Сказки тени (СИ) - Сомору Войцех

— Вы с матушкой нам хорошо это объяснили, отец.

— Надеюсь. Но я пригласил Вэя в столицу.

— Что?!

— Твой брат скоро вернётся, а у него не так много друзей. Ты же сможешь проводить с ними время. Но, когда Кан отправится обратно на север, Вэй должен покинуть столицу. Никаких больше походов на рынок и иных встреч вдвоём. Я пытаюсь договориться о хорошей партии для тебя.

— Успешно?

— Не очень. Я должен закончить одно большое дело, чтобы разобраться с вашими браками. Впрочем, в худшем случае через два года я всё завершу, и Император не сможет отказать мне в простой просьбе для двух хороших детей.

— Значит, мне будет семнадцать, когда я покину дом… Бай будет хохотать.

— Баю стоит сначала дожить до этого, — холодно добавил Амань, но снова закашлялся, судорожно схватившись за окровавленный платок. — Бездна!

— Лекарь точно не поможет, папа?

— Точно. Пройдёт. Не переживай, Сюин. И живи спокойно, не слушая идиотов, что умеют только кричать.

***

Амань ничего не забыл, особенно то, что генерал Ван, пусть и в безумии, но чуть не казнил его единственного сына. Пока детская возня ограничивалась комками грязи на улице, это было не так важно: все дети бьют друг друга палками и пытаются выяснить, кто самый сильный или умный. Но они выросли; ещё пара лет, и начнут занимать первые важные должности, а после и сами встанут на места отцов. И Амань совершенно не хотел, чтобы по возвращении Кана с севера в столице его ожидали только враги. Если друзей завести было довольно сложно, то он мог заставить уважать Кана, а дальше сын сам справится, не маленький. Конечно, Амань жил с оглядкой на письма из Чанкина, но он был не из тех, кто делает ставку лишь на одну дорогу в будущее. А воевать бесшумно шэнми умел.

На самом деле Амань внимательно слушал скулёж сына и дочери и следил за тем, кто и против кого дружит. Кан и Сюин, как могли бы посчитать многие, если бы заглянули за стены их резиденции, были воспитаны весьма вольно. Амань позволял им даже слишком многое, но дети не скрывали от него ничего.

Покуда Кана беспокоило обеспечение форта Илао, Цинь Амань занимался придворными делами. А в столице нет-нет да происходили странные дела. Подающий надежды молодой чиновник случайно споткнулся на лестнице и расшибся насмерть. Юный вояка, напившись, отправился на охоту и помер, затоптанный собственной лошадью. Ещё один опозорил себя, связавшись с девкой из трущоб, да так неудачно, что та понесла, и об этом узнал весь двор. Бедный мальчик покончил с собой; Амань чуть ли не единственнй сочувствовал его отцу. Список был длинным и написанным кровью. Амань воплощал саму скорбь, холодно следя за юными дарованиями. Они взрослые, а значит, настала пора играть по-взрослому.

У семейства Ванов же после Канрё началась поистине череда неудач: попытка заслужить внимание и доверие Императора провалилась, ведь тот сам отправил Аманя завершить начатую Ваном войну. Никто нигде не упоминал это простое допущение, как и то, о чём именно разговаривали после Цинь Амань и Император. И шэнми ждал, ждал с наслаждением, как крокодил из Силхета, который распахнул пасть, замерев на берегу реки.

***

Весь вечер Кан рассказывал о приключениях в форте Илао. Сюин только открывала и закрывала рот, матушка мягко улыбалась и со вздохом говорила, что её любимый сын весь в отца, а Амань смеялся, особенно когда история дошла до Лина.

— Что ж, в письмах ты даже писал скупо. Значит, они действительно считают тебя шэнми?

— Мне пришлось солгать, отец.

— Не без причины. Кто бы мог подумать, в шестнадцать лет даже смог победить демона! А старик Лин ни капли не поменялся, рад за него.

— Он не очень хочет слышать от тебя что-либо, если честно.

— Какая жалость, почему же? Когда мы встречались в последний раз, он устроил настоящую Великую Зиму, почти ценой своей жизни. Может, дело в том, что это не помогло Линьцану, и вся дорога домой утопала в трупах северян?

— Знаешь, звучит не очень дружелюбно.

— Война, сын. Но я всегда говорил, что мы все должны быть друзьями, пока жизнь не заставит нас направить друг на друга оружие. Кстати, я не забыл о твоих письмах и договорился о встрече с инспектором через неделю. Сможешь рассказать ему о проблемах с продовольствием.

— Ты не шутишь? Уже через неделю?!

— У тебя не так много времени. Может, твои рассказы его впечатлят. В конце концов, твой форт и впрямь перестал загнивать.

— Надеюсь на это. Спасибо, отец.

— Расскажешь мне потом, как прошло.

Амань тихо гордился сыном. А ещё не мог отказать себе в удовольствии не посвящать Кана в то, что его ждёт. Он сам должен учиться на своих ошибках. Зато хотя бы один день Амань мог спокойно послушать про удивительные проблемы, возникшие из-за подохших лошадей, и просто хвалить своих детей.

***

Инспектор по продовольственному обеспечению воинских гарнизонов был очень занятым человеком. Говоря начистоту, работа не приносила ему удовольствия: всем известно, как и на что начальники гарнизонов тратили своё обеспечение. Лоян был строг, Лоян вел счёт, требовал рапортов, но получал преимущественно неблагодарные отписки и вечные прошения, не подкреплённые, конечно, должным образом оформленными отчётами. Что взять с этих военных?

Инспектор устало потёр глаза и отложил очередную бумагу на край стола.

— Напомните, из какого вы форта?

Цинь, уже десятую минуту распинавшийся о положении дел в Илао, ошарашенно замер, наверняка осознав, что его совершенно не слушали. Инспектор действительно размышлял всё это время о том, сколько лошадей стоит на самом деле послать на южную границу.

— Илао, господин инспектор, северная граница с Линьцаном.

— Илао, Илао… Ах, да, неработающие шахты!

— Мы наладили их работу, господин инспектор, разобрали завалы, а проходы удалось заново укрепить. В шахтах после Ночного шествия оставались демоны, но я нашёл способ уничтожить их.

— И какой же?

«Всё-таки стоит одобрить запрашиваемое количество лошадей. С другой стороны, этот южный идиот опять не указал причины, по которой подохли старые. Какой пункт из свода законов о продовольствии стоит выбрать для одобрения: естественную убыль или попустительство начальника гарнизона, повлекшее потерю лошадей?»

— Солнечные коридоры. Я предположил, что если выстроить систему солнечных коридоров из зеркал и выманивать демонов, то они сожгут себя сами. Конечно, я сам опробовал этот метод, но он оправдал себя: из потерь можно считать только мою руку, повреждённую в сражении с одним демоном. Но шахты теперь работают...

С другой стороны, если он выберет пункт о естественной убыли, то придётся пересматривать всю систему расчёта необходимой поставки лошадей для южной границы, а также писать рапорт о том, почему предыдущая содержала неточности. А если указать попустительство, то необходимо запрашивать объяснительный рапорт от начальника гарнизона и оформлять отчёт после проверки. К тому же инспектор обязан будет выдать рекомендации по тому, как надолго лишить довольствия самого начальника, а значит, потребуется запросить статистику по схожим случаям. В его компетенцию входили подобные полномочия, но он был обязан согласовывать принятые решения с инспектором по учёту войскового довольствия. А если он откажет в предложенном занижении довольствия? Его род с юга. Да и выдача лошадей затянется до принятия решения по виновнику…

— Да вы что! — По лицу инспектора наверняка можно было понять только то, что у него очень болит голова.

— Но я боюсь, что продовольственная норма, которая была назначена Лояном, господин инспектор, не сможет обеспечить потребности гарнизона в следующем году. Я изложил свои подсчёты в рапортах. В предыдущие годы нехватка продовольствия восполнялась не самым законным методом…

С другой стороны, Цинь сам виноват в том, что не оформил запрос должным образом. Пожалуй, не стоит идти на поводу у эмоций и просто отказать в запросе. Он укажет причину в недостаточном обосновании просьбы об этих проклятых лошадях. Если на юге они действительно нужны, то новый рапорт доставят в Лоян быстро. А начальник гарнизона будет с большим уважением относиться к правилам оформления.