Олаф Бьорн Локнит - Глаз Паука

Тщетно. Поселившийся в глубине души страх завывал на все лады: «Попался, попался! Он знает! Все знает! Шкуру сдерет, на обложку для своих книг пустит! В душу залезет, имена вынет, заставит за каждый империал ответ давать! В мертвяка ходячего превратит, живьем на Серые Равнины отправит!»

К тому моменту, когда помощник домоправителя и его сопровождающий дошли до Синей залы, Шевди уже запугал себя картинами предстоящих кар до такой степени, что отчасти перестал бояться. Любое наказание казалось ему лучше тягостной неопределенности.

С такими мыслями он и шагнул в комнату с низким синим потолком, украшенным золотыми каплями звезд и вращающимися на тонких нитях чучелами небывалых зверей. Топтавшийся в клетке черно-зеленый вурх заорал дурным голосом, и Шевди невольно скривился. Пернатого любимца хозяина он ненавидел – после того случая, когда птичка удрала из клетки, пробралась в кухни и сожрала четыре вяленых оленьих окорока. Как вурх после такого обжорства не лопнул, оставалось загадкой.

Его милость Рилеранс, закутанный в просторный туранский халат в красно-зеленых полосах, горбился за столом, мрачно созерцая стоявшее точно посреди столешницы медное блюдо. На блюде красовались два тронутых огнем черепа и россыпь мелких обуглившихся костей. Поверх останков лежала тонкая серебряная сетка, а к макушкам черепов колдун зачем-то приляпал две тоненьких свечки.

Вопль и трепыхание вурха вывели магика из задумчивости, он поднял голову и мельком глянул на вошедшего Шевди, боровшегося с желанием своих зубов начать выстукивать похоронный гимн.

– Иль'Харсун? Ты-то мне и нужен, – небрежно бросил Рилеранс. – Ты ведь местный уроженец? – онемевший Шевди молча кивнул. – Хорошо знаешь город? Прекрасно. У меня есть для тебя одно поручение. Успешно справишься – получишь вознаграждение.

– Да, господин! Как прикажете, господин! Что я должен сделать, господин! – охватившее Шевди несказанное облегчение вырвалось наружу воплями, по громкости вполне сравнимых с криками вурха. Поручение! Милостивые Небеса, Рилеранс всего лишь желает дать ему поручение!

– Мне нужно, чтобы ты кое-что отыскал, – магик щелкнул пальцами, и свечки на изжелта-коричневых маковках черепов послушно затлели розовыми огоньками. – Вернее, кое-кого.

– А? – непонимающе переспросил иль'Харсун и невольно сделал шаг назад.

Поздно. Кофийский колдун совершил некий быстрый, едва уловимый жест, и в тот же миг Шевди ощутил себя мокрой тряпкой, выкручиваемой сильными и безжалостными руками. Как вода покидает влажную ткань, так и Шевди расставался с чем-то, не имеющим названия, но без чего дальнейшее существование было просто невозможным.

Кошмар длился считанные удары сердца, после чего кружившиеся пол и потолок вернулись на свои места, и многострадальный помощник домоправителя с всхлипом перевел дух. Он все еще был жив… кажется. Если не считать странного ощущения легкости во всем теле… и того непостижимого обстоятельства, что на полу вытянулся ничком некто, со спины весьма напоминавший самого Шевди.

– К тому, что меня постоянно обкрадывают, я уже привык, – поделился Рилеранс и, мгновенно перейдя от спокойствия к гневу, рявкнул: – Но вот предателя в своем доме я терпеть не собираюсь! Твое счастье, что тебе представилась возможность делом искупить свою вину.

Шевди хотелось заорать, но язык куда-то делся. Не онемел, а просто исчез. И на мир он смотрел теперь не привычными глазами, но как-то иначе. Цветов вокруг стало гораздо больше, очертания предметов расплывались, окутываясь призрачной дымкой. Вокруг сидевшего напротив Рилеранса плавало целое облако – алое с золотыми и черными проблесками. Это выглядело очень красиво, только Шевди был слишком перепуган, чтобы по достоинству оценить увиденное.

– Так вот, – колдун соединил кончики пальцев перед собой и посмотрел на провинившегося слугу. Вернее, не «на», а «сквозь», словно Шевди превратился в туманное облако или привидение. – Полагаю, теперь у тебя не возникнет желания опять слегка нажиться за мой счет. Если ты еще не понял, ты – призрак. Извлеченный из тела дух. Твоя оболочка останется здесь и будет с нетерпением ожидать твоего возвращения. Ты же отправишься прогуляться по городу. В компании. Кстати, оглянись.

Шевди – или дух Шевди – послушно обернулся. У дальней стены маячили два призрачных, еле различимых силуэта, сотканных из обрывков пепельно-серого дыма.

– Отправляйтесь, – приказал Рилеранс. – Эти двое знают, что нужно искать, но не знают, где. Следуй за ними, запоминай все, что увидишь. Вернешься и в подробностях поведаешь мне. От того, насколько мне понравится твой рассказ, напрямую зависит, станешь ли ты опять человеком или будешь болтаться между жизнью и смертью. Все понял?

«Понял», – уныло откликнулся Шевди иль'Харсун, в очередной раз повторяя себе: никакие сорок восемь империалов не стоили выпавших на его долю неприятностей.

Призраки повернулись и растаяли. Шевди последовал за ними, испытав удивительное ощущение – словно он распадается на части и по капле просачивается сквозь дерево и камень стены.

Глава четвертая

Вход по приглашениям

– …«Альнера»? Поместье «Альнера»? А что вам там нужно?

Юнра Тавилау появилась на редкость вовремя – чтобы стать свидетельницей изгнания развеселой компании из «Змеи и скорпиона».

Стихийно возникший между двумя бардами муалатт, или айстефорд, или, по– простому, песенный поединок, послужил одновременно и к добру, и к худу. Безусловно хорошей новостью стала разительная перемена, происшедшая с обоими участниками. Аластор перестал наконец наливаться крепким вином и сделался похож на человека; что же до одноглазого Хасти, то сознание его словно бы пробудилось от спячки. Не то чтобы загадочный пришелец стал болтлив, однако теперь с ним, по крайности, можно было вполне связно беседовать – с надеждой на разумный ответ и даже на приемлемую шутку.

К скверным последствиям, естественно, относилась здоровенная дыра, украсившая после «дуэли» черепичную крышу таверны, и целый вал разнообразных слухов, прокатившихся по городу. Горожане единодушно сошлись на том, что в «Змее и скорпионе» поспорили два магика. Слух этот в кои веки был недалек от истины; теперь как Альсу, так и Одноглазому приходилось пореже вылезать на публику, ибо вокруг немедленно собиралась небольшая толпа зевак, взирающая на предполагаемых колдунов с опасливым восхищением. Еще того хуже были постоянные просьбы «спеть что-нибудь». И наконец, несмотря на то, что диковинное происшествие прославило таверну на весь Шадизар, почтенный Ионте напрочь не желал более видеть в своем заведении личностей, от которых не сегодня-завтра жди новой беды. Даже изрядная сумма золотом, врученная в порядке возмещения убытков, отнюдь не смягчила сердце трактирщика.