Записки прохожего - Михаил Тапин
Развожу костер из плавника, пока он прогорает, режу помидоры на тарелке. Потом разогреваю с килограмм гуляша на сковороде и употребляю с испанским хересом. Чай, сигара.
— Ну что, Макс, заправились хорошо, стемнело, включаем хамелеона и в Грецию. Курс строго юго-восток, карту ты помнишь. Как внизу увидим надпись «Греция» — снижаемся. Кочегарь на пределе, тут до Афин около тысячи ста километров, часа два лететь.
Впрочем, через два часа мы зашли на глиссаду практически в центре Греции в горной местности.
Устал реально, два часа в растопырочку болтаться в небе. Даже окапываться не стал, бросил надувной матрас на землю и уснул.
Утром выяснилось, что брякнулся я недалеко от города Фивы. Позавтракал и что-то забрезжило в подсознании, место тут историческое и все такое. Поперлись выяснять, что тут такого есть. Оказалось, ничего вразумительного в этих Фивах и нет. Несколько развалин с колоннами, так себе. Музей археологии, да, керамика, керамика и ещё раз керамика. И овеянная пылью веков история о всяких происшествиях в прошлом. Что-то меня не тянуло биться в пароксизмах, от всего этого. Магического ничего нигде не оказалось и после обеда я нанял такси. Мелкий юркий грэк, заявил что за десять, нет даже за пятнадцать долларов он доставит меня в Афины с ветерком и разговором. Сказал ему, что дам двадцать, если он будет рассказывать про всё, что попадется по дороге. Он масляно улыбнулся и мы стартовали с визгом покрышек. Расстояние было всего около сотни километров, мне надо было поупражняться в греческом. Так что на въезде в Афины я спросил у водилы как он меня понимает, он сказал, что все отлично, легкий акцент есть, но это не считается. Дорога была местами живописной, местами не очень, все напоминало северный Кавказ в предгорьях. Высадился в Афинах через полтора часа и пошёл бродить по городу. Таксист привез меня прямо в центр города, в прямой видимости развалин Парфенона. Город оказался довольно зеленым, везде что-нибудь да растет, пустых улочек без единого дерева, мало. Впрочем, это не помешало мне заблудиться в закоулках на пятой минуте пребывания, на шестой меня попытались ограбить два недомерка. Ножик отобрал и развеял, дал каждому по два доллара и по два пинка в зад. Ничего, минут через десять они снова смогут более-менее ходить и пойдут бить морду таксисту. Который меня сюда привез. Тоже мне, мафиози. Что было просто поразительно в Афинах, это количество кафешек, таверн, забегаловок и ресторанчиков. На каждом углу. В одном месте на пересечении широких улиц, было четыре кафе на всех четырех углах. С маркизами и зонтиками, столики почти на проезжей части. И посреди улиц они тоже встречались через десять — двадцать шагов. Но пока везде было пусто, пять вечера, жизнь начнется в сумерках.
В неприметном закоулке я достал спортивную сумку и гитару. Гитару запихнул в сумку, гриф наружу. Дело в том, что я заприметил невдалеке магазинчик музыкальных инструментов. Зашел, мне нужен был ремень для гитары. Купил три ремня разных и пять комплектов струн. Один прицепил сразу, ещё взял камертон для настройки и пару пузырьков специального состава для чистки. Настроил гитару прямо в магазине и побрякивая, пошел по улице.
— Ну что, Макс, зажжем сегодня, что у нас с пальцами?
— А ты посмотри, повнимательнее.
— А когда успел, я и не заметил.
— Во сне. Подумалось мне, что ты вот так внезапно захочешь отжечь, а пальцы не готовы.
— Молодец! Выношу отдельную благодарность от имени руководства! Смотри какое занятное кафе над склоном, дорога ниже, кафе выше, как третья палуба на лайнере. Пошли.
Столики были овальные белого пластика. Сел за крайний, подошла голенастая девица, лет двадцати. Сказал:- Сувлаки, салат, метакса. По жизни метакса мне не нравилась, но в Греции надо попробовать, вдруг вкус другой. Девчонка крикнула в окно выдачи мой заказ и добавила по-русски, что видимо иностранец других слов не знает, давай пока это.
Притараканила довольно быстро, ещё белый острый соус и лепешку. Все в одноразовых формочках из фольги. Отведал метаксы, закусил салатом, приступил к сувлакам. Шашлык он и есть шашлык, только мелкий, да и метакса нормальный коньяк. И тут на другой конец стола запрыгнул рыжий кот. Обычный гладкий рыжий котяра, каких миллионы. И уставился на меня зелеными глазами. Я аж поперхнулся. Извините, говорю, господин кот, если занял Ваш столик. Оставшиеся три кусочка сувлаков придвинул щупом к нему через стол, кот с достоинством начал есть. А я достал гитару и тихонько перебрал струны. Официантка наблюдает за этой сценой облокотившись на окно выдачи. И я запел в полголоса шуточную песенку Оранжевый Кот.
Кот вполне благосклонно слушал, облизываясь. Девчонка подошла к столику и спросила:
— Так Вы русский?
— Увы, сударыня, русский итальянец, Мишель Дюпон. Встаю, киваю головой как конь и щелкаю каблуками. А она симпатичная. Ростом вот только не обижена, даже чуть выше меня.
— А спойте ещё что-нибудь на русском. У нас тут собирается тусовка из детей бывших, но петь почти никто не умеет и новых песен нет.
— О, сударыня! Их есть у меня.
Спел «Открылась дверь».
Слушала она, просто раскрыв рот. Подтянулась парочка, села за соседний столик. Кот уселся на перила ограждения, рядом со мной. Песня закончилась, девчонка очнулась, сказала:
— Я как будто видела их и ту комнату…
Киваю ей на посетителей. Она отмахивается: это Ефим и Гера, ночные официанты, они по-русски с пятого на десятое, местные греки. Что Вам принести?
— Ещё шашлыка, салат и соус, только морепродуктов не надо. И вот возьмите двадцать долларов, посижу ещё, а когда уйду не знаю, чтобы было оплачено.
— Макс, это ты хулиганишь, почему она видела?
— А что, мне тоже надо тренироваться, ничего страшного, легкий морок.
Потом напялил белую шляпу, спел бандито гангстерито. Потом выпил закусил. Потихоньку народ начал подтягиваться. Спел вампирочку. Потом женским голосом Лунного Кота. После этого рыжий муркнул и ушел по своим делам. Идею петь не своим голосом подал Макс. Сказал попробуй, всё получится и все получилось. Потом своим голосом спел Овощное танго. Ничего, посмеялись. Потом завели патефон сдвинули столики и пошли танцевать. Потом я хотел по-тихому свалить, но Селина отловила на выходе и утащила к себе. Лет ей оказалось двадцать пять, муж свалил, потому что детей не было, пошёл искать другое место для размножения. У неё что-то-там. Кафе это её и отца. На утро
