Людмила Ардова - Путь интриг

Я запрокинул голову и засмотрелся.

— Впечатляет? — спросил Рантцерг.

— Да-а, вашему дому могут позавидовать многие знатные семейства.

— Пустяки! Я купил эту развалюху по дешевке, ее восстановление и ремонт стоили куда дороже!

— Как же мы войдем в вашу крепость?

Наблариец сделал знак рукой и сверху спустился подъемник — широкая устойчивая площадка на мощных цепях.

— Мне смастерили специальный механизм, — объяснил Рантцерг, — очень удобно.

— А что будут делать наши лошади?

— Резонный вопрос, — засмеялся наблариец. — О них позаботятся слуги, здесь рядом есть моя конюшня.

И вправду, появились слуги и приняли наших коней. Мы же вступили на помост, и он плавно полез вверх. Мне представилась хорошая возможность посмотреть с высоты на этот город, но даже сверху я не понял схему этого лабиринта.

— На самом деле все просто, — заметил Рантцерг, — побывав здесь с десяток раз, вы запомните все ходы.

Я с сомнением покачал головой.

— Лабиринт — маленькое достояние — тайна жителей Черного Города, созданное их же руками, чтобы обеспечить свою безопасность.

— От властей? Но не от огня! Как же пожары?

— Это беда всех городов. В Синем квартале, тоже очень плотно застроенном, также могут гореть дома, не говоря о Сером Городе.

— Квартал, в котором живет знать, наверное, безопасен.

— Как сказать, у Белого Города тоже есть множество уязвимых мест.

Подъемник остановился у тяжелой окованной двери, на металле имелась чеканка с изображением дракона. Дверь отворилась странным образом — она отъехала в сторону. И мы вошли. В роскошное помещение. Что-то вроде проходной комнаты, но великолепно отделанной белым и черным мрамором. Она была небольших размеров, в ней ничего не находилось, кроме дверей в другие комнаты и великолепной лестницы, устланной ковром, убранной цветами и украшенной небольшими статуями.

— Нам направо, — пригласил меня Рантцерг, и мы вошли в одну из дверей.

Это была столовая, по роскоши она могла соперничать с королевским дворцом.

Пол выложен великолепной мозаикой из ценных пород дерева. Светильник из мидделийского стекла с множеством подвесок свисает с куполообразного потолка и восемь бронзовых канделябров украшают зал по всему периметру.

Стены задрапированы прекрасными гобеленами со сценами охоты и войны. Посреди этой чудесной комнаты расположился круглый дубовый стол с хрустящей скатертью и вазами с цветами.

Незримые слуги стали вносить блюда: одно за другим. Свечи струили свой теплый колеблющийся свет. В сторонке присели четыре музыканта и заиграли на флейтах и лютнях.

Кроме нас с Рантцергом за столом присутствовали еще юная Амирей и тот старый слуга, что сопровождал ее. Мальчишка-паж разливал вино и стоял за спиной у набларийца. Мы расселись вокруг стола на стульях с изогнутыми ножкам и овальными спинками.

И Амирей, и ее старый спутник выглядели уже весьма отдохнувшими и посвежевшими — с их лиц исчезли следы усталости и тревоги. Ничто так не красит юность и не умиротворяет старость, как благополучие и защищенность.

На Амирей было надето красное, сакрандовое платье, тонкая легкая ткань нежно струилась по ее гибкому телу, и множество маленьких подвесок с бусинками и лентами, по традиции набларийцев, задорно покачивались на рукавах и вырезе платья, словно подчеркивая беззаботность, воцарившуюся в сердце девушки. Вьющиеся черные волосы, очень красивые, были стянуты на затылке красной, в тон к платью, лентой — и нашим взглядам были открыты и нежная шея и чудесные раковинки ушей, в которые когда-нибудь будет целовать это прекрасное создание какой-нибудь счастливчик.

Человек, которого я сначала принял за слугу, все же таковым не являлся, потому что обходились с ним здесь с особой почтительностью и симпатией, как с другом. И приоделся он по случаю обеда очень хорошо: малиновый шелковый жилет до колен, мягкие сапоги из кожи зулбы, украшенные по голенищу цветным орнаментом

Он был теперь похож на старшину купеческой гильдии. Но, ни пара добрых увесистых кинжалов засунутых за пояс, ни стальной блеск в глазах, не ускользнули от моего внимания — я вспомнил, как он помогал мне отбиваться от стражи — было ясно, что этот человек когда-то имел дело с оружием.

— Кэлл Орджанг, позвольте вас знакомить с моими близкими, и от их лица еще раз выразить вам благодарность за вашу помощь у ворот. Этого элла зовут Гротум, он достойный человек и мой верный друг. Без вас ему бы пришлось нелегко отбиваться от вэллов. А эта юная особа — моя племянница Амирей. Мое полное имя Ахшат шельво Рантцерг.

Гротум мне вежливо поклонился и сказал, что для него большая честь и все в таком же духе. Амирей очень непосредственно отреагировала: она с восторгом захлопала в ладоши и звонко засмеялась, отчего все подвески и сережки в ушах легкомысленно закачались.

— Вы теперь мой герой! — воскликнула она.

Наблариец благодушно посмотрел на нее и предложил всем приступить к трапезе.

Я с удовольствием смаковал угощение Рантцерга и поддерживал застольную беседу.

— Что значит ваше имя? — поинтересовался я.

— Многие меня называют шельво Ахшат, шельво на языке моего народа значит содержатель дома, глава семьи и уважаемый человек, хотя в это слово вкладывают еще и другой смысл, так говорят о человеке, ставшем отцом для многих.

Рантцерг был типичный наблариец — с выразительными чертами лица, с умными, проницательными глазами и живым характером.

Набларийцы, однажды снявшись, надо думать, не от хорошей жизни со своих исконных мест, расселились по всему материку.

В иные времена их притесняли, гнали прочь, но они нашли для себя место везде. Из них получились хорошие торговцы, банкиры, мастера-ювелиры.

Наблариец был для меня неизвестной личностью, но, заметив его влияние в городе, я счел это знакомство для себя полезным.

За обедом я задал много вопросов, и сэлл Рантцерг не скупился с ответами, он щедро снабдил меня многими интересными сведениями. Он казался необычным человеком и не спешил открыться, чем заинтересовал меня еще больше.

Этот обед меня ни к чему не обязывал, но как-то незаметно для себя я решил, что буду поддерживать новые отношения.

Мне было очень интересно узнать что-либо об Амирей: кто ее родители, откуда она приехала, и почему Рантцерг принимает в ней участие.

— Она — сирота, воспитывалась в чужой стране, я разыскал ее и послал за ней Гротума. В дороге они потерпели небольшое бедствие, лишились денег, и у Гротума не нашлось даже золотого бааля для стражи. Провидение послало вас на помощь этой девочке.