Василий Жабник - Та сторона озера

Добыв глины излюбленных лесным народом цветов — белого, жёлтого, красного и чёрного, — восемь альбов изготовили по одной фигуре, обликом настолько схожих с лепщиками, насколько каждому достало таланта. Маленькая дочь Атера Многослова и Беаты Благословенной, увязавшаяся за родителями, с их разрешения взяла остатки глины, смешала их и в подражание взрослым сделала сразу двоих болванов половинного роста, после чего альбы обожгли свои творения, надеясь таким способом укрепить их плоть и продлить её сроки. Альбам не было ведомо, что они достигнут совершенно иного: когда Слово Жизни прогремело и стихло и сотворённые открыли глаза, альбы с удивлением заметили в них яркий огонь разума и свободной воли — у всех, кроме сделанных Альбатой. Заготовки из пёстрой глины, изваянные по-детски грубо и несоразмерно, обжигали в самую последнюю очередь и на них не хватило угля, отчего их вынули из печи значительно раньше срока.

Предоставив восьмерых нагих людей и чету обезьян ожидающей их участи, какой бы она ни была, альбы поторопились домой. Услышав их рассказ, Перант Первозданный созвал всех поданных и сказал им: «Состязаясь с Творцом в Творчестве, поостережёмся изготавливать существ, наделённых разумом, ибо как мы пожелали превзойти Создавшего нас, так и они наверняка пожелают превзойти своих создателей, отчего сами невольно породят тех, кто окажется их испорченной копией и в свой черёд повторит нашу ошибку, и тогда оскорбительным искажениям Изначального Образа, с каждым разом всё более сильным, не будет конца». Все согласились с его опасениями, и с того дня новых созданий делали, как и прежде, из необожжённой глины.

Альбы никогда не следили за делами рук своих и не принимали участия в их последующих судьбах, людей же и вовсе стали сторониться, обособившись в родных лесах, ибо люди оказались любознательны и задавали много вопросов, на которые альбы не хотели отвечать. Взглянув на людей и узрев себя, словно бы отражённых в кривом зеркале, альбы догадались, зачем Создатель утаил от них Слово Жизни, и решили не говорить людям ни о других Словах, ни даже о само́м существовании высокого искусства Повелевания, дабы не возбуждать тяги к познанию того, чему следует оставаться сокрытым. Давать же часть вместо целого альбы по-прежнему считали несправедливым, полагая, что честнее промолчать, чем умалчивать, поэтому не стали учить людей и другим своим умениям.

Меж тем люди, как и все остальные скороживущие твари, плодились обильно и быстро, и наконец им стало тесно на отвоёванных у бронированных чудищ землях. Вооружившись дубинами, костяными копьями и кремнёвыми топорами, ибо металл тогда был известен только альбам, чёрные, красные, жёлтые и белые племена принялись сражаться между собой, желая убить соседа, чтобы вселиться в его жилища, сложенные из холодного камня, и завладеть прочим имуществом. Долго и с переменным успехом враждовали они, пока не нашлись среди них те, кто воззвал к остальным: «К чему нам, разнящимся единственно окрасом кожи, проливать кровь, у всех одинаково алую, и лишать друг друга жизни, и без того краткой? Лучше объединим наши силы, вместе прогоним из лесной чащи бессмертных, извращающих естество, и займём их тёплое место!»

Беспечные альбы не подозревали о нависшей угрозе, и нападение людских полчищ застало их врасплох. Многие лишились плоти под ударами сучковатых палиц и иззубренных брадв, прежде чем сталь альбских клинков попробовала влаги, текущей в человеческих жилах. «Вот как решили вы отблагодарить нас за то, что мы вызвали вашу породу из небытия!» — вскричал Атер, вступая в схватку. «Хвала Создателю, что у нас не нашлось умения сделать жизнь столь невоспитанных тварей вечной и мы можем прекратить её!» — вторила мужу Беата. Но людей было непомерно много и на место каждого павшего вставали трое, альбы же сражались один против ста. И когда последний альб, бившийся бок о бок со своим королём, был развоплощён, Перант Первозданный в ярости выкрикнул Слова Повеления и обрушил на сражающихся дождь из камней и пламени.

Сама земля застонала от боли, когда раскалённые глыбы вонзились в её лоно. Стон этот достиг ушей Создателя, и Он вновь обратил на Мир свой проницательный взгляд, смутив альбов и повергнув в трепет уцелевших людей. Увиденное огорчило Предвечного. Он вызвал обильный ливень, чтобы смыть трупы и погасить вызванные небесным огнём лесные пожары, а затем сошёл в Мир, приняв обличье высокого среброкудрого альба в светозарных одеждах.

«Вы сотворили новый разум, но забыли приуготовить место для него и тем самым извратили Мой замысел», — с досадой промолвил Творец, обращаясь к полупрозрачным альбам, стоящим среди тлеющих углей. «Какое наказание ждёт нас?» — спросили альбы, не смея поднять виноватый взгляд. «Было бы справедливым сделать вас во всём подобными тем, кого вы преждевременно и безответственно призвали к существованию, и позволить вам в полной мере ощутить их горькое бытие, — ответил Он. — Но Я не стану отбирать подаренное Мною в миг сотворения, хоть и желал бы, чтоб вы познали страх смерти. Посему за ваш проступок Я отдам людям Мир, избавив его от всех Сил, отзывающихся на Слова Повеления, дабы люди не смогли совершить ту ошибку, что совершили вы». Так Он постановил — и тотчас Мир опустел и все его краски поблёкли. «Вас же, — продолжил Всемогущий, — Я изгоню в страну по другую сторону времени и пространства, и там вы уже не сможете приказывать ветрам, водам, деревьям и скалам, и даже животных будете принуждены умолять о самой малой услуге. Надеюсь, это научит вас смирению». «Пусть будет так, как Ты велишь нам, — вздохнули альбы, — но сможем ли мы когда-нибудь вернуться сюда?» «Да, — был ответ, — если люди покинут Мир, Я вновь сделаю его пригодным для вас и вы вернётесь». И не успели стихнуть звуки этих слов, как перевоплощённые альбы обнаружили себя в совсем ином месте.

Волей Создателя страна, названная Эксорией, оказалась не менее прекрасной, чем прежде была покинутая родина, так что альбы, осмотревшись, не смогли удержать возгласов восторга и облегчения, — но выяснилось вскоре, что всё сходство былого Мира с Эксорией есть лишь видимое тождество между живым созданием и искусно раскрашенной фарфоровой статуэткой — мастерски точной, но всё же мёртвой копией, чья красота совершенно не меняется с течением времени. Ибо само время в краю изгнания стоит подобно воде в болоте, и дивная Эксория не ведает ни чередования сезонов, ни даже значительных перемен в погоде, отчего каждый новый день, залитый неизменным светом небес и душистым теплом вечного лета, выглядит тем скорбным днём, когда альбы ступили на сию присноцветущую землю. И часто спорят меж собой Дети Всемогущего, коротая бесконечное время изгнания, отчего Он устроил именно так: для того ли, чтобы золотистые и изумрудистые кущи делали изгнание ещё мучительнее, постоянно напоминая альбам о бесконечных лесах прежнего Мира, или всё же затем, чтобы горькая память об утраченном доме помогала хранить веру в возвращение? Все спорщики сходятся лишь в одном: Создатель, не пожелавший наказывать Своих непослушных чад страхом смерти, наказал их скукой и тяготами нескончаемой жизни.