Рунолог (СИ) - Воронцова
И вот, стоит эта толпа перед полицейскими и громкими криками, которых до открытия дверей, я вообще не слышал — спасибо хранителю, пытается им что-то объяснить. Причём пытается настолько агрессивно, что один из стоящих, чуть в стороне полицейских, уже раскрыл кобуру и не стесняясь держит пистолет. Не достаёт, но уже держит. С учётом того, что в толпе две трети имеют активный источник — предосторожность отнюдь не лишняя, ибо меня теперь в больничке нет, и сложные переломы, быстро залечивать, там, некому.
И мне бы забить на это, да своими делами заняться. По идее. Но чёртово любопытство терзает не только кошек, поэтому я двинулся к этой толпе, потихоньку разгоняя источник. Благодаря этому, когда я, не спеша, добрался до одного из полицейских, я был гораздо бодрее. Не "Магма течёт в наших венах — раскаляя наши сердца!", но тоже неплохо. Хотя голову, от тормозов, это освободило не сильно.
Разглагольствовали, перебивая не только окружающих, но и самих себя, непонятные "товарищи" настолько увлечённо, что умудрились заметить мою всё ещё полусонную физиономию, только когда я поравнялся с сержантом, лениво поинтересовавшись "А чего тут, происходит-то?".
— Не, ну вы посмотрите на этого урода! — Заорал какой-то горластый крикун, имеющий на удивление противный голос. — В чужой дом как к себе заселился и живёт себе, припеваючи!
— Гнида бесчестная, сначала проклял старика, а потом ещё и родственников изводить начал! — Добавила какая-то тётка, из "неодарённой" части толпы, свои "пять копеек", заставляя меня неслабо так охренеть, от таких наездов, а моих гуляк демонстративно "обнажить мечи". Пока не проявляя себя в материальном мире, но уже готовые перерезать этих "гениусов".
— И вас с добрым утром, дорогие богу, идиоты. — Не остался я в долгу, уже совсем другим взглядом смотря на эту толпу. — Вы кто такие и по какому вопросу сюда явились?
— Тебя отсюда выкурить, пидрилла охуевшая! — громко провозгласил не особо высокий мужик, который был примерно в "третьем ряду", прикрываясь другими людьми, и достал из своего одеяния обрез, попытавшись направить его на меня. Что-ж, думаю тот факт, что его рука сломалась с влажным хрустом послужило сигналом для остальных. Ибо часть с криками кинулась в мою сторону, а часть, наоборот, отхлынули назад. Впрочем — ощущение-команда, что хлынула от меня к моим подчинённым, были гораздо быстрее.
Отступающий на шаг назад и выхватывающий пистолет полицейский замер, удивлённо смотря на замершую и схватившуюся за свои шеи толпу. Молчащую и теперь абсолютно неагрессивную, ибо всех и каждого из них душила невидимая, но вполне ощутимая удавка, намертво перекрывая возможность дышать и двигаться, ибо как ты не дёргайся, а удавка останется на месте.
Ещё один человек из толпы попытался достать из-за пазухи что-то, но получил очень болезненный удар в грудь, латной перчаткой, и мгновенно потерял интерес к эскалации конфликта. Всё-таки угроза жизни — очень и очень хороший повод прекратить творить непотребства. Зрелище здоровенного мужика, закованного по самую макушку в мощные латы на расстоянии руки — тоже. Осознание того факта, что в руке он очень демонстративно покачивает цельнометаллическим шестопёром, издавая очень стрёмные звуки и явно примеряясь, где бы тебе прописать "живительных" пиздюлей — не более чем пряный соус, украшающий картину.
— И-й-ё-б, вашу бога в душу-ж мать! — Нашёл наконец, как отреагировать на произошедшее полицейский, руки которого изрядно потряхивало. Не как у эпилептика, но заметно. Впрочем, я сам изрядно струхнул, так что не мне кому-то что-то говорить.
— Ага. Полный. — Мрачно подтвердил я, вообще не понимая, что мне со всем этим теперь делать, ибо отпускать их "с миром" после такого — это надо быть напрочь отбитым долбоебом, у которого в мозгах, вместо извилин, выжжены тупые правила "цивилизованного мира". Ну, это согласно которым тварей и ублюдков, достойных только пули в лоб, которым даже могильный камень, ставить никто не захочет, назначают пожизненное содержание в тюрьме. Не скажу, что это самая большая проблема, ибо есть в мире ещё такие вещи как "злоупотребление властью", "Подлог", "Взяточничество" и ещё целая куча вещей позволяющих воспользоваться этой системой не по назначению. Так что громко требовать предоставить непонятным дядям и тётям возможность не просто засадить в тюрьму, но и убить я не буду… А вот в менее глобальном масштабе, иногда, очень хочется! Лично, так сказать!
— Готовь наручники и листы, для протокола. — Тяжело вздохнул я, осознавая, что "пара минут" которые я хотел потратить на удовлетворение своего любопытства, обернутся для меня крайне продолжительной тягомотиной. — И звони в город, пусть приезжают за этими… революционерами. — Но подумав пару секунд, я, слегка, поправился. — Точнее — линчевателями. Блин, многое в моей жизни случалось, но такая хрень — впервые.
— А они это… Не того, а? — Поинтересовался сержант с сомнением смотря на "задержанных". Проследив за его взглядом, я заметил, что несколько человек очень убедительно изображают из себя жертв гнева Лорда Вейдера… Коими, по сути, сейчас и являются, кстати.
— Те, кто хочет жить — на колени. — Тяжко вздохнув скомандовал я, после чего, добавил для самых непонятливых — Все остальные, могут изображать из себя гордых партизан и остаться в стоячем положении, поверьте мне — я не буду сильно против. Благо, лес большой, и деревьев, которым не хватает удобрений — очень и очень много.
Вообще я хотел выразиться гораздо… менее агрессивно. Но всмотревшись в глаза мужика, который достал обрез, я изменил своё мнение, ибо ничего хорошего там не было. Я даже больше скажу — он в тот момент меня буквально ненавидел, видимо считая, что я, прямо-таки, обязан был, дать себя нашпиговать содержимым обреза.
Честно говоря, его, я бы хотел оставить в стоячем положении и медленно придушить эту погань, но уголовный кодекс… Будет против таких действий. Самое забавное, что он был первым кто опустился на колени, явно не собираясь позиционировать себя как "последнего героя". Большая часть из оставшихся, повалились как подкошенные, с хрипами и сипами восполняя изрядно потраченные запасы воздуха. Они могли бы сделать это гораздо более цивилизованно, но удавки, всё ещё никуда не девшиеся, не позволяли особо разгуляться, напоминая им
