Михаил Белозеров - Нашествие арабуру

— Осторожно, — первым делом сказал Баттусай, — а то как пыхнет!

Только он предупредил, как учитель Акинобу что-то такое сделал, и из веера вылетел длинный, как лезвие катана, луч и легко прожег в опоре моста дырку. Запахло горелым деревом. Появился голубоватый дымок.

Все трое, кроме Афра, который давно уже не удивлялся разным человеческим глупостям, шарахнулись в сторону. А учитель Акинобу от неожиданности, как гадюку, отшвырнул мшаго на землю, где он продолжал тихо гудеть — ну совсем, как гнездо шершней. Вокруг луча оплавилась земля.

В этот момент сверху раздались тяжелые шаги иканобори. На голову посыпался песок. Афра давно уже ворчал, предупреждая, только все были заняты мшаго. Мост заскрипел и просел. Он не был рассчитан на вес дракона.

Иканобори вынюхивал. У него были отличное чутье и слух. Должно быть, его смущало гудение мшаго, но он не понимал: вроде бы пахнет туземцами, а гудит, как у арабуру. Все примолкли, а хонки еще глубже залезли в свою нору и дрожали от страха так, что земля ходила ходуном.

Вдруг иканобори перестал двигаться. Похоже, он учуял нас, понял Натабура и невольно ослабил хватку на ошейнике Афра, который это сразу ощутил, дернулся и в три прыжка, да еще и взмахнув крыльями, взлетел по насыпи на мост.

Конечно, они оба — и Афра, и иканобори — умели летать. В свое время Натабура вылечил друга, и у него отросло новое крыло, потерянное в бою с хирака[28] и с ганива[29]. Конечно, и азарта им было не занимать. Однако даже медвежий тэнгу[30] не мог тягаться с иканобори, который к тому же умел изрыгать огонь дальше, чем на пять тан[31].

Что оставалось делать — тем более что иканобори мог их сжечь вкупе с мостом в мгновение ока. Поэтому Натабура выскочил следом за другом.

Он застал их в тот момент, когда Афра сидел на иканобори и рвал его за спину, а иканобори, свернув лошадиную морду набок, недоуменно смотрел, кто это кусается — надоедливо, как комар. Впрочем, крови натекло уже прилично, и иканобори явно собирался расправиться с Афра. Что конкретно он придумал, Натабура, конечно же, выяснять не стал, да и не собирался, дорого было каждое мгновение. Он только понял, что это китайский дракон, потому что был он не трехпалым, как местные, а пятипалым. Что это значит, Натабура сообразить не успел: возможно, Ая[32] помогали арабуру, или даже науськали на Нихон, чтобы одним махом уничтожить многовекового противника.

Натабура быстро подкрался с другого боку, и хотя иканобори что-то почувствовал и даже махнул хвостом, на кончике которого раскачивалось, длинное, как катана, ядовитое жало, не долго думая, всадил луч мшаго в драконий бок, поросший зеленоватой шерстью, и распорол брюхо от хвоста до правой передней лапы. Он, наверное, отрубил бы и лапу, потому что бордовый луч мшаго вошел в плоть дракона, как нож в масло, и действовать им было даже сподручнее, чем голубым кусанаги. Но прежде чем умереть, иканобори мотнул головой в его сторону, выплюнув струю пламени, опалил себе бок и только после этого захрипел и стал валиться на левую сторону, беспомощно дергая крыльями. А Натабура, сбитый с ног вывалившимися из брюха иканобори внутренностями и волной крови, упал на дно сухой лощины в общество хонки.

Должно быть, несколько мгновений он был без сознания, потому очнувшись, понял, что пропустил часть событий. А очнулся он оттого, что верный Афра лизал ему лицо, и едва не задохнулся — воняло, словно из нечищеного колодца. Натабура, пошатываясь, выбрался на сухую землю и принялся отряхиваться. Болел правый бок, на который он упал, а еще нога и рука. И слегка все вокруг кружилось.

— Бесполезно, — с видом знатока заметил Баттусай, невольно отступая в сторону, чтобы его не забрызгало кровью и содержимым кишок — всем тем, в чем вымазался Натабура.

Язаки промолчал, потому что, как всегда, тайком жрал рис и курицу.

— Уходить пора, — напомнил учитель Акинобу. — Река недалеко, искупаешься.

Афра сделал два прыжка в сторону, согласный с этим. И все-все ждали, что скажет Натабура. Почему на меня все вылупились, словно я голый? Что же произошло? — попытался он вспомнить. Ах, да! И посмотрел наверх. Иканобори возвышался на мосту, как гора. Морда с прикушенным в агонии языком свисала меж остатков перил. Крылья, как и лапы с медными когтями, еще дергались. А лощина под мостом была завалена внутренностями. Как в него столько помещалось? — удивился Натабура. Это был его первый дракон. С ними он еще ни разу не дрался. Японские драконы всегда были миролюбивы и обходили людей десятой стороной. Их миром были вершины гор и темные ущелья с пещерами. Хонки тоже вылезли посмотреть на необычное зрелище, несмотря на то, что солнечный свет был им вреден. Но небо как раз затянула серая хмарь, и они рискнули.

— А вы чего не жрете? — спросил Баттусай, отвлекая Натабуру от воспоминаний.

— Мы хоть и любим свежую кровь, но к гадости иканобори непривычны. Рыбой воняет.

— А к чему вы привычны? — хмыкнул Баттусай.

— Мы китайскими драконами брезгуем. Они нечистые.

— Они лягушек едят.

— А еще жаб.

— И крыс!

Ишь ты, разборчивые, удивился Баттусай, не ожидая такого от хонки.

— Пора, — напомнил учитель Акинобу. — Неровен час, еще один прилетит.

— Мы пошли, — сказал Натабура, — а вы здесь разбирайтесь.

Совершенно случайно он каким-то образом втянул клинок в рукоять, и теперь надо было выяснить, как же действует мшаго. Кровь, которой он был перемазан с головы до ног, стала высыхать и стягивать кожу.

— Слышь… — позвал хонки, по виду сикигами[33], обращаясь к Язаки. Он не мог выйти на белый свет и прятался за опорой моста. — Слышь… если что, мы вам поможем…

— Поможем, поможем, — раздались голоса хонки. Мы здесь посовещались — будем вам помогать. — Неясные, серые лица испуганно выглядывали из норы.

— Как? — оглянувшись, усомнился учитель Акинобу, потому что никогда не слышал, чтобы демоны, какими бы они ни были, помогали людям. Это противоречило их природе и мироустройству в целом.

— Я вижу, у вас каба-хабукадзё[34], — в голосе демона смерти послышалось почтение.

Действительно Язаки до сих пор таскал на груди случайный подарок Бога Яма. Похоже, из-за этого хонки и приняли Язаки за старшего.

— Меня зовут Басаон. Меня здесь все знают. Людям я отродясь ничего плохого не делал. Если что, найдете горшечника Дзигоку, но к нему самому не идите, а во дворе у него постучите в крышку погреба. Там живет мой родственник — Киби Макиби, скажете, что от старика Басаона. А еще покажите это. Он вам поможет. — С этими словами Басаон снял с шеи что-то невидимое и протянул Язаки.