшенная узорами и камнями. Но потом жизнь и странствия потрепали ее изрядно, оставив на крышке и боках большое количество царапин, вмятин и других отметин неумолимого времени. Большая часть маленьких камешков, очень похожих на гранаты, потерялась, а сама коробочка, когда-то наверняка отполированная до зеркального блеска, стала теперь почти матовой из-за покрывших ее в великом множестве царапин.