Даниил Аксенов - Самозванец

Гость великого Парета благодарно кивнул и с удобством расположился. По сути, его интересовали два вопроса. Во-первых, везде ли в этом мире есть ишибы, или это только местная аномалия. Во-вторых, знает ли что-либо великий ишиб о перемещениях между мирами.

— Хотя я не обошел весь мир целиком, — ответил Парет, — могу тебе сказать, что везде, где я был, люди имели способности к управлению ти. А иногда даже и животные могли делать это.

— Животные? — удивился Михаил, вспоминая давнего зайца.

— Да, — подтвердил ишиб, чуть поморщившись. — Но не со всеми из этих животных приятно встречаться.

Молодой человек пока что не стал заострять внимание на этом предмете и перешел к более важному вопросу.

— Ты спрашиваешь так, словно уверен, что наш мир — не один, — улыбнулся ишиб, — Мне же ничего не известно об этом. Мир может быть один, а может и не быть один. Все зависит от того, с какой точки зрения это рассматривать, и с какой целью.

Гостю этот ответ был понятен. И в его мире в области гуманитарных наук результат тоже часто зависел не от логики выводов, а от цели, с которой предпринималось исследование. Впрочем, некоторые умельцы применяли этот принцип и к естественным наукам.

— Значит ишибы не могут, используя ти, путешествовать между мирами, если они существуют во множестве? — переспросил Михаил.

— Мне об этом ничего не известно, — вежливо повторил ишиб. — Мои предшественники неоднократно пытались научиться мгновенно перемещаться на большие расстояния в пределах одного этого мира. Но не достигли сколько-нибудь значимого успеха. Их постигла такая же неудача, как и с бессмертием.

Бессмертие было давней, так и несбывшейся мечтой многих ишибов. Действительно, если они могли в совершенстве контролировать ти, то почему бы им не создать себе вечное тело? Однако все было не так просто. Во-первых, полноценный контроль над ти был доступен лишь в бодрствующем состоянии. Во-вторых, старение ишиба проявлялось сначала не в старении тела, а в старении способностей. Прежде всего — в старении аба. Ишибы жили очень долго. Иногда до трехсот лет. Но рано или поздно, их способности к управлении ти угасали. Когда это происходило, стареть начинало и тело ишиба, которое тот уже не мог поддерживать в хорошем состоянии.

Михаил узнал, что хотел. Он вежливо попрощался, и, к своему удивлению, получил приглашение заходить еще, если у него возникнут такие же интересные вопросы.

Когда молодой человек покидал гостеприимный сад, начал накрапывать дождь. Он подумал, что этому миру явно не хватает зонтов, и медленно побрел в сторону дома Ференов, вспоминая великого ишиба, его чудесный сад и не менее чудесный аб.

Внезапно, когда он еще недалеко отошел от ворот школы Парета, он увидел человека в черной одежде, который шел прямо на него. Этого человека ему приходилось встречать раньше в приемной короля. Звали его Комен.

Встреча была очень нежелательной, и Михаил хотел было проскочить мимо, но Комен тоже узнал его.

— Так, так, — протянул он, разглядывая камзол молодого человека, который совсем не походил на крестьянский, хотя и был не в пору. — Вот и наш простолюдин, который чуть не убил толстяка Тенна одним прикосновением к его мечу. Без использования ти, ведь иначе это все бы заметили. Такие вот у нас в стране простолюдины.

— Я не простолюдин, — ответил тот.

— Конечно нет, — подтвердил Комен. — Я думаю, что ты — один из родственничков честнейшего советника Рауна, которого он выдал за крестьянина. Скоро советник начнет выдавать своих родственников за королевских лошадей.

То ли выражением лица, то ли манерой держаться Комен чем-то неуловимо напоминал Ферена-старшего. Хотя ростом был выше и определенно моложе его Усы, опять-таки, в отличие от усов Ронела, были не загнуты вверх, а направлены строго параллельно земле.

— К советнику я тоже не имею никакого отношения, — заметил молодой человек.

— Вот это да! — изумился человек в черном. — Советник не знает о том, что ты — не крестьянин? Я вижу перед собой того, кто смог провести эту бестию? Как же тебя зовут?

— Называй меня Ксант, — ответил Михаил.

— Ксант? Нормальное имя, ничем не хуже остальных, — с нескрываемой иронией ответил Комен. — Ты мог бы с таким же успехом выбрать любое другое. Меня зовут тагга Комен Каретт.

Имя Каретт уже было знакомо Михаилу. Его много раз с такой страстью произносил Маэт.

— Можно поинтересоваться, кем ты приходишься Ларете? — вежливо произнес он.

— Можно. Она — моя младшая сестра. А почему ты спрашиваешь?

— Я знаком с Маэтом Ференом, — пояснил молодой человек.

— Понятно, — рассмеялся Комен, продемонстрировав великолепные белые зубы.

Михаил подумал, что о страданиях юного Ферена знала вся столица.

— Послушай, загадочный Ксант, а ты сейчас очень занят?

Его удивил вопрос, но время у него было. Он рассчитывал, что визит к великому ишибу затянется, поэтому договорился о встрече с друзьями на более позднее время.

— Сейчас не очень.

— Видишь ли, — сказал ему Комен, — У меня прямо сейчас намечается небольшое дельце. И срочно требуется секундант. Конечно, можно и без него, но как-то неприлично. Не составишь ли мне компанию?

Михаил оказался в двойственном положении. Даже в тройственном. С одной стороны, ему не хотелось слишком сближаться ни с какой из четырех семей. С другой стороны, было любопытно, как происходят дуэли. С третьей стороны, знакомство с братом Лареты могло бы пригодиться для Маэта.

— Конечно, — ответил о. — Буду рад оказаться полезным.

— Тогда пойдем, это здесь, недалеко, — сообщил Комен. — Вон за тем поворотом на заднем дворе.

Дуэли в Раниге были разрешены. И место, указанное новым знакомым Михаила, давно облюбовали столичные бретеры.

Пока они шли к назначенному месту, дождь усилился. Спутники непроизвольно прибавили шаг. Хотя какое это уже имело значение? Им совершенно незачем было спешить — дуэль проходила на открытом месте.

Там Комена уже поджидали два человека. Один из них — нервный мужчина лет двадцати пяти, а второй — невысокий крепыш с приплюснутым носом. Нервный мужчина все время потирал руки и оглядывался по сторонам. Сначала Михаил подумал, что противником его знакомого будет как раз он, но потом опознал в нем ишиба. Дуэль ишиба и неишиба представлялась ему невозможной.

Приглашенный секундант оказался прав — противником Комена был крепыш. Они сухо представились. Дождь еще более усилился, но дуэль было решено не отменять, а начать немедленно.

Комен и крепыш, которого звали Моррот, обнажили мечи и начали медленно, словно нехотя, прощупывать оборону друг друга.