Глен Кук - Стальные сны. Серебряный клин

Всего у меня было шесть тысяч человек, которые отличались от обычной толпы разве что тем, что они были вооружены. Но все были полны энтузиазма. Рвались к освобождению Деджагора.

Я пыталась их и в марше чему-то научить.

Нарайяну не нравился поход. Он все время над чем-то размышлял. На третий день марша он подошел ко мне. Было уже поздно.

— Госпожа?

— Решился заговорить наконец?

Он притворился, что мой вопрос не был для него неожиданностью, пытаясь глотать все, чем я его кормила. На первый взгляд. Сожалел ли он о своем скоропалительном решении воплотить во мне идею мессии Душил? Уверена, он предпочел бы лучше контролировать ситуацию. Чтобы Дщерь Ночи ощущала зависимость от его амбиций и планов.

— Да, Госпожа. Завтра — Этсатайя, первый день Фестиваля. Мы всего в нескольких милях от Священной Рощи. Ваша встреча с джамадарами была бы чрезвычайно полезна.

Я уводила его подальше от движения толпы.

— Я и не пытаюсь отвертеться. Просто была — занята. Ты говоришь — первый день. А я думала — Фестиваль и длится всего один день.

— Три дня, Госпожа. И самый пик праздника приходится на второй день.

— Я не могу позволить себе отлучаться на три дня, Нарайян.

— Знаю, Госпожа. — Смешно, но когда ему было что-то нужно, он вставлял почтительные обращения через каждые два слова. — У нас есть люди, которые могут проследить за движением отряда. Им, в сущности, всего-то и надо, что идти по дороге. А с вашими лошадьми мы их в момент догоним.

Я старалась не показывать своего истинного отношения к этой затее. Ехать было нужно, но не хотелось. Пока что от собратьев Нарайяна большого толка не было.

Но сам он был незаменим. Надо пойти навстречу.

— Хорошо. Распорядись, чтобы эта толпа двигалась куда нужно, сама по себе. А сейчас приведи Рама и моего жеребца.

— Да, Госпожа.

Через полчаса мы оставили отряд.

Уже стемнело, когда мы добрались до Священной Рощи Душил. Я почувствовала место, так как видно было плохо. Мне редко доводилось ощущать более гнетущую ауру. Кое-кто из братства Нарайяна был уже там. Мы присоединились. Они украдкой поглядывали на меня, но смотреть в глаза никто не решался.

Делать было нечего, и я рано отправилась спать.

Сны были жутко отвратительными, беспощадными, и им не было конца. Всю ночь до самого восхода я искала спасения, пробираясь на ощупь сквозь туман и темные деревья. Над головой ругались и каркали вороны, десятки тысяч ворон. Нарайян и его друзья расценили это как знак удачи. Птицы были любимцами, посланниками и шпионами Кины.

Была ли какая-нибудь связь между ними и теми воронами, которые так долго и неотступно следовали за Черным Отрядом? Если верить Костоправу, они пристали к нам, как только мы пересекли море Мук. А это было в семи тысячах миль на север от Рощи.

Проснувшись, я сразу почувствовала тошноту. Когда попыталась сесть, меня вырвало. Мужчины суетились вокруг меня, стараясь проявить заботу, однако они ничем не могли помочь мне. Нарайян казался насмерть перепуганным. Еще бы, ведь я была его капиталовложением. Если он меня сейчас потеряет, он банкрот.

— Госпожа! Госпожа! В чем дело?

— Меня выворачивает наизнанку! — рявкнула я. — Принеси мне чего-нибудь.

Но никто ничем не мог мне помочь.

Понемногу рвота прекратилась. Но стоило сделать резкое движение, к горлу подкатывало. Я заглотила завтрак. Через час смогла встать и двигаться, уже не испытывая особого дискомфорта, если только двигалась медленно и плавно.

Болезнь была чем-то новым для меня. Раньше я никогда не болела. И мне это не понравилось.

В роще было уже человек сто, а то и больше. Они все явились взглянуть на своего мессию, а мессию подташнивало. Мне кажется, я не произвела на них большого впечатления. Я их понимаю — на их месте я бы тоже была разочарована. Разве может живой человек соответствовать чаяниям второго пришествия? А в нынешнем состоянии я была вдвойне неподходящей кандидатурой. Нарайян, видимо, сумел обосновать свой выбор. Раз они не перегрызли мне глотку.

Это была смешанная банда, в которой были представители всех религий и каст, таглиосцев и иноземцев. Все они без исключения, собравшиеся в роще, имели зловещий вид. От них за версту воняло вековой кровью.

Праздничного настроения ни у кого не было. Казалось, они ждали, что вот-вот что-то случится. Отозвав Нарайяна в сторону, я спросила его об этом.

— До ночи обычно ничего особенного не происходит, — ответил он. — Сегодня прибудет большинство джамадаров. Те, кто уже прибыл, будут заниматься приготовлениями.

Вечером состоится церемония открытия Фестиваля. Известят Кину о том, что завтра — ее день. Завтрашние ритуальные обряды посвящены вызову ее. Ей будут представлены кандидаты для выбора или одобрения. После церемонии начнется пир. Во время всего Фестиваля жрецы должны рассматривать прошения. В этом году их немного. Придется решать старый спор между сектами Инельда и Твана. Это важный вопрос.

Я нахмурилась.

— Иногда группы конфликтуют между собой. Банда Инельда — это веднаиты, а Твана — из шадаритов. И те и другие обвиняют друг друга в ереси и надувательстве. Конфликт у них давний, восходит еще ко временам вторжения Хозяев Теней. В некоторых районах, где эти банды — единственный закон, увеличивается доля своих территорий за счет чужих земель.

Да, эта длинная история, не слишком привлекательная и вполне соответствующая человеческой психологии, служила наглядной иллюстрацией того, что Обманники были не только ярыми фанатиками своих культов. По местам они управляли преступным миром. И банды, которые были участниками конфликта, пользовались авторитетом в густонаселенном штате Хатчапур, где власть Обманников довольно сильна. Истинная причина вражды — в борьбе преступных банд за территорию.

— Так или иначе, — сказал Нарайян, — но Ильюк из Инельды поверг всех в шок, когда заявил, что их спор должна решить Кина.

Тон, каким он произнес эти слова, был зловещим. Кина была верховной инстанцией в разрешении споров.

— Это необычно?

— Все считают, что это блеф. Ильюк полагает, что Кауран, джамадар группы Твана, откажется. Тогда разрешением конфликта займутся жрецы.

— А если он не отступится?

— Суд Кины исключает апелляцию.

— Да уж.

— Как чувствуете себя? Получше?

— Немного. Мутит, но с этим можно справиться.

— Есть можете? Поесть надо.

— Может, риса чуть-чуть, не слишком приправленного. — В Таглиосе обожали пряности. Весь город пропах специями.

Он поручил меня заботе Рама. И тот стоял у меня над душой все время, пока я ела. Я старалась быть спокойной. Очень старалась. Пока я клевала, пережидая, пройдет ли очередная порция без осложнений, Нарайян привел компанию жрецов и джамадаров для официального знакомства. Я постаралась запомнить имена и лица, заметив, что лишь немногие из них имели черный румель. Таких было всего четверо. Я поделилась своими наблюдениями с Рамом.