Елена Звездная - Киран. Право воина. Книга вторая

А на пороге обнаружился… ОН!

В смысле бесстыдно и коварно соблазненный мной бабник, лгун и морда белобрысая!

Светловолосый воин, на сей раз одетый во все черное, и даже в рубашке с длинными рукавами, а не светящий голым торсом как присутствующие… хотя вот как раз присутствующие могли только позавидовать его идеальному телу, стремительно вошел в зал. На его лице не отражалось ни единой эмоции, но судя по резким движениям, мужик был в бешенстве. Но что он — лично я так же находилась в состоянии нарастающей ярости, и даже гормональной революции не предвиделось… А еще сказал что у него жен нет, и темперамент только со мной… Сволочь!

Но воина мои проблемы не волновали. Промчавшись мимо меня, он лишь рявкнул:

— Почему женщина на коленях?!

И вдруг остановился! Застыл в трех шагах от меня! Да так, словно с разбега наткнулся на невидимую преграду! Я даже подумала, что это уже феромоны действовать начали, но тут произошло невероятное — светловолосый бабник и смазливая лживая рожа в одном флаконе, очень медленно, даже как-то чересчур медленно повернулся.

Я сглотнула, чувствуя, как злость куда-то девается, а по телу какието странные мурашки начали торжественный марш в поддержку гормонов.

А воин развернулся ко мне всем корпусом. И этот взгляд… взгляд пронзительно-синих потемневших глаз, и лицо, на котором сквозь маску столь привычной для воинов сдержанности, внезапно проступило что-то удивленно-восторженно-яросное… И воин произнес:

— ТЫ!

Я вздрогнула, от испуга проверила повязку — та все так же оставляла в поле зрения окружающих исключительно мои глаза, и потому решив послать марш протестующих мурашек к нестабильным атомам, я нагло заявила:

— Не я!

На лице могучего воина прошлась судорога, все мышцы напряглись, на шее вздулись вены, после чего все это тестостероновое право левого трицепса заорало:

— ТЫ!!!

Мне почему-то вспомнился Нрого и я не менее нагло заявила:

— А у тебя нет доказательств, бабник лживый!

На разгневанном лице мелькнуло незабываемое выражение, а я вдруг поняла, что вставать с колен уже не особо и хочется, все же вроде как воины коленостоячих не бьют, зато и понаглеть в такой позе можно:

— Вали давай ко всем своим женам разом и по отдельности! И наложниц прихвати! И да, про тьяме не забудь, сволочь кобелинистая!

И вот странность — мне казалось, что настоящее представление я устроила раньше, и вот тогда тишина была невероятная, но сейчас она вдруг стала просто оглушительная какая-то. Словно все старались и не дышать, боясь пропустить хоть одно слово. И это слово, а точнее слова прозвучали:

— Я тебе не лгал, женщина.

Воин произнес это очень спокойно, приглушенным таким голосом, но такое ощущение, что сейчас грянет гром. И он таки грянул!

— Не лгал значит! — я подскочила, повернулась, узрела стоящего неподалеку Аравана и потребовала. — Ар, напомни, сколько у этого насквозь лживого права левого трицепса жен, наложниц и тьяме!

А тишина продолжала нависать и я непонимающе взглянула на молчавшего брата, и гневно поторопила:

— Ар?! Так сколько у него жен?

Брательник перевел взгляд с меня на светловолосого кобелину, сглотнул и тихо ответил:

— Ни одной.

На мгновение у меня мелькнула мысль, что надо мной прямо сейчас издеваются. Нет, мне мало было папандра, так теперь еще и Ар. И поэтому я прямо спросила:

— Ты издеваешься? — брат все еще весь напряженный, как-то странно на меня смотрел. — Ты же сказал, что у него пол Иристана в постели перебывало! Я так поняла, что он тут вообще всех имеет с завидной регулярностью!

Почему-то после этого в абсолютной тишине раздался чей-то смешок. И обернувшись к белобрысому я засекла, что смешок был его, но воин тут же вновь стал очень суровым величественным. А еще только сейчас, я увидела, что поверх его рубашки висит какаято бляхина на цепи и эта махина больше чем та, что носил папандр, да и у Нрого поменьше была. А потом еще пару мелочей в памяти всплыло и я уже как-то подозрительно на воина уставилась. То есть это сначала подозрительно, а потом почему-то сказала:

— Ты мне точно солгал, только я так и не поняла, в какой именно момент.

— Ни единым словом, — величественно ответили мне.

— Да? — какая-то воинственность во мне опять проснулась. — Ты же сказал, что самый слабый воин на Иристане!

Синеглазый улыбнулся, мягко произнес:

— И добавил «с конца», ты просто не услышала.

И тут у меня мелькнула мысль — а много ли я не услышала? И еще много других мыслей, но как выяснилось мои мысли уже никого не интересовали.

Синеглазый воин в два шага оказался рядом, затем мое прикрытие было вздернуто, открывая правое плечо и не успела я дернуться, как рывком светловолосый сорвал ткань майки и узрел татуировку клана МакВаррас. Затем вновь стало тихо. Я вскинула голову и посмотрела на воина, а тот поверх моей головы пристально смотрел на отца. Очень пристально, потом на Нрого и вновь на отца.

Светловолосый не произнес ни слова, но в следующую секунду оба хассара опустились на одно колено и, прижав правые руки к груди, опустили и головы. И глава всей Иристанской иерарархии, приняв их признание в поражении, вновь уделил свое внимание мне.

— Киран, — он произнес мое имя и неожиданно улыбнувшись, произнес его вновь, — Киран… — в его устах простое имя прозвучало как-то восторженно и вместе с тем так интимно. Но воин сдержался и уже официально объявил: — Киран МакВаррас, старшая дочь хассара Айгора, состоишь ли ты в браке, носишь дитя, или приняла дар жизни от воина Иристана?

Я вздрогнула, вглядываясь в его такое официальное и абсолютно без эмоциональное лицо и не сразу поняла что это вопрос… вопрос мне.

— Киран, — прошипел за моей спиной отец.

— Кира, — простонал Нрого.

А я смотрела на воина, который неожиданно властно, но очень тихо произнес:

— Я могу иначе, и в данный момент задал вопросы исключительно для соблюдения традиций. Ответы я знаю!

Меня очень заинтересовал данный момент:

— А как иначе? — тут же полюбопытствовала я.

— Право сильнейшего, — спокойно ответил воин.

Я невольно улыбнулась, радуясь, что выражение моего лица никто не видит, и с тяжелым вздохом ответила:

— Я не беременная, но твоя эйтна-хассаш сейчас о другом заявит, в браке не состою, но папандр отдавал кому не лень, и таки собиралась только что принять дар жизни, но говоря откровенно тут как бы не до даров уже.

У синеглазого левая бровь медленно поползла вверх. А я подумала, что как-то не вовремя он заявился весь такой суровый, да еще и правитель, а у меня сейчас самое веселье начнется, но очень не хочется чтобы мужик все это увидел. Но если еще честнее, совсем нет желания чтобы он на феромоны эйтны отреагировал. Да, я ревновала. В общем, подняв честные и невинные очи на светловолосого, я внесла самое разумное на данный момент предложение: