Черльз Стросс - Семейное дело

— Придется найти другую работу. Вряд ли это будет слишком сложно, даже без соответствующей протекции.

Тем не менее, она пережила тяжелое потрясение. Журналистов не увольняют за обнародование махинаций с отмыванием денег; это было прописано в каких-то правилах. Или не было? В действительности творилось совершеннейшее черт знает что. Она смахнула с глаз последние слезы ярости. «Мне необходимо повидать Айрис», — наконец решила она. Кидаться на поиски работы уже завтра — преждевременно. Как и изобретать способ самой опубликовать эту статью, если она решится сделать это как свободный журналист. Сегодня ей требовалось плечо, чтобы выплакаться… и общая санитарная профилактика. А уж если кто-то мог обеспечить и то и другое, так это ее приемная мать.

Айрис Бекштейн жила одна в старом доме близ Лоуэлл-парк. Мириам чувствовала смутную вину, вторгаясь к ней в рабочее время. Айрис никогда не пыталась занять место ее родной матери, довольствуясь тем, что жила как жила, и с тех пор как умер Моррис, имела возможность большую часть времени посвящать своим однообразным увлечениям. Но Мириам чувствовала себя виноватой и оттого, что не навещала Айрис чаще. Айрис шла на поправку после тяжелой болезни, и возможность потерять свою мать так скоро после смерти отца пугала Мириам. Вот и другой якорь надежды угрожал оборваться и оставить ее плыть по течению в этом мире.

Она остановила машину на дороге, метнулась к входной двери — дождь падал на нее холодными брызгами, грозя припустить сильнее, — и нажала на кнопку звонка, затем открыла дверь и, как только внутри откликнулся двумя нотами колокольчик, заглянула.

— Ма?

— Заходи, — крикнула Айрис. Мириам вошла, прикрыв за собой дверь. Пока она снимала и вешала плащ, ей показалось, что в прихожей слабо пахнет цветами. Должно быть, приходящая прислуга оказалась вполне пристойной. — Я здесь, в дальней комнате.

Перед Мириам, пока она торопливо шла к гостиной, предстали приоткрытые двери и приоткрытые воспоминания. Она выросла в этом доме, в доме, который Айрис и Моррис купили, еще когда она была совсем маленькой. Здесь вспоминалось все: и как поскрипывала под вашей тяжестью третья ступенька лестницы, и некая эксцентричность туалета и ванной на верхнем этаже, и то, какой тесной из-за множества книжных полок казалась гостиная… и какой свободной — без отца.

— Ма? — Она нерешительно приоткрыла дверь в гостиную.

Айрис улыбалась ей из инвалидного кресла.

— Как хорошо, что ты заехала! Входи! Чему обязана такой радостью?

В комнате стояли большие кресла и потертый диван, достаточно мягкий, чтобы утонуть в нем. Здесь не было телевизора — ни у Айрис, ни у Морриса не находилось на него времени, — но вдоль стен выстроились книжные шкафы, а у кресла Айрис высилась готовая развалиться «башня» бумаг. Мириам пересекла комнату, наклонилась, поцеловала Айрис в макушку и отступила.

— Выглядишь ты хорошо, — с беспокойством сказала она, отчаянно желая, чтобы это было правдой. Ей хотелось крепко обнять мать, но та выглядела слишком болезненной и слабой… Ей было всего пятьдесят, но ее волосы сильно поседели, а кожа на тыльной стороне рук казалась все более морщинистой всякий раз, как Мириам навещала ее.

— Я не огорчаюсь… Во всяком случае, мне так кажется. Не буду огорчаться, если ты обнимешь меня. — Айрис скорчила гримаску. — Последние две недели было плоховато, но я думаю, что иду на поправку. — Кресло, в котором она сидела, было новее, чем остальная мебель, и все необходимое было под рукой: маленький столик на колесах (там лежало вязание), термос с травяным чаем, лекарства и торшер с высокой ножкой. — Мардж только что ушла. Она вернется позже, перед ужином.

— Хорошо. Надеюсь, она как следует заботится о тебе.

— Старается делать все возможное. — Айрис кивнула, желая аккуратно закрыть эту тему. — Завтра у меня физиотерапия, потом очередная встреча с невропатологом, доктором Барком… Он проводит клинические испытания нового лекарства, вроде бы перспективного, и мы с ним собираемся обсудить это. Оно предположительно останавливает процесс демиелинизации, но я не понимаю и половины медицинского жаргона в его описании. Не могла бы ты мне перевести?

— Мама! Ты же знаешь, я больше не занимаюсь этими вещами… и ничего не знаю о текущем состоянии дел в медицине; я могу что-то не заметить и не понять. Во всяком случае, если ты скажешь своему остеопату, что полагаешься на меня, он перепугается до смерти. Я не специалист по костным заболеваниям.

— Ну хорошо. — Айрис глядела с досадой. — Но ведь ты не зря училась в медицинской школе?

— Нет. Ма, полученными там знаниями я пользуюсь каждый день, без этого я не смогла бы делать свою работу. Просто-напросто я ничего толком не знаю о современных лекарствах от множественного склероза и не вправе пересматривать мнение твоего специалиста, верно? Я могу все истолковать неправильно, и кто тогда будет отвечать?

— Ну ладно. — Айрис фыркнула. — Ты вряд ли приехала сюда только для того, чтобы поговорить о моих болячках, а?

«Черт возьми», — подумала Мириам. Провести мать всегда было очень трудно.

— Я потеряла работу, — призналась она.

— Интересно. — Айрис задумчиво кивнула. — За всеми этими твоими Интернет—компаниями всегда маячило нечто нездоровое. Дело в этом?

— Нет. — Мириам покачала головой. — Я случайно наткнулась на одну историю и не справилась. Меня уволили. А вместе со мной и Поли… Помнишь, я о ней рассказывала?

Айрис прикрыла глаза.

— Сволочи. Все начальники всегда сволочи.

— Мама! — Мириам шокировал не выбор слова — странное прошлое Айрис выскакивало, чтобы ужалить, в самые неожиданные моменты, — но, помимо всего прочего, тут крылась опасность взаимного недопонимания. — Все не так просто; я сама все испортила.

— Значит, сама испортила… Ты хочешь сказать, что тебя выставили правильно?

— Нет. Но мне следовало копать значительно глубже, а уж потом писать статью, — сказала Мириам, тщательно подбирая слова. — Я заторопилась, проявила небрежность и сентиментальность. Завязок оказалось больше. Дело слишком крупное и грязное; хозяева «Прогнозов инвесторам» не хотят участвовать в раскрытии такого дела.

— И это их оправдывает, да? — спросила Айрис, прищуриваясь.

— Нет, это… — Мириам смолкла.

— Перестань оправдывать их, и я от тебя отстану. — Голос Айрис звучал почти удивленно. — Они использовали твою работу, чтобы маскировать собственное скрытное участие в каком-то грязном двурушничестве. Разве ты рассказываешь мне не об этом?