Огненная буря в стакане (СИ) - Павельева Марина

— Ладно, ладно, — все больше успокаивался душа. — Нашли, уже радует. Ну, выпрашивай, подожду, — и стих окончательно.

Анька снова взяла в руки бутылочку и стала ее рассматривать. Размером она напоминала шкалик, набор из которых когда-то давно подарили маме на день рождения ее подруги. В тех стограммовиках были коньяк, водка, вино и еще какой-то алкоголь, который Анька по своему малолетству не запомнила. Вроде ром, а может что-то другое. Восемь пустых бутыльков в красивой коробке и сейчас хранятся где-то на антресолях, а может благополучно переехали в сад в качестве хлама. Она давно не видела эту коробку. Но помнила, что бутылочки там были обычными копиями пол-литровых бутылок из-под водки с длинным горлом, только меньшего размера.

Катина же емкость выглядела как небольшая вазочка для цветов высотой сантиметров 10–12 с широким округлым пузиком и небольшим коротким горлышком, которое закрывалось завинчивающейся металлической крышкой под золото. Но явно не золото, цвет не тот, слишком желтый. По пузику бутылочки тянулись со дна выпуклые стебельки с остроносыми трехпалыми листочками каких-то неизвестных ей растений, извивающихся то влево, то вправо. С одной стороны, вместо этикетки был расцветший бутон этого растения с пятью почти круглыми лепестками тоже из зеленого стекла. «Блин, опять эти лианы, — подумала Анька. — Преследуют они меня что ли? Странно все это».

— Красивая штучка, — произнесла вслух.

На что Катя ответила, немного смутившись и почесав нос левой рукой:

— Ага. Мне тоже понравилась.

— Откуда такой раритет? — тут же спросила Анька. — На антиквариат похоже.

— Наверное… антиквариат, — подтвердила Катя и замолчала, о чем-то думая. Затем решившись, ляпнула. — Я его с пасеки стащила, — и замерла, уставившись на Аньку, пытаясь понять, какое впечатление произвело на подругу ее признание.

— Серьезно? — Анька поставила бутылочку на подоконник и спросила. — Почему раньше молчала?

— Так получилось, — смущенно пожала плечами подруга и рассказала, что произошло тогда на пасеке.

А дело было так.

Когда Катя зашла к пасечнику за медовухой, он попросил ее подождать на веранде, а сам юркнул в дверь, ведущую в дом. Катя еще недоумевала, зачем он туда пошел, ведь на веранде было полно разных по емкости бутылей, наполненных бледно-желтой мутной жидкостью. В некоторых из них в пластмассовых крышках торчали резиновые трубки, уходящие в ведра с водой. Это в тех, которые литров по двадцать были. На столе же стояли полторашки и литрушки, видимо готовые на продажу.

Хозяин почему-то задерживался, и Кате стало скучно. Она стала разглядывать хозяйство, выставленное на полу веранды, прислушиваясь к шипению пузырей в воде, а потом услышала жужжание за оконной занавеской. Она подошла к окну и откинула белую плотную ткань, увидев, как о стекло отчаянно бились несколько заблудившихся пчел. Катя попробовала открыть окно и выпустить бедолаг, но не получилось. Задвижка почему-то не открывалась. Тогда она решила отогнать пчел от стекла, чтобы они сами нашли выход в открытую дверь.

Но размахивая найденной тут же старой газеткой (не руками же она пчел гонять собиралась), она случайно уронила одну из бутылочек, стоявших рядком на подоконнике. Расшугав пчел, которые стали безумно метаться на этот раз по всей веранде, она нагнулась за бутылочкой, которая откатилась далеко к столу. Но успела ее только поднять, как вернулся продавец, неся с собой запотевшую полторашку. Видимо перед продажей он хранил алкоголь в подвале.

И чтобы он не подумал о ней плохо, мол, шарилась тут и чего-нибудь сперла, она спрятала руку с посудиной за спину, а затем, пока он отсчитывал ей бонусную сдачу, сунула бутылочку в карман шортов, намереваясь потом кинуть ее у входа. Типа она тут ни причем и почему валяется бутылочка за дверью, а не стоит на окне, абсолютно не знает. Но в суматохе забыла и унесла раритет с собой в сад к Аньке. А когда обнаружила ее утром у себя в кармане, так и не решилась выбросить. Уж больно красивая оказалась штучка. Вот так и таскала ее с собой, как и все забытые в сумке вещи.

— И что теперь делать? — спросила Катя. — Вернуть? Я уже думала об этом. Но не знаю как. Небось, медовуху там уже не продают, тем более следствие идет, и посторонних не принимают. А зайти без дела будет подозрительно. Да и полиция похоже на меня всех чертей повесила, так что мне лучше там не появляться.

— Это да, — согласилась с ней Анька. — Думаю, не надо тебе на эту пасеку. Жена погибшего может следачке нажаловаться, даже если ты где-то рядом пройдешься. И будет тебе лишняя головная боль, — посмотрела на подругу и поняла, что сказала ерунду, у Кати и так наверное голова болела, иначе бы уже выписали. — Ой, извини. Голова-то болит еще?

— Нет, не очень. Иногда как-то мутит. Да фигня все. Я уже домой прошусь, но нет, не пускают, — ответила Катя. — Так что делать-то? Может Саше твоему позвонить и спросить? — она верила, что в полиции работают не только злые незамужние тетки, но и хорошие опера, которые могут выручить и объяснить, что делать.

— Может быть, — задумчиво протянула Анька, поняв, что тем самым Катя упрощает ей жизнь. А то она все это время думала, как забрать у подруги бутылочку, не вызывая у нее подозрений. И вот та сама подсказала. — Давай тогда сделаем так. Я твой раритет с собой заберу и Саше покажу, как раз завтра к нему собираюсь. И мы что-нибудь с ним придумаем. Или вернем ее на пасеку незаметно, или просто забудем, что она у тебя была.

— Ой, как было бы здорово, — благодарно посмотрела на нее Катя. — Гора с плеч, — обрадовалась, что неприятное дело свалила на Аньку. Ну, а для чего еще подруги нужны? Чтобы выручать в делах, которые не хочется делать самой. В основном. Ну и дружить, конечно. — Потом расскажешь что к чему?

— Обязательно, — согласно мотнула головой Анька и спрятала бутылочку в сумку. — Пойду я, а то поздно уже. Вдруг черный ход заперли, придется тогда тут у тебя ночевать, — улыбнулась, радуясь, что поручение души талисмана выполнила без лишних хлопот. — А я домой хочу.

— Ну да, иди, — Катя сгребла свои вещи с подоконника и всей кучей забросила в сумку, сказав. — Завтра разложу. Все равно делать нечего.

Попрощавшись с подругой, Анька выскользнула на лестницу и тихонько, стараясь не шуметь, потопала вниз. Дверь черного хода оказалась в том же виде, в каком она ее оставила, и запросто открылась. Выйдя из больницы, Анька пошла пешком до самого дома. Маршрутки уже ходили редко, и пришлось бы долго ждать, а вызывать такси она не стала, потому что решила перестраховаться. Вдруг полиция будет искать того, кто задвижку в госучреждении сломал. Она читала в детективах, что таксисты самые разговорчивые свидетели. И если будут искать того, кто в это время отъезжал от больницы, запросто наткнутся на нее. А с учетом, что она и Катя уже замешаны в одном преступлении, первым подозреваемым будет точно Анька. Ну и на фига это нужно?

Тем более вечер был теплым и даже еще светло. Легкий ветерок прохлады особой не приносил, но с заходом солнца дневная жара поутихла. Так что идти было вполне комфортно. Проходя мимо Иринкиного дома, Анька вспомнила, что так и не отзвонилась подруге по поводу Кати. Посмотрела на светившиеся окна ее квартиры и подумала, не зайти ли. Однако посмотрев на часы в телефоне, от этой идеи отказалась. Время близилось к десяти вечера, а если еще и посидеть с подругой часа два, это как минимум, возвращаться домой придется совсем поздно и затемно. Сегодня не хотелось тащиться ночью. Лучше выспаться, а завтра взяться с новыми силами за свои дела.

Но не успела положить телефон в сумку, как он затрезвонил сам, и на экране высветилось улыбающееся лицо подруги. Как будто учуяла, что Анька где-то рядом. Надо же! Какая бывает интуиция у людей. Или просто совпадение? Интересно. Или Иринка ее в окно увидела? Да нет, вряд ли. Анька остановилась, подняла голову и присмотрелась к окнам третьего этажа. Движения занавесок точно не было. Она повернулась и пошла дальше, нажимая в телефоне на зеленый кругляшок.