Дж. Кинг - Сердце полуночи

Не желая расстраивать друга или спорить с ним, Казимир встал и запер дверь. Возвращаясь в кресло у кровати, он слышал, как неровно и громко стучит его сердце. Усевшись, он с тревогой ждал, что Торис скажет дальше.

Голос Ториса был скрипучим и неприятно сухим.

– Как ты осмелился поцеловать ее? Казимир скептически оглядел друга.

– Так вот оно в чем дело… – протянул он. – Ты ревнуешь.

– Как ты посмел целовать ее, зная что ты такое?

Улыбка соскользнула с лица Казимира:

– О чем ты говоришь?

– Я видел тебя в “Кристаль-Клубе”, – отозвался Торис, и в его голосе зазвучал гнев. – Я видел все, что ты сделал. Я знаю, что ты такое.

Казимир почувствовал, как кровь отхлынула от его лица. Руки его стали липкими и холодными.

– Что ты видел, Торис?

Мальчик приподнялся на локтях, подсунув подушку себе под спину. Облокотившись на нее, он устремил свой взгляд на Казимира и проговорил:

– Ты не человек, Казимир… ты – оборотень, вервольф.

Эти слова ударили Казимира словно тяжелый кулак, и он чуть не упал с кресла. Наконец он поднялся и заметался по комнате, не чувствуя под собой онемевших ног. Пот градом катился по его лбу.

– Ты – отвратительное чудовище, – негромко сказал ему Торис и закашлялся. – Убийца… оборотень.

"Торис знает… – думал Казимир. – Знает и ненавидит меня. Он расскажет Юлианне, расскажет всей Гармонии…”

– Ты лгал мне, своему единственному Другу” – печально проговорил Торис. – Ты лгал мне, а теперь лжешь Юлианне.

Казимир прекратил шагать по комнате

И вернулся в одно из кресел. Прищурившись, он посмотрел на Ториса.

– Значит… ты узнал мою тайну.

– Ты не человек! – в отчаянии воскликнул Торис.

– Человек, – негромко сказал Казимир. Внезапно он уронил голову и спрятал лицо в ладонях. – Наверное, ты прав, – пробормотал он в ужасе. – Наверное, я не человек… и никогда им не был. Всю свою жизнь я сражался со своим проклятьем, но мне не удалось победить. Я не могу избавиться от этого, Торис. Именно поэтому я прыгнул в пропасть с Саут-Хил-лского холма. Как бы мне хотелось, чтобы ты тогда не спас меня…

– Скольких человек ты убил, Казимир? – прошептал Торис, глядя на старшего товарища пустыми глазами. – Ты убивал каждую ночь, когда тайком выбирался из приюта?

– Да! – признался Казимир, стискивая зубы.

– Как долго ты собирался скрывать это от меня? – сурово спросил Торис. – Или ты хотел убить меня прежде, чем я догадаюсь?

Это было уже чересчур.

Казимир резко вскочил, и лицо его покраснело от негодования. Внутри него началось неконтролируемое превращение.

– С чего ты решил, что ты для меня так много значишь? Сначала помучайся, как я, помучайся восемнадцать лет кряду, а уж потом суди! Да, может быть, мне придется убить тебя. По крайней мере, в Гармонии станет одним сиротой меньше.

Торис отшвырнул одеяла, которыми укрыл его Казимир, и с трудом сел на кровати. Разведя руки в стороны, он негромко сказал:

– Тогда убей меня сейчас, человек-волк. Пусть лучше я буду мертв, но не буду другом чудовища!

На раскрасневшемся лице Казимира появилось выражение ярости, а мускулы загудели как колокола. Он злобно оскалился, обнажая зубы и растягивая потрескавшиеся губы. Его тело отчаянно закололо и защипало под бинтами, податливая плоть текла и обволакивала меняющиеся кости, с хрустом натягивая сухожилия. Когда превращение затронуло позвоночник, Казимир устремил взгляд пылающих глаз на скрючившегося на кровати мальчика.

"Да, последнее, что он увидит в жизни, – это мое могущество!” – подумалось ему.

Торис уронил подбородок на грудь, хотя его руки по-прежнему были разведены широко в стороны. Он весь дрожал. Наконец он поднял посеревшее лицо и взглянул на тварь, появившуюся перед ним в том месте, где только что стоял Казимир. Не обращая внимания на жуткое зрелище, сопровождаемое треском гнущихся костей, Торис заговорил голосом негромким, почти мягким:

– Убей меня, Казимир. Тебе следовало сделать это давным-давно.

Казимир колебался. “Если я убью его, это действительно будет поступок чудовища, лишенного всех человеческих черт. Но если Торис откроет кому-нибудь мою тайну, меня самого станут преследовать и в конце концов убьют”, – подумал он.

Получеловек-полузверь неуверенно раскачивался, стоя на задних лапах. Затем он неожиданно проворно развернулся и исчез в смежной спальне. Через мгновение Казимир вернулся, и в руке его что-то сверкнуло.

– Убей меня, Торис! Меня! Оборотень размахнулся и бросил на кровать Ториса нож для бумаги и конвертов.

Его лезвие было длинным и остроконечным, несомненно сделанным из серебра.

Торис схватил нож. Некоторое время он безмолвно переводил взгляд с серебряного клинка на тяжело дышащую тварь, замершую возле кровати, и обратно.

Оборотень понемногу изменялся. Сплющенная грудная клетка становилась более плоской, искривленные конечности выпрямлялись, хищная вытянутая морда снова приобрела человеческие черты, а топорщащаяся серая шерсть исчезла в порах кожи. Почти в точности копируя жест Ториса, тварь развела в стороны человеческие руки с все еще острыми когтями, подставляя сердце для удара. С каждой секундой, однако, Казимир становился все меньше и меньше похож на монстра из ночных кошмаров.

Серебряный нож выпал из пальцев Ториса и звякнул на полу. С трудом поднявшись с кровати, мальчик сделал шаг навстречу своему другу. Его дрожащие пальцы легли на щеки Казимира, уловив последний трепет трансформации.

Колени Ториса подогнулись от слабости, и он медленно осел на пол. Казимир, к которому уже полностью возвратился его человеческий облик, опустился рядом с ним на колени и обнял его.

– Что нам делать, Торис? – прошептал Казимир. – Я не могу убить тебя, а ты – меня.

– Может быть… Может быть, Густав сумеет тебя исцелить.

Казимир поднял глаза к потолку, вспоминая, что сказал ему о жреце Люкас.

– Может быть… – сказал он неуверенно.

Торис попытался собраться с силами.

– Пойдем к нему, – сказал он. – Пойдем к нему сейчас…

Мейстерзингер Казимир выбрался из своего черного экипажа. Лицо его было скрыто капюшоном плаща. Откинув капюшон на спину, он задрал голову и посмотрел в ночное небо, нетерпеливо тряхнув головой, чтобы убрать с глаз прядь своих длинных черных волос. Луны не было, и Казимир чувствовал себя вполне человеком. Потом он обернулся и протянул руку, помогая ослабевшему Торису выбраться из кареты.

Когда ноги мальчика коснулись земли, Казимир вдохнул теплый ночной воздух.

– Сегодня ночью я снова стану свободен, – негромко прошептал он.

Поддерживая Ториса под руку, Казимир подошел к храму. Перед ним была та же самая дверь, которая встретила его несколько недель назад, – древняя, окованная железными полосами. Толстое дерево было во многих местах прошито ржавыми скрепляющими болтами.