Фред Чаппелл - Алмазная тень

- Какая из двух, по твоему мнению, соответствует телу и духу графини?

- Ни та, ни другая, - поколебавшись, сообщил я. - Может, каким-то образом обе, хотя точнее объяснить не могу. И все же ни одна не имеет прочной связи с хозяйкой.

- А алмаз?

- Я не слишком хорошо разглядел его со своего места. Главное его качество - размер. Обидно, если он поврежден, ибо драгоценность такой величины может стоить небольшого королевства.

- Ну а как насчет бархата?

- Бархата?

- Алмаз лежал на подушечке фиолетового бархата. Каковы твои наблюдения?

Я надолго задумался.

- Рядом с тем местом, где лежал алмаз, была небольшая вмя-тинка.

- Прекрасно, - кивнул Астольфо. - Возможно, у этого выдающегося камня имелся компаньон.

- И вы думаете, алмаз может иметь некую духовную связь с графиней? - не выдержал я. - Судя по тому, что я прочитал, душа некоей леди Эрминии так тесно переплелась с опалом…

- Довольно этих старых басен, - перебил Астольфо. - Они покрылись плесенью, подобно пещере для хранения сыров.

- Значит, это неправда?

- Даже если и правда, историю так часто повторяли, что она потеряла часть своего очарования. Кроме того, изложенные в ней события слишком далеко уносят нас от настоящего. Мы должны все свое внимание обратить на графиню. Что за человек способен отбрасывать две основные тени?

Вопрос, слишком знакомый ученикам.

- Тот, близнец которого умер при рождении. Или тот, кого безумно, отчаянно, безоглядно любил человек, который теперь лежит в могиле. Или тот, чей разум расколот, разделен надвое, так что сам человек раздвоился. Либо мать или отец, рано потерявшие своих дорогих детей. Или…

- Достаточно, - кивнул учитель, глядя мне в глаза. - Вижу, ты не такой олух, каким был когда-то. А теперь объясни, что за человек способен отбрасывать три тени?

- Говорят, что священники, поклоняющиеся трем богам или триединому богу, могут отбрасывать три тени, но точно я не знаю, - неуверенно произнес я.

- Иногда на свет появляются необычные люди, воплощающие в себе дух трех других особ и ставшие не чем иным, как сосудом для хранения этого тройного духа. Они отбрасывают три тени, но ни одна не принадлежит им. Все эти тени - свидетельства существования тех созданий, которые населяют пустые оболочки, называемые людьми. Однако среди женщин попадаются и такие, в которых заключены сразу три существа. Они и воплощают три великие силы женственности: капризное чистосердечие ребенка, несравненную красоту зрелой дамы и мудрость старухи. Но подобные женщины встречаются очень редко и пользуются огромным уважением своего пола, если, конечно, удается их распознать. Мне кажется, графиня Триния и есть такая личность. Она может стать выдающимся, сильным правителем своего народа, если только ее тем или иным способом не лишат власти.

- Она поистине прекрасна, - согласился я, - и капризный ребенок угадывается в ней легко. Но я не увидел ни малейшего признака старческой мудрости. И заметил только две тени.

- Она жалуется, что последнее время стала рассеянной, что ум ее утратил прежнюю остроту, что она в разладе с собой.

- Если она потеряла одну из своих теней, это может означать, что треть ее души отсутствует.

- Пропала? Украдена?

- Откуда мне знать?

- Я бы заподозрил воровство, - объявил Астольфо. - Кробиус предупредил нас, что не все ладно в их «маленькой вселенной», как он назвал парадный зал графини. Вдаваться в подробности нет смысла. Но меня особенно интересует алмаз, который нам показали. Мы должны спокойно исследовать его, предварительно вооружившись знаниями о драгоценных камнях из нашей библиотеки.

- Но как это возможно?

- Тебе придется украсть камень, - отрезал Астольфо. - Не насовсем, разумеется. Мы люди честные и не собираемся оставлять драгоценность у себя.

- Украсть? Но я никогда…

- Ты готов изучать искусство теней или нет? Это самый простой этап, к тому же один из начальных.

- Хорошо, - вздохнул я, но сердце резко дернулось, словно молодая лошадь перед барьером, который предстояло взять.

Я особенно не противился приказу Астольфо похитить алмаз у графини, полагая, что он и его слуга Мютано, мой постоянный и бдительный наставник, проведут следующие несколько недель, тренируя и обучая меня, готовя к ночной экспедиции.

Однако я снова ошибся в своих предположениях.

Грабеж был назначен на завтрашнюю ночь, вернее, на послезавтрашнее утро, ибо мне предстояло появиться в маленьком дворце графини за два часа до рассвета и убраться как раз в тот момент, когда первые лучи солнца коснутся ветхих кирпичных стен, окружающих здание.

- Нужно действовать быстро, - объявил Астольфо, - поскольку я уверен: графиня представляет опасность для себя самой и для своего крохотного королевства. Задача не настолько трудна, как кажется. Тебе предстоит проникнуть не в стальную крепость, возвышающуюся на неприступной скале, а всего лишь в скромное жилище со множеством дверей и коридоров, входов и выходов.

Когда-то там располагалась религиозная община. В парадном зале поклонялись божеству, а остальные помещения и здания служили жилищем для священников и верующих. Поэтому во дворце нет никаких оборонительных сооружений, и всякий может легко туда прокрасться. Конечно, Мютано постарается избавить тебя от природной неуклюжести, но тебе вовсе ни к чему обретать ловкость опытного взломщика. Это место плохо охраняется. Графиня не слишком богата, хотя и не совсем бедна, и ее замок ничего не представляет с точки зрения военной стратегии.

- А если меня поймают?

- Тогда дело плохо, - задумчиво протянул Астольфо, - поскольку тебя узнают и, естественно, предположат, что ты пришел за алмазом.

- Так оно и есть на самом деле.

- После этого они попытаются выведать, явился ли ты по моему приказу и не замешан ли я в какой-то интриге против графини.

- И что я должен ответить?

- Ты решил похитить драгоценность по собственному желанию, ты предал мое доверие, и, услышав обо всем, я приду в бешенство.

- Надеюсь, они удовлетворятся моими ответами?

- После нескольких часов пыток ты, вне всякого сомнения, признаешься во всем.

- Что-то мне расхотелось идти.

- Мютано снабдит тебя великолепным лекарством. Как только тебе начнут угрожать пытками, проглоти всего один шарик. Кончина будет быстра и блаженна.

При этом серые глаза учителя ни разу не затуманились сожалением. Взгляд оставался таким же мягким. Я обратил взор на Мютано. Тот ответил широкой улыбкой и протянул маленькую горошинку цвета гранатового зерна.

- Ладно. Так и быть, - согласился я.

Поскольку ограда дворца была кирпичной и к тому же чуть возвышалась над моей головой, подъемное приспособление состояло из легкой веревки, свитой из конского волоса, к концу которой был привязан железный крюк-трезубец, обтянутый мягкой кожей, чтобы заглушить удар о стену. Обнаженными оставались только острые зубцы. Оружием мне служили короткая шпага с лезвием длиной в три ладони, кинжал с трехгранным клинком, спрятанный в нагрудном кармане замшевого камзола и стальной нож, скрытый в левом сапоге.