Уэйн Барлоу - Демон Господа

Исторический момент. Адрамалик почувствовал себя избранником судьбы. И не смог удержать свирепой ухмылки. Приказ Вельзевула знаменует наступление новой эры террора с ужесточением власти центра, который исправит те глубокие изъяны, которые постепенно разъедали влияние Вельзевула.

— Мудрое и своевременное решение, государь. Давно пора, — отозвался Адрамалик совершенно искренне.

— Я знал, что ты одобришь. Агалиарепт дал мне основания подозревать, что Лилит сбежала в Адамантинаркс. Пока не знаю, как и с чьей помощью. Но так или иначе, тебе с твоими рыцарями задание — отыскать ее и доставить сюда, ко мне. В каком состоянии доставите, мне не так уж важно, лишь бы не утратила способности чувствовать боль.

Адрамалик заверил государя в благодарности рыцарей за оказанное доверие и пообещал отдать выполнению приказа все силы.

— Магистр, что твои рыцари обнаружили в ходе своих… неутомимых изысканий?

Адрамалик заметил, как лицо генерала исказила усмешка, когда тот отворачивался.

«Как же мы ненавидим друг друга! — подумал магистр. — Впрочем, так и должно быть. Как бы он ни старался, Молох никогда не станет одним из нас. Перестал им быть с тех пор, как добровольно покинул Небеса. Бог, видите ли!» Он смерил Молоха взглядом и, как всегда, пришел к неизбежному выводу. Несмотря на свой крайне самонадеянный вид, Молох все равно был настолько огромен, что Адрамалик сомневался, сумеют ли справиться с ним даже все скопом. Силы, данные ему его почитателями, оказались воистину разнообразными и крайне могущественными. И даже если бы магистр бросил вызов свергнутому богу, Молох был любимцем Вельзевула, а потому пользовался его неумолимой мощью.

— Мои рыцари выявили, что супруга государя покинула город через Шестые ворота. К сожалению, более ничего. Это, по сути, сфера ответственности лорда Нергара.

— Ничего, Адрамалик, — отмахнулся Вельзевул. — У меня и без того достаточно поводов, чтобы уничтожить Саргатана.

Генерал хмыкнул с едва скрываемым презрением. Адрамалик наблюдал, как Молох отходит от окна, пересекает комнату; из-за протезов он передвигался неестественно длинными, скользящими шагами. Он остановился перед двумя одинаковыми желобами и, не сомневаясь, погрузил в них руки. Кровь шипела и пузырилась, пока бывший бог искал два предмета, которые вскоре радостно вытащил наружу и протянул перед собой. Магистр уже видел их, но все равно почувствовал дрожь страха, глядя на одно из самых страшных оружий Ада — «пуйме-пе Молоха», крюки Молоха. На каждом красовалось по десять крюков, и даже сейчас, несмотря на покрывающие их капли густой крови, были хорошо видны их внутренние края с бриллиантовым слоем, сверкающие и невероятно острые, способные вспороть любую броню Преисподней.

Молох повернулся к Адрамалику, в глазах его сверкнул хищный огонек, недвусмысленно угрожая магистру. Тот взгляд выдержал, но оба понимали, что эта «выдержка» — пустая бравада. Адрамалик почувствовал настоящее облегчение, услышав голос Вельзевула:

— Напоминаю, вы оба должны работать ради одной цели. Если вас это не устраивает, отошлю вас передать мой привет великому лорду Авадону лично.

Адрамалик и Молох молча поклонились. Молох прицепил дымящиеся крюки к сплетенному из сухожилий душ поясу и неуклюже склонился перед Вельзевулом:

— Государь, позволь приступить к сбору и подготовке легионов.

— Приступай. Разжигай на полях сбора костры. И приволоки мне этого Саргатана, чтобы я прицепил его диск себе на грудь.

Молох поднялся и двинулся к двери. Крюки свободно болтались там, где когда-то двигались ноги. Распахнув дверь, он прямо из комнаты прыгнул в межлестничную пропасть и исчез из виду.

Новый удар сотряс город. На этот раз глифовая молния ударила намного ближе. До башни донеслись вопли разлетающихся кирпичей, к ним присоединились вопли тех кирпичей, в которые они врезались.

— Молох — мой меч, Адрамалик, мой острейший меч, — прожужжал Вельзевул. Тело его завибрировало, от него отделились несколько мух и вылетели в открытую дверь. — Ты же — мой надежный щит. Ты мне нужнее. Ты и твои рыцари.

— Благодарю, государь. — Адрамалик удивился, услышав от Вельзевула такое. Неважно, искренне эти слова сказаны или для того лишь, чтобы подстегнуть его усердие, они произнесены. Означали они очень многое.

— Поговори с первым министром, расспроси, что он знает об исчезновении Лилит. Не думаю, что он в курсе, но интересна любая мелочь.

— Слушаюсь, государь.

Интересное дело — допрашивать Агареса. Он, конечно, из демонов не самый внушительный.

— Я пока не решил, кому отдать владения Саргатана, — прожужжал Вельзевул. Мухи от него отваливали массами, и кроме физиономии уже мало что осталось. — Берегись Молоха, магистр. Он может попытаться упростить мне выбор. — Пока звучала эта фраза, распалось и лицо. Последним, не успев закрыться, исчез рот.

Адрамалик остался в обиталище Молоха один и огляделся. Не попробовать ли проникнуть в другие помещения башни? Нет. Молох в магии — не новичок. Адрамалик повернулся к двери, но задержался: души в клетках принялись метаться, дергать решетку, вопить. Адрамалик злорадно ухмыльнулся: выпустить их, что ли? Позлить соперника? Нечего размениваться на пустяки, одернул он себя. И тут же подумал: а не трусит ли он теперь? Время, однако, и вправду не позволяло заниматься пустяками.

Адрамалик распахнул крылья, бросаясь вниз вдоль лестницы. Нужно было скорее поставить задачу своим рыцарям…

— Государь, вернулись наши шпионы из Диса, — доложил, входя в переоснащенный пакгауз, Элигор Саргатану. Под крышей этого громадного сооружения, построенного на берегу Ахерона, разместили боевых бегемотов Йен Ваня. Горько-солоноватую терпкость речного воздуха здесь перебивал густой мускусный дух экзотических гигантов, которые были едва видны за высокими стенами стойл. С ними пришлось изрядно повозиться. Задолго до прибытия сюда Саргатана демоны соорудили для Йен Ваня и его главного мага специальную колдовскую палату, сплетенную молниями, где кипела работа до тех пор, пока на свет не появились двенадцать чудовищных созданий.

Входящие услышали громкое фырканье, за которым последовала непонятная скороговорка. Звери забеспокоились, зарычали, затопали так, что сотрясся даже вымощенный каменными плитами пол.

— И что они обнаружили в мушином гнезде? — выкрикнул Саргатан, пригибаясь к уху Элигора.

Бегемоты внезапно смолкли, улеглись; слышалось лишь их сопение да ворчание. Элигор удивился: не от звуков ли голоса Саргатана они вдруг затихли?