Алан Троуп - ЛЮДИ КРОВИ

Артуро пожимает плечами:

– Мы пока точно не знаем, но кто бы они ни были, добра тебе они точно не желают. Они поработали над обоими трюмными насосами и открыли кингстон. Если бы по ошибке не засосало пластиковый пакет, который блокировал кингстон, вы бы затонули гораздо раньше.

– Нас спас мусор, – говорю я, не в силах сдержать улыбки.

Артуро тоже улыбается, но быстро серьезнеет:

– Но это ведь могла быть бомба.

– Это Сантос? – спрашиваю я.

– Не думаю. Он только-только освободился. Мы оба знаем, где он был.

– Тогда кто?

– Мои люди выясняют.

– Твои люди только и делают, что выясняют…-ворчу я.

Артуро тяжело вздыхает:

– Потерпи, Питер. Такие вещи требуют времени. А пока просто будь осторожен. Внимательно осматривай лодку и машины, перед тем как садишься в них. Я велел своим ребятам проверять их каждый день, но пока мы с этим не разберемся, будь осторожен.

К моему огромному облегчению, моя жена соглашается на время отказаться от поездок за покупками. Мы теперь ведем очень спокойную и размеренную жизнь. Элизабет занимается садом, который процветает благодаря ее неусыпным заботам. За несколько недель там выросли новые растения, некоторые из них совершенно мне не знакомы и цветут необыкновенно яркими цветами. Элизабет сняла первый урожай Слезы Дракона.

Я большую часть дня провожу за хозяйственными делами, а Элизабет делит свое время между садом и кухней, между посадкой, прополкой, сортировкой трав и приготовлением настоев. Иногда, помогая жене в саду, я случайно касаюсь ее, и мы оба улыбаемся, счастливые тем, что занимаемся общим делом. Она не упоминает имени Хорхе Сантоса. Я тоже, хотя он не выходит у меня из головы.

– Я только что приготовила первую порцию вина из Слезы Дракона,- говорит мне Элизабет через несколько дней после сбора урожая. Мы собираемся на охоту и оба уже приняли наше истинное обличье. – Вот, – Элизабет указывает на керамический кувшин и два высоких стеклянных стакана, стоящие на дубовом столе в большой комнате. Она разливает прозрачную жидкость по стаканам. – Давай попробуем.

Это один из кувшинов моей матери. Интересно, использовала ли она его для того же самого. Я беру свой стакан, принюхиваюсь к бесцветной жидкости, взбалтываю ее. Ничем не пахнет. Как вода из-под крана.

– Не повредит ли это нам перед охотой?

Элизабет качает головой:

– Главное, не пей его, когда ты человек.

– Почему?

– В человеческом обличье ты не можешь противостоять его силе. Тебя парализует, как это происходит с людьми, – говорит она. Она терпеливо ждет, пока я выпью.

С трудом верится, что эта жидкость может на кого-нибудь как-то повлиять. Вино кажется совершенно безвредным и безвкусным. Я делаю два больших глотка и смотрю на Элизабет:

– Оно на вкус, как вода, разве что чуть гуще, чуть жирнее…

Она смеется и опрокидывает свой стакан одним долгим глотком.

– Сначала допей, – говорит она. – Потом посмотрим, что ты скажешь.

Я следую ее совету. Секунду спустя у меня внутри разливается тепло и проникает во все уголки моего организма. На какое-то мгновение становится дурно. Кружится голова. Мне стоит некоторых усилий не упасть.

– Разве это не удивительно? – спрашивает Элизабет, пододвигаясь поближе и касаясь меня своим хвостом.

Все мои чувства обостряются. Я не ощущаю ничего похожего на то, что испытал в ночь нашей свадьбы после коктейля из Слезы Дракона и Розы Смерти, когда нам удалось проникнуть в мысли друг друга, но я не могу перестать улыбаться и не в силах побороть своих желаний.

Мы занимаемся любовью здесь же, в большой комнате, потом позволяем нашей страсти поднять нас в воздух и взмываем все выше и выше, пока окончательно не соединяемся над морем. Оторвавшись наконец друг от друга, мы плечом к плечу преследуем добычу. Вино из Слезы Дракона все еще согревает нас, разжигает наш аппетит. Я направляюсь прочь от берега, намереваясь долететь до острова Бимини, что всего в шестидесяти милях от нас. Элизабет, которой никогда не нравилось мое пристрастие к охоте над водой и далеко от дома, и на этот раз недовольна:

– Зачем лететь в такую даль, когда вокруг полно еды?

– Отец всегда настаивал, чтобы я охотился на расстоянии от нашего острова, – говорю я. – Даже если нас не поймают с поличным, люди станут подозрительны. Куба и Багамы не так уж далеко от нас, а население там достаточно темное, чтобы объяснить происходящее своими глупыми суевериями.

Но Элизабет упрямо забирает к берегу.

– Я хочу есть! – настаивает она. – Не будет большой беды, если сегодня в виде исключения мы поохотимся где-нибудь поблизости.

– Не люблю бездомных. Приходится месяцами держать их в подземелье и откармливать, чтобы они стали годны в пищу, – возражаю я.

– Неужели нигде нельзя достать пищи, которую можно было бы съесть прямо сейчас?

Разогретый вином и любовью, с тихо урчащим от голода желудком, я тяжело вздыхаю. Зачем она смущает мой душевный покой? Но то ли выпитое вино, то ли ее решимость вдруг делают меня безрассудным. Я лечу на юг, к сельскохозяйственной области Хоумстед.

Я уже нацелился на белый двухэтажный фермерский домик, который стоит на отшибе, в нескольких акрах от всякого другого жилья. Я раззадорился ничуть не меньше, чем моя подруга. Мы врываемся к ним в дом через окно, кружим по комнатам, крушим, убиваем. Мне достается отец семейства, а Элизабет лакомится матерью и тремя маленькими детишками.

Мы бросаем их кости в океан и возвращаемся домой. Потом, лежа обнявшись на нашей постели из сена и чувствуя, что вино все еще согревает нас, мы снова овладеваем друг другом.

На следующий день в новостях показывают фотографию пропавшей семьи. Не могу смотреть на детей, отворачиваюсь.

20

К середине октября мы не получаем никаких вестей о дальнейшей деятельности. Хорхе Сантоса и никакой информации о неизвестном стрелке. Я вызываю Артуро.

– У нас возникла проблема, – говорит он. – Не хотел говорить тебе, пока мы не найдем какого-нибудь решения.

– Нашли?

– Пока нет. Но мои друзья на островах вышли на двух багамцев-стрелков. Два дурака просаживали кучу денег в барах Андроса. На таком бедном острове это, разумеется, привлекло всеобщее внимание. Мои люди поработали с ними немножко, и они признались, что заключили контракт с одним итальянским джентльменом из Нью-Йорка по имени Ральф Эскаланте.

– Это который из семьи Гамбини? – спрашиваю я.

Артуро кивает:

– Ага… Дал им десять тысяч долларов и обещал еще десять тысяч по выполнении заказа. Один его знакомый всерьез желает видеть тебя мертвым…