Гай Юлий Орловский - Ричард Длинные Руки – рейхсфюрст

Он сказал с готовностью:

— Да, мой господин!.. Это было очень благородно! За такую мелкую услугу…

— Еще не понял? — спросил я. — Ну да, это же только я умный, хоть и потом… В общем, есть еще демоны, что могли бы отнести туда взад?.. В ту же трубу?..

Он ответил озадаченно:

— Наверное…

— Тогда договорись?

Он пискнул:

— Но они не хотят… Только тот Мымр согласился рискнуть свободой.

— Тогда я снова сглупил, — сказал я озадаченно. — Все думаю над тем, как вообще ускорить перемещение, чтоб в любое место и без всяких подручных средств в виде демонов, подземных вихрей и прочих зеркал, а тут придется ножками, словно какой–то, даже и слова такого не подберу.

Он подумал, затем нерешительно пискнул:

— Повелитель, а почему вы сами… не летаете?

Я вздрогнул.

— Ты чего? Люди не летают.

— Но вы можете, — пропищал он. — Я же чувствую в вас нечто от нас. Только еще страшнее!..

— Ого, — выдавил я дрогнувшим голосом. — Даже страшнее?

— Намного, мой повелитель!

Я вздрогнул, зябко повел плечами.

— Не знаю, не знаю. Может быть, потому и не летаю, что пришлось бы выпустить это страшное. Я и так не подарок, люди вообще–то жуткие свиньи… Нас желудями надо, а не пирожными! Вот и борюсь с собой, а если перестану… во что превращусь? Даже представить страшно.

— Мой повелитель! Разве можно бояться самого себя?

Я удивился:

— А кого же еще?

— Но…

— Человек, — сказал я убежденно, — самое страшное Зло и демонее всех демонов!.. Говорят же, силен тот, кто победил себя. Я вот силен, если могу протерпеть лишний час до обеда.

Он пискнул в восторге:

— Значит, люди страшнее демонов?

— Намного, — ответил я серьезно. — Это вы — цельные натуры, а в людях, увы, чаще такого намешано… Кто знает, что умел делать Змей, поимевший Еву?.. И чье семя теперь в каждом из нас?

Он пропищал:

— Тогда пешком. Как все.

Я постарался вспомнить тот путь, который проделал тогда на багере. От королевства Гессен на багере немалый путь, миновали несколько королевств, из них Рефершельд назвал только Вандом и Клаутенгейм. Причем Вандом, по его словам, миль пятьсот в длину и триста пятьдесят в самом узком месте, я тогда еще сказал, что это целая империя… И что, все это мне пройти где пешком, где на лошади? А еще королевство Висконтия по пути, тихое и спокойное, сверху выглядит вообще праздничным, но все равно даже на быстром коне… гм…

— А если не летающего, — сказал я с досадой, — а быстро скачущего?.. Неужели из той массы демонов, что взялись служить… сотрудничать, нет передвигающихся быстро?

— Есть, — заверил Серфик, — и много!

— Так почему же…

Он пискнул:

— Там есть даже мельче меня!

— Понятно, — пробурчал я. — А тогда раздувались, чтоб выглядеть крупными и могучими? Эх… Или в самом деле рискнуть?.. С другой стороны, я рискую не только собой, но и всеми проектами… Но с третьей стороны, проблема коммуникаций становится настолько узким местом, что надо ставить ее во главе угла… Хозяйство разрастается, связи никакой, везде сам, да и то не успеваю… Надо будет всех алхимиков озадачить, магам подкинуть этот орешек. А сейчас вот рискнуть? Или не рисковать?.. А вдруг?.. А что, если…

Серфик то исчезал, то появлялся, наконец пропал надолго, то ли я так пугаю, то ли этот игрушечный демонишка носится в свой мир что–то выпрашивать, всякий раз корректируя запросы с каждым поворотом моего to be, or not to be.

Я смотрел, как он то порхает, как багровый светлячок, то начинает с такой скоростью нарезать круги, что получается сплошной пурпурный обруч, а если еще и меняет высоту, то обруч вытягивается в цилиндр, похожий на широкую трубу из раскаленного металла.

— Хорошо, — сказал я, не дождавшись результата, — а как насчет вон тех штук, что летают высоко–высоко?.. Да–да, не летают, не смотри так, я знаю, что крыльями не машут… и вообще бескрылые, но раз висят там высоко и не падают, значит — летают, вот такая у людей прямая честная и непонятная логика!

Он помолчал обалдело, я подумал хвастливо, что даже демонам непросто следить за моей уникальной причудливой мыслью, богатой в оттенках и оборотах.

— Мы не знаем, — пискнул он, — что там. Никто из демонов туда не поднимался.

— Просто не поднимался, — спросил я настойчиво, — или не мог?..

Он пропищал озадаченно:

— Не знаю…

— Это тоже ответ, — подбодрил я. — Ничего, до всего доберемся.

Он что–то пропищал, я не услышал и велел повторить чуть ниже на октаву–две, а то совсем уж забрался даже за ультразвуки. Демоны вообще говорят как на очень высоких частотах, так и на сверхнизких, люди их не слышат, но у меня слух расширен, а еще и зрительный диапазон, хоть и самую чуть–чуть, то есть за красным цветом вижу инфракрасный, а за фиолетовым — ультрафиолет, что создает и некоторые неудобства, потому что для других в любом случае сплошная чернота, и я иногда попадаю впросак или выгляжу несколько… странным.

С другой стороны, бывают и некоторые преимущества, которые я по своей неорганизованности все еще не успеваю использовать.

— Хорошо, — сказал я, — лети, существо. А я буду думать.

Глава 10

Гитард постоянно ищет случая, чтобы пообщаться со мной, поймать крохи знания, что щедро падают с моего интеллектуального стола, чувствует, скоро снова исчезну.

Когда я в раздумье, чего бы покушать, чтобы все проблемы решить с помощью обеда, возвращался к дому, он догнал, спросил, запыхавшись, тревожно–приподнятым тоном:

— Ваше высочество, а вы всерьез считаете, что нам когда–то позволят бывать за пределами маркизата?

— Ну, — ответил я в удивлении, — конечно!

— И не потащат на виселицу? — допытывался он.

— С какой это радости?

— Мы же пираты, — напомнил он. — Заочно приговорены все, а некоторые и лично. Я вот даже дважды!

— Гордитесь? — спросил я понимающе. — Ничего, пирата Моргана восемь раз приговаривали к повешению. А знаете, чем кончилась его карьера?

Он мотнул головой:

— Нет…

— Сама королева, — сказал я значительно, — величайшего на то время королевства, или одного из величайших, дала ему титул графа!

Он охнул:

— Господи!

— И поручила, — сказал я, — губернаторство на крупнейшем острове Ямайка. А еще назначила главнокомандующим ее военно–морскими силами! Когда он умер от старости в собственной постели, то был похоронен со всеми почестями. Сама королева стояла у его гроба. Так что у нас есть прецеденты!

Он воскликнул: