Наталья Самсонова - Игрейн. Леди с надеждой

— Я хочу, чтобы мой сын жил! Свободным! Счастливым! Грядет война, — она сломалась. — Твой сюзерен не сможет защитить нас!

— Дура, — в отчаянии стонет Лозняк. — Какая же ты дура, жена моя. Имя.

— Я не знаю. Я, правда, не знаю! Не смотри на меня так! — она всхлипнула. — В ту ночь я была в Дин-Эйрине, ты привел в дом эту девку, а я не могла, не могла это выслушивать! Я сидела в трактире, пила чай, Квинт должен был забрать меня утром, у него были дела. Ко мне подсел мужчина, довольно приятной внешности. Мы были близки, наступило утро, он убрал все следы нашей страсти, с шеи, с губ. И я забыла о нем. Было и было. Стало легче, немного.

— Изумительно, — цедит боец. — Дальше?

— Потом он начал присылать вестников, мы общались и однажды, я рассказал ему как мне страшно. Это было сразу после окончания Противостояния. И он сказал, что есть способ обезопасить моего сына.

— Нашего сына.

— Моего, я выносила его, родила, я люблю его и хочу, чтобы он жил. Ты же делаешь из него боевика, мясо, — она успокоилась и говорила тихо, уверено. — Убьешь меня?

— Не знаю, — он запускает пятерню в волосы. — Проклятые духи, женщина, ты хоть понимаешь, как ты подставила и меня и своего сына?! Ты не чужая Ковену, вся твоя семья, предки, уже две сотни лет под рукой Амлаута. Что же ты натворила? Как он обещал спасти его?

— В нужный момент артефакт покажет моего сына как одного из тех, кто придет его убивать. Его не тронут. Мне обещали.

В самое сердце колет тупая игла. Противостояние. Я ведь была на ее месте. Но ее причина куда как достойней. Мать защищает своих детей как может.

— Пойдем домой, женщина, теперь ты не покинешь его стен.

— Я хочу сходить на капище.

— Потом. И поверь, этот проступок не замолить перед лицом Богов.

Лозняк шагнул вперед и взял жену за руку, я приникла лицом к щели — дора Ан шла следом за своим супругом низко опустив голову. Она лишилась надежды, ничего не получив взамен своего предательства.

Выжидая время, не желая столкнуться с семьей Ан, я удобнее устроилась в сене. Как странно все складывается, будто нас всех стравливают. В Дин-Гуардире тоже что-то происходит, но сюда долетают лишь слабые отголоски новых реформ Вортигерна.

Спустившись, отряхиваю подол юбки, вытаскиваю травинки из волос — Роберта очень проницательна и может по налипшему на подоле мусору вычислить, где и с кем я была.

Прижимаю к животу «Наставления» и выхожу с конюшни. Удерживаюсь от желания оглядеться, мне нечего скрывать, а, значит, и осматриваться, в поисках соглядатая тоже незачем.

— Я устала тебя искать, Игрейн, — голос Роберты звучит слишком громко, и я подпрыгиваю. Но рядом никого нет. Не сразу понимаю, что у моей руки висит призрачный вестник.

— Проклятые духи, Роберта, ты почти отправила меня на тот свет.

— Ты молода, у тебя крепкое тело и надежное сердце, — смеется миледи Лайсса. — Иди в палисадник, я разогнала оттуда детишек, он полностью в нашем распоряжении.

Роберта удивительно вписалась в жизнь Ковена — трех дней не прошло с момента как она здесь, а уже многое взяла в свои узловатые пальцы. Для Иниры совместные трапезы стали пыткой, для меня тоже — казалось запал Роберты происходит из моих чувств к Атолгару. Только Лидда смогла меня немного успокоить, напомнив о том, что эти змеи вращались в одном кругу и вполне могли иметь свои собственные причины не любить друг друга.

— Все ковенцы — бесчестные ублюдки? — пару дней назад я задала этот вопрос Роберте. И та расхохоталась:

— Конечно, Игрейн. Это официальное мнение придворных Кардорга. Хочешь быть модной, ругай Ковен. Только молодые сикалки путают мнение личное с мнением королевским. Не бери в голову.

Воспоминания продолжали приходить. Мелкие, незначительные, они сбивали с толку и провоцировали слезы. Теперь я знаю, что мама любила яблочный пирог с корицей. И что папа именно этим пирогом заманил ее замуж. Сам научился печь, испортив четыре заготовки. Проклятые духи. Закидываю голову, чтобы негодные слезы затекли обратно. Постояв, продолжаю путь.

Песчаные дорожки палисадника поскрипывали под моими туфельками. Невысокая кованая ограда блестела от капелек воды — перед тем как быть изгнанными, дети успели полить растения. На самом деле, палисадник скорее большая оранжерея, накрытая магическим куполом. Я не сразу это поняла, но полные восхищения реплики Роберты открыли мне глаза.

— Кто из нас старуха, Игрейн? Ты как будто не хочешь со мной общаться, — миледи Лайсса сидит на скамье, подле нее переносной столик. Медный чайник исходит паром, блюдо с порезанными фруктами — с появлением Роберты из моего меню пропали булочки. С появлением Роберты вообще многое пропало.

— Что ты, Роберта, разве у меня есть для этого хоть одна причина?

— Я назову их с десяток, и в числе первых будет маркиз, — фыркает миледи Лайсса и неуловимо ведет носом. — Что ты забыла на конюшне?

— Сено, свежее и уютное, читала, — показываю «Наставления».

— Надеюсь, когда-нибудь я пойму, отчего эта сомнительная книга так дорога тебе. Как ты планируешь забирать браслет?

— Роберта, именно поэтому я сегодня читала, спрятавшись в сене, — пытаюсь найти у миледи совесть.

— Тебе там лучше думается? Проводи и меня туда, вдруг поможет. Игрейн, все очень просто, либо ты становишься маркизой Амлаут, либо в ближайшее время выходишь замуж за другого. Того другого, которого подберу тебе я. Скажу прямо, кандидатура Атолгара лично мне подходящей не кажется. Боевой маг, глава Ковена, ненавидимого двумя Динами. Сплоченный и слаженный дамский коллектив, от которого у меня мурашки бегут.

— У них тоже. Причем здесь коллектив? И Ковен?

— Любовь, моя дорогая, она по ночам и в спальне, иногда за гобеленом или в кустах, тут уж как повезет. Днем ты будешь видеть мужа на обеде и завтраке, и это в мирное время, которого в Ковене не так много. А значит твои ближайшие друзья это жены и дочери его бойцов. Женщины, которые полагают его собственностью, такова уж наша природа. И ты никогда не будешь им нравиться полностью. Не оттого что плоха.

— Ты не делаешь меня счастливой, — грустно улыбаюсь. Мне не справится даже с Лиддой, которая стала относиться ко мне чуть лучше. Других я не знаю даже по именам, и боюсь, повстречав, не узнать.

— Счастливой ты можешь стать только самостоятельно. Поверь, получи ты своего маркиза по договору с отцом, ох, как бы ты его возненавидела. И проясни, что там за сопли в сахаре с любовной неделей?

— Я сама плохо знаю, но невеста Атолгара покончила с собой в храме, после того как принесла все клятвы.

— Значит, с собой покончила не леди Дирран, а новоиспеченная маркиза Амлаут? В таких вопросах консуммация брака роли не играет. Королева становится королевой, произнеся брачные клятвы, а уж когда там ее супруг посетит брачное ложе дело десятое.