Оксана Демченко - NZ

У тьмы образовалась пасть, поблескивающая клыками неровных кромок. Катер стало затягивать, нас тоже. Дэй чуть поправил движение, нас увело в сторону, и мы закрепились по его указанию на одной из челюстей чужого люка. Он с хрустом сошелся, сглотнул наш катер — и стало окончательно темно. Как и обещал Дэй, я не могла тут разбирать ложное от настоящего. Мне не хватало… широты взглядов. Я искала привычное, а оно выворачивалось наизнанку, обманывало, чтобы снова чем-то притвориться. Свет казался гибким и вроде — звучал. Пол то пружинил, то трогал пятки и намеревался заговорить. Не знаю, что это было. Я человек, а это — оно совсем другое. Для продвинутых пользователей мозга и органов чувств. Стоппер молчал, но делал поручни шире и прочнее, следовал за Дэем очень плотно, и по повадкам милитариста я понимала: он разбирается в окружающем очень мало. Его негибкая программа готова рухнуть в хаос — зависнуть? Или что тут бывает с перегруженными терминаторами.?.. Хорошо бы только пар из ушей. А ну, как он палить примется во все, что движется? В нас, например…

— Сюда, — негромко сказал Дэй. Помолчал, пока мы перемещались туда, где было заявленное им место. — Сима, я так устроен ловко, что подстраиваю под себя внешнее. Эта штука очень чужая, но и её немного подстраиваю. Ты бы несла хоть какую чушь, а то влияние может стать двусторонним. Прошлый раз, я вспоминаю, так и случилось. Нас было… несколько. А потом я остался один.

— У тебя вся спина белая.

— Да? Надо же. Сима, у вас дома убийство не считают преступлением? Почему ты не впала в шок при виде клейма?

— Убийство — дурацкое слово. Ничего не значит. Врач не справился с операцией. Он убийца? Инженер прошляпил что-то и мост крякнулся. Опять убийца. Тот, чей родич помер в больничке, прирезал врача — опять то же слово. Тип в ресторане подавился вишенкой, а ему не помогли. Туча разного. Важны обстоятельства. И впечатление. У тебя глаза человеческие. Не могу точнее объяснить. Ты не безразличный. Не пустой.

— Но я сам не знаю, что убило тех людей на корабле, с которого меня сняли без сознания. И я не знаю, что убило всех пятерых, кто шел со мной по этой станции в прошлый раз. Может, я не помню дурное, потому что долго был на грани выживания. Может, станция меня поуродовала. А может, я сознательно вычеркнул из памяти то, что могло стать мне же обвинением.

— Не отвлекайся. Я вообще не понимаю, где тут верх и есть ли стороны у пути. Когда будут читать мою память, вот уж мозгов поналомают… Вкус зефира и запах опасности. Нам в сторону вкуса. Блин, как противно ничего не понимать. Я надеялась, что тут будет круто, вроде киношки про чужих. Бум, хрясь, бдыж-бдыж, йо-у…

— Интересно. Пожалуй, я бы посмотрел. А дальше?

— Хрясь, бдыж, мега-бдым. Три часа в дыму, все заляпано кровищей — и последние полудохлые наши наваляли чужим по жвалам. Суровым кулаком промеж извилин.

Дэй фыркнул. Вероятно, помаленьку читал мои воспоминания, и ему было занятно. Гюль наоборот, убито молчала, я иногда косилась на неё и не решалась окликнуть. Вроде, без сознания, Стоппер довольно давно её тащит, загрузив на решетчатую платформу и притянув к себе. Лицо у навигаторши спокойное, ей не больно и не плохо. Дыхание есть, я уже усвоила, как проверять это по датчикам костюма. Мы еще немного пробрели болотом, как и обещал Дэй. Он осмотрелся, бормоча «бдыж-бдым».

— Сима, угомони Стоппера. Возьми оружие и отрегулируй на минимальную дистанцию поражения, режим прямого контакта. Надо срезать мой костюм на спине. Он мешает. Нас засекли, эта штуковина — станция в целом — еще функционирует. Так что радуйся, будет тебе киношка.

— А чем дышать станешь, когда случится разгерметизация?

— Тебе сообщить формулу?

— Пошли нафиг, короче получится. Как резать?

Он показал и объяснил. Стоппер заверещал про инструкции и был строго предупрежден от лица габ-порта по поводу служебного соответствия. Заткнулся на время, инструкции проверяет. А я режу. Костюм ужасающе прочный, оружие его берет с трудом, по миллиметру. Резать велено двумя полосами, от плеч вниз. Работать неудобно, оружие для такого дела не предназначено, поранить Дэя панически страшно. Я взмокла и научила убивца многим интересным словам, пока управилась. Морф вытер и впитал пот, плотнее прижался к голове. Вероятно, я, в отличие от Гюль, еще в сознании именно благодаря работе моего Гава. И той плазме, что коварно подмешал в напиток Дэй. Еще упрямству, врождённому.

— Пусть Стоппер хоть фиксирует, что ли, — задумался Дэй, шевеля плечами. — Уже чую их. Тут такая история, Сима. Если я верно понимаю её… Представь, что некто или нечто обнаружило основу белковой жизни и сочло базисом чужого миропорядка. Взялось проверять теорию. Здесь оно держит контрольные образцы. Извне подманивает новый материал по мере надобности. Мы — такой материал, наша ценность пока не определена. Но эксперимент именно теперь входит в активную фазу. Держись ближе к Стопперу. И лучше бы он построил для вас нечто вроде защитной клети.

Как ни странно, милитарист внял сказанному Дэем без моего повторения. Создал из себя тончайшую сеть, накрыл нас с Гюль и замер рядом, встряхиваясь и меняясь. Человекоподобие сползало с него, как чужая неудобная шкура. Ошметки ненужного материала плюхались вниз, чтобы снова врасти и быть перестроенными. Стоппер постепенно сделался приземист, отрастил восемь лап и понатыкал на основной корпус кучу обзорных линз или оружейных дул — я точно не знаю. Дэй не менялся, только сердито встряхивался, чесал спину и тянул из-под костюма нечто прозрачное, тончайшее, по мне — типичные лохмотья газовой ткани. Или шелка?

Я села под сеткой, которая сразу сменила форму на более компактную и уплотнилась. Дэй все шевелил плечами и сопел. Стоппер бегал кругами, рассеивал метки — крошечные шарики, они иногда ложились на поверхности, а иногда повисали, и это ужасно раздражало нашего терминатора. Вероятно, не совпадало с инструкциями.

Болото чавкнуло, осветилось вспышкой. Дэй кивнул и совсем успокоился. Шепнул: «Рой, этих помню». И на нас навалилось. То есть на них, я-то сидела под сеткой и не рыпалась. Слишком быстро оно движется, слишком его много и само оно чудовищно, неограниченно агрессивно. Плюется, кусается, атакует визгом и путает паутиной. Я старалась смотреть на Дэя, потому что Стоппер, тусклый и низкий, сразу пропал под массой роя.

В первые несколько секунд я, наконец, поняла, зачем в кино делают замедленные кадры и до чего бы все без них было невнятно. Ну — как в реальности. Рой мельтешил, я жмурилась и прикидывала, открыв глаза, что наши пока, вроде бы, не проиграли, потому что во все стороны летели ошметки. Постепенно я выработала способ вычисления убойной силы бойцов. По ошметкам врагов, всего-то. И могу уверенно сказать: терминатор неплох. Он изобретательно что-то взрывал, затаптывал, пилил, кромсал, стрелял и жег. Беда лишь в том, что его усердие пропадало почти впустую. Рой был умнее. Опознав, до чего наш вояка туп, его принялись водить кругами, подсовывая для ближнего боя всякую малоценную фигню. Так что худшее доставалось Дэю, увы. Зато я гордилась им: вот кто работал шикарно. Те пленки на спине — они оказались чем-то вроде кусков раскромсанного плаща. Такого тонкого, что я видела его лишь по блику или легкому свечению. Плащ обладал остротой киношных самурайских клинков и действовал столь же кошмарно и даже недостоверно в своей убойности. По желанию Дэя плащ то делался жестким и порхал, как крылья стрекозы — то опадал и мягко кутал спину, принимая удары, плевки пламени и кислоты. Толком я не знаю, воспринимаю обрывочно и по большей части глазами и опытом своего нового родственника. Он по-прежнему спокоен и пока не видит повода счесть врага серьезным. Не устал. Движется уверенно и ждет скорого истощения запасов боевитости роя.