Наталья Жильцова - Академия магического права. Брюнетка в осаде

Сейчас, как никогда, хотелось, чтобы проснулись мои способности в подслушивании. Очень уж хотелось знать, что обсуждают за закрытыми дверями Андре и Ники.

И в этот раз получилось по моему желанию! На миг в ушах зашумело, а потом до меня донеслись голоса.

— Почему, объясни, почему ты отказываешься?! — почти кричал Андре. — Неужели так важны все эти дурацкие церемонии?

— Важны, как ты не понимаешь! — голос Ники, к моему удивлению, испуганным не казался, напротив, звучал требовательно и бесстрашно. Более того, Старшего следователя она называла на «ты». — Мы все-таки живем среди тех, кто придает «дурацким» церемониям большое значение. И я не хочу выглядеть в чужих глазах простой игрушкой!

— Игрушкой? Не говори глупости, Луна, ты моя пара!

Ого, кажется, Андре все-таки узнал о своей метке! Что ж, тогда это многое объясняет. И странный диалог, и ревность мужчины.

— Для тебя — да! — огрызнулась Ники. — А кем меня будут считать все вокруг?

— Почему для тебя так важно, что подумают все вокруг?

— Хочешь сказать, тебе не важно, что подумает твоя мать?

— Важно, конечно, — помолчав, ответил Андре.

— И ты думаешь, она меня признает, если не будет официального брака? Будет воспринимать меня всерьез, если я не смогу родить наследника? Или ты думаешь, что у моих родных нет гордости, и они радостно продадут меня тебе в постельные грелки? — продолжала наступать Ники.

И в этом я была полностью с волчицей солидарна. Метки, конечно, признавались оборотнями, но для всего остального мира такая пара законной не считалась, со всеми вытекающими последствиями.

— Да к Хаосу их всех! — не выдержав, снова рыкнул Андре. — Ты так легко откажешься от нас? Забудешь, что вчера произошло? Не вспомнишь, как стонала вчера в моих объятиях?

Я охнула.

Ну ничего себе! Значит, Андре еще и затащить Ники в постель умудрился? Да-а, после такого вряд ли он ее отпустит…

— Не забуду, — сдавленно ответила волчица. — Но и повторения не хочу.

Андре издал какой-то хриплый полурык-полустон.

— Ники… пожалуйста.

Я открыла рот, отказываясь верить собственным ушам. Андре Травесси, сильнейший, надменнейший альфа… просит?!

И получает в ответ тихое, уверенное:

— Нет.

— Луна! Первый раз в жизни я прошу женщину быть моей, быть со мной. Ты очень нужна мне, и должна понимать это. Поэтому еще раз прошу… умоляю, подумай о нас. Я не могу предложить тебе ничего другого только потому, что связан клятвой, — мольба в голосе Андре не могла не тронуть.

— Не уговаривай, пожалуйста. Оставь меня! — со слезами в голосе прокричала Ники и, судя по звуку шагов, побежала к выходу из аудитории.

— Не оставлю, и не надейся! — донесся ей в след полный бешенства и отчаяния голос.

Из аудитории Ники вылетела, с трудом держась на ногах. По лицу девушки текли слезы.

— Идем, — подбежав, я обхватила подругу за плечи и повела прочь по коридору.

— С-спасибо, — сквозь слезы, с трудом выдавила Ники. — Давай отойдем подальше. Не хочу встречаться с… с…

Снежная волчица снова залилась слезами.

Завидев пустующую аудиторию, я завела подругу туда и закрыла дверь. После чего, усадив Ники на скамью, попыталась успокоить ее с помощью заклинаний. Но получилось плохо: из-за опустошенного вчера резерва, сегодня я мало что могла. Правда подруга и сама в скором времени пришла в себя.

— Что случилось, Ники? — осторожно спросила я.

Несмотря на то, что ответ был известен, осведомленность демонстрировать было никак нельзя.

— Он про метку узнал, — сдавленно ответила девушка.

— И?

— Метка, которую зверь поставил избранной — совсем не то же самое, что обычное замужество, — тихо пояснила Ники. — Происходит такое очень нечасто, и эта связь в глазах зверей нерушима. Противиться зову сложно, особенно для мужчины. Волк же знает, что метку я приняла, а значит, добровольно позволила получить права на себя.

— Погоди, — я забеспокоилась. — Получается, Андре заставил тебя?..

— Нет, конечно, — подруга горько улыбнулась. — Да и не было в том необходимости, я его хотела не меньше. Все было по обоюдному согласию. Вот только потом мне было объявлено, что я теперь единственная и почетная постельная грелка господина Старшего следователя. И меня ожидает дом в землях клана, по сути, являющийся тюрьмой, деньги и все, что за них можно купить.

— Но вы ведь не в безлюдном месте живете! Ваш союз будет рассматриваться как обычное сожительство, несмотря на метки, — возмутилась я.

В душе поднималась мутная волна раздражения и злости на Андре, который даже не задумался, что сама Ники думает об уготовленной перспективе. Подругу я в это мгновение понимала, как никто другой. Ведь и сама еще недавно боролась за свою свободу с такими же властными индивидами.

— Я это все понимаю, Кара, а вот Андре считает, что все не важно. Только я-то знаю, что косо будут смотреть не на него, на меня. В его жизни ничего не поменяется, а у меня не будет никаких шансов на нормальную жизнь, семью, работу, детей. Оказывается, нивергатам не просто нельзя вступать в брак. Сама церемония не получает благословения, и детей у них быть не может физически, — совсем тихо добавила девушка.

— Даже так! — я помрачнела. — Это уже очень веский аргумент.

— В том-то и дело, — Ники вздохнула. — Даже если бы я смирилась со всем остальным, то остаться бездетной? Не хочу из-за давления звериной половины лишиться чего-то важного в своей жизни.

— Думаешь, Андре даст тебе выбор? — засомневалась я, зная собственнический инстинкт оборотней.

— Не думаю, — грустно ответила Ники. — Но и сдаваться не собираюсь. Сама понимаешь.

— Понимаю. Что ж, набирайся сил и терпения, — подбодрила я подругу. — А сейчас идем обедать. Тебе надо есть, иначе начнешь падать на ходу. В таком состоянии Андре Травесси на измор не взять.

И хотя по виду снежной волчицы было видно, что еда ее сейчас мало прельщает, девушка позволила отвести себя в столовую. По счастью, обеспокоенные однокурсники отнесли заплаканный и расстроенный вид Ники к выволочке, которую девушка получила от неадекватного Травесси.

А после обеда нас ожидало второе на этой неделе занятие по Имущественному процессу, которое должно было проходить на выезде, в суде. Памятуя о предупреждении моих «надсмотрщиков», я напряженно поглядывала на профессора Ильгрина, который зачитывал перечни групп.