Юлия Славачевская - Если вы не в этом мире, или Из грязи в князи

Управляющий поднял руку, чтобы постучать, но я строго покачала головой, выразительно поигрывая новым приобретением. Видимо, глаза у меня светились нехорошим огнем, потому что мужчина сменил цвет лица на пепельно-серый и поспешно отошел в сторону, повинуясь моему жесту и давая дорогу.

— Здравствуйте, ваше высочество, любимый и дорогой супруг! — пнула я ногой дверь, заваливаясь в кабинет. Матиас, углядев меня всю из себя сказочно добрую, безмерно красивую и еще и в шляпе, спихнул с коленок жгучую брюнетку в шикарном темно-синем бархатном платье с расшнурованным лифом… И вроде как застеснялся.

— Здравствуйте, ваше высочество, — все же сумел выговорить муж, быстрыми движениями приводя себя в порядок. — Вы уже приехали?

— Как видите, — широко улыбнулась в ответ. — Не представите? — И указала трезубцем на даму топлесс с зеленым от страха лицом. Сегодня все хамелеонят! Это моровое поветрие или вредные погодные условия, что мимикрия вошла в моду?

— Баронесса Сексилия Давалия Поскакунь, — вспомнил о правилах хорошего тона супруг и поднялся, приветствуя меня.

— Как-кое неожиданно приятное знакомство! — пропела я, подходя к столу, накрытому на двоих, и элегантным жестом накалывая одиноко лежащий персик на трезубец.

Зажигательная Давалия — девица с модельным личиком и ярко-алыми призывными губами, тоже слегка очухалась и попыталась сделать глубокий реверанс, приветствуя будущую королеву.

Удавалось ей это из рук вон плохо — ноги, скорей всего, были слабоваты в коленях (это и неудивительно. Судя по фамилии, колени у нее встречаются друг с другом довольно редко!). К тому же из корсета выпала грудь. И баронесса попала в двойственное положение. С одной стороны, она не могла встать из реверанса, пока я ей этого не позволю, а с другой — вовсю светила обнаженной грудью, а это совершенно недопустимо и считалось прямым оскорблением королевской особы.

— Странная при вашем дворе мода… — непритворно удивилась я, снимая персик и указывая трезубцем на даму, готовую провалиться сквозь пол. — Так и простудиться недолго. Хотя… весьма удобно… сразу товар лицом, так сказать. Надо будет попробовать…

— Не вздумайте! Это весьма неприлично, — замечательно в тему высказался принц, продвигаясь к своей фаворитке и пытаясь ее частично прикрыть.

— Вот как? В самом деле?.. Что вы говорите! — удивилась я, небрежно помахивая горячо полюбившимся мне трезубцем. — Надо же! Значит, ваша знакомая сознательно решила меня оскорбить?

— Ваше высочество. — Минуту спустя Матиас вспомнил, что главный тут он, и попытался овладеть ситуацией. — Мы сейчас все обсудим! — И тут же своей фаворитке: — Баронесса, вы свободны.

Мадама подскочила как ошпаренная, мигом запихала все свое обширное богатство обратно и по стеночке, на полусогнутых, удивительно шустро вымелась из кабинета.

— Пока! Свободны. Пока… — оставила я последнее слово за собой, провожая соперницу ласковым до жестокости взглядом.

— Присаживайтесь, — подвинул мне стул принц.

— Как вы радушны к дамам! — едко заметила я, усаживаясь и обмахиваясь трезубцем. Веер он заменял скверно, но заметно поднимал настроение.

— Мадам, поделитесь секретом, где вы это взяли? — проявил некоторый интерес богоданный супруг, наливая вино в два высоких хрустальных бокала и откидываясь на спинку кресла.

— Да тут, неподалеку, — радостно поведала я благоверному, с нескрываемым удовольствием играя роль нежной супруги, которая воодушевлена и гм-гм… исполнена неземным восторгом при виде неверного супруга. — Вот, сувенирчик на память приобрела. Вам нравится?

— Прекрасный выбор, — одобрил Матиас, подавая мне бокал. — Я и сам бы не отказался.

— Надеюсь, бокал чистый? — засомневалась я, подозрительно рассматривая стекло на свет. — А то, знаете ли, в нынешнее время так легко обзавестись чем-то ненужным!

— Не сомневайтесь, — заверил меня принц, — за этим очень строго следят.

— За чем именно? — удивилась я. — За распространением чего-то ненужного и направлением этого в правильную сторону?! Как заботливо!..

— Нет, ваше высочество, за чистотой посуды, — уселся муж в кресло напротив. — Итак, вы хотели со мной поговорить?

— Разве? — продолжала валять ваньку. — Вам показалось…

— Зачем же вы здесь? — не отставал благоневерный, попивая вино и разглядывая меня, словно необычное насекомое. Так и виделось в его глазах, как он мечтает пришпилить одну неугомонную особу к определенному месту. Но я-то не лыком шита! И булавок у меня припасено гораздо больше!

— В смысле, зачем я помешала вам развлекаться? — спросила напрямую, сощурив глаза до состояния отверстий амбразуры и наведя на цель.

— Можно и так сказать…

Надо же! Бесстыдство просто прет как на дрожжах! Ну, ничего… мое будет сверху.

— А чтоб вам праздник тела испортить и устроить себе праздник души. — И, заметьте, ничуть не соврала!

— Как это мило с вашей стороны, дорогая! — И ручки свои шаловливые к моей шее протянул.

— Безусловно! Я неустанно забочусь о вас, — согласилась я, аккуратно отодвигая трезубцем шаловливую конечность. — Обращайтесь, если что. А сейчас мне пора. Устала очень, нагулялась… по коридорам. Хочется, знаете, с дороги освежиться.

— А раньше не хотелось? — И кто ж тебя, зар-раза, за язык дергал?

— Не посетив перед тем супруга? Как можно?! — Угу. Меня за язык тянул тот же самый зловредный элемент. — Я спокойно существовать не смогу, пока вас покоя не лишу, ваше высочество! — И гордо вышла за дверь, дирижируя себе трезубцем, как жезлом на параде.

А за дверью меня ожидали все те же сопровождающие лица, но с разными выражениями физиономий. У Омаль неописуемое — «умри, несчастная паскуда!», у Рауля задумчивое — «куда, куда, вы удалились?»,[22] а у Кусюкусяра самоубийственное «паду ли я, стрелой пронзенный, иль мимо пролетит она?».[23]

— Тут ненароком никто не пробегал? — на всякий случай поинтересовалась я, мельком оглядев задумчивое трио.

— Хм… (неразборчиво.) Д-дама!!! — прошипела маркиза, кивая в сторону, куда фаворитка удалилась. Ее лицо выражало пламенное и неподдельное желание догнать, наказать, еще раз наказать, потом еще раз… А то, что осталось — отпустить…

— Что ж не пристрелили? — удивилась я. — Разве сезон охоты закончен? В следующий раз разрешаю всяческих трепетных ланей отстреливать без предупреждения!

— А-а-а?.. — неуверенно вступили в разговор мужчины, видимо, все еще удерживая перед глазами трепетный образ полуобнаженной красавицы.