Инна Зинченко - Жизнь без правил

— Я сейчас приеду, ладно?

Потом он метался по квартире, как будто искал безопасное место. Где можно было бы укрыться от страшных мыслей. Открыл шкаф, вытащил тёмный полиэтиленовый пакет, достал пачку денег и засунул её в карман джинсов. Грустно посмотрел на располосованную куртку и решил идти в свитере.

Сет Гебович сидел в уютном кресле, закинув ногу на ногу, у себя в квартире перед большим зеркалом и наблюдал за происходящим. Кривая ухмылка, скользнувшая по его губам, говорила о том, что никакого другого результата он и не ожидал. Всё предсказуемо. Он откинулся на спинку кресла и рассмеялся весело и легко.

— Странно, — сказал он сам себе, — я даже не подозревал, что способен испытывать это чувство.

Он задумался. Никогда Сет даже мельком не был знаком с совестью и вот не тебе! Маленькая длинноногая девочка, ухитрилась как-то разбудить в нём это чувство! Это его и радовало и пугало одновременно.

— Очеловечиваемся, однако, — сделал он вывод, — скоро совсем людьми станем!

И всё-таки, необходимо всё разузнать об этой девчонке. Не зря же его потянуло к ней. Раньше Сет просто прошёл бы мимо и даже мельком не взглянул в её сторону, не говоря уж о том, чтобы вмешиваться в её жизнь. Не простая это девушка, ох, не простая! Она, наверняка, одна их НИХ! Только вот чья это линия?

Глава 16

Добрый сосед

Марк был плох, совсем плох. Вероника уже не надеялась, что он когда-нибудь оклемается. Она честно ухаживала за ним, просиживала дни и ночи в больнице, а просвета всему этому не было видно. Но самое страшное было в том, что она не хотела, чтобы муж выздоровел. Вероника обнаружила, что ей стало гораздо легче без Марка. Она даже сама себе не хотела в этом признаваться. Глядя на восковое лицо неподвижного Марка, она молилась, чтобы это всё поскорее закончилось и неважно как. Потом шла в церковь и ставила свечку за здоровье мужа и ненавидела себя!

А тут ещё этот сосед! Нике уже кажется, что он караулит её под дверью, как только услышит её походку или скрип дверей, как выскакивает, словно чёрт из табакерки — вот он я! И всегда такой вежливый и предупредительный, а взгляд этих холодных синих глаз, как будто раздевает её и ей, вот ведь наваждение, это нравится. Она из последних сил старается соблюдать расстояние и не позволяет соседу перешагнуть опасную черту, но с каждым разом это даётся ей все трудней. А он даже не пытается распускать руки, не делает недвусмысленных намёков, но старается поддержать и помогает, чем может.

— Боже, что со мной происходит?! — Шёпотом кричит она, глядя в зеркало и поправляя причёску. — Я с ума сошла! У меня муж в коме, а я о соседе думаю!

Звонок в дверь заставляет её сердце замереть. Она уже знает, что это он, Дмитрий! «Не буду открывать! Меня нет дома!»: — решает она и идёт к двери. Руки сами поворачивают замок, как будто принадлежат не ей, а кому-то другому. Он стоит и улыбается, в глазах черти танцуют летку-енку.

— Вероника, я понимаю, что это нехорошо в такой момент, но у меня хороший день и хотелось бы с кем-то отметить это событие!

— Вы с ума сошли, Дмитрий, какое обмывание?! У меня муж при смерти, не до праздников мне! — Отвечает она сухо и, видя, как гаснет сногсшибательная улыбка гостя, начинает потихоньку сдаваться.

— Давайте так, вы выпьете, а я просто посижу с вами, составлю компанию?

Он, похоже, рад и этому.

— У меня вчера брат из-за границы приехал, сто лет его не видел!

— Так вам бы с братом и отмечать…

— С ним мы уже отметили, всю ночь отмечали, — смеётся он, — а сейчас он поехал к нашим родственникам, а мне вдруг стало очень тоскливо.

Вероника знает, что такое тоскливо! Она помогает Дмитрию накрывать на стол, а сама старается не коснуться его, чтобы выдержать это искушение достойно. Заметил это сосед или нет, но вёл он себя более чем достойно! Под конец вдруг сказал:

— Знаете, Вероника, мой брат очень хороший кардиолог и он бы мог посмотреть Вашего мужа. Я с ним поговорю.

Ника смущается, опускает глаза, как школьница, и тихо лопочет:

— Спасибо, но неудобно как-то…

— Ерунда, — обрывает он её, всё удобно!

Когда он ушёл, Ника чувствовала себя так, словно собственноручно закопала ещё живого мужа в могилу и поставила для надёжности каменную плиту, что не смог обратно выбраться.

…Танатос сидел перед большим зеркалом и кусал до крови губы. То, что он видел, ему не нравилось, даже бесило. Он не находил себе места от ревности. Впервые за много столетий он испытал это чувство. Сердце ныло так, что он даже испугался, а не последует ли он сам вслед за её мужем в больницу. Бог смерти горько рассмеялся, испугав своим смехом Упуата.

— Уп, ты это видел?! У неё муж умирает, а она готова уже завести шашни с новым хахалем!

Ах, как же он был зол! Этот красавчик своего добьётся, потому что избрал самую верную тактику! Ему повезло оказаться рядом в трудное для неё время, он так услужлив, так деликатен! Он готов помочь всем, чем только может! И ведь даже не намекает ни на какую близость. Ещё немного и этот синеглазый засранец станет для неё просто необходим! У Анатолия даже в глазах потемнело от ярости!

— Я его убью! — Сказал он своему верному псу.

И Упуат не сомневался, что именно так его хозяин и поступит. Когда он слова на ветер бросал? Чёрный волк попытался что-то сказать, он старательно выговаривал невозможные для него звуки:

— Брось её! — Сказал пёс и даже вздохнул от непосильных трудов. Человеческая речь была ему недоступна. Кто виноват, что речевой аппарат у собак совершенно не такой, как у людей и многие звуки им воспроизвести невозможно? Но он так старался.

— Ты разговариваешь?! — Удивился хозяин. — Это невозможно! Уп, скажи ещё что-нибудь!

Сказал бы ему бедный пёс! Но он был так рад, что наконец-то Танатос отвлёкся от своих горьких мыслей, что принялся, насилуя свою природу, выдавливать из себя человеческие слова.

— Она тебе не нужна, — тяжело дыша, произнёс Уп, — с ней тебя ждёт беда!

— Ах, ты мой верный друг, я и сам это знаю! Но, что я могу с собой поделать? Я не могу это контролировать. Уп, мне кажется, что я с ума схожу. Я даже думать не могу о том, что она может когда-нибудь быть с этим типом! Ты меня понимаешь? Ах, да, ты же волк! Что мне делать?

— Завесь это зеркало! — Уже совершенно внятно произнёс волк.

Танатос встал и завесил зеркало покрывалом с постели, но легче ему не стало, напротив, теперь его воображение рисовало такие картинки, от которых его бросало то в жар, то в холод!

— Зачем мы прибыли в этот город?! — Воскликнул он обречённо. — нас здесь ждёт беда! Уп, но уйти отсюда я уже не смогу.