Николай Туканов - Черепаха Киргала

Мурсий, увидев, какого ущерба своему здоровью ему чудом удалось избежать, хвала Киргалу, выскочил из-за стола. И, понося лекаря грязными ругательствами, бросился к его столу, обнажив турганский кинжал.

В этот момент смертельно оскорбленный дангарец встал и, пьяно пошатываясь, правой рукой бросил в спину проскочившего мимо него обидчика свой табурет. Тяжелый табурет пролетел далеко в стороне от купца и угодил в колено местного кузнеца, развалившегося у противоположной стены на лавке с кувшином пива, и с удовольствием наблюдавшего за дракой. Его рев перекрыл шум драки и разбудил сельчан в окрестных домах. Раскрутив над головой сосновую лавку, и сильно припадая на левую ногу, кузнец устремился к дангарцу, обещая косорукому уроду болезненную смерть от многочисленных переломов. Незадачливого дангарца спас табурет, по воле мага лежащий на пути кузнеца. Мастер наковальни споткнулся об него и начал падать вперед, выпустив из рук оружие возмездия. Упав под ноги Мурсию, кузнец заставил кровожадного купца головой влететь в крестовину, служившей опорой стола Вилта, и потерять сознание. Пальцы купца разжались и выпустили кинжал на пол.

В это же время лавка, вращаясь в воздухе, врезалась в стену над головой пытающегося прозреть мага, отскочила от нее, и ударила его по затылку, попутно другим концом заехав в поясницу удачливому сирпалиду.

— О Киргал, — громко сказал Вилт, — благодарю за подваливших клиентов, и тебя, Сарис, тоже! Особенно за слепого мага, хоть и не совсем справедливого. Опешившие, было, спутники Вилта очнулись и негромко засмеялись.

Кузнец поднялся на ноги и бросился за дангарцем, который метнулся от него молнией на второй этаж. Судя по ругательствам и глухим ударам кулаков по двери, донесшихся сверху, торговец успел запереть за собой дверь.

Пузатый хозяин окинул взглядом поле битвы и увидел, что богатейшие из драчунов лежат в беспамятстве. Он прошипел ругательство и быстро оценил ущерб своему заведению. Мысленно удвоил его и направился с претензиями к тому, кто еще стоял на ногах, то есть к Вилту.

— Я разорен! — начал голосить пузан, призывая в свидетели все двенадцать богов Урмана и Берата. — Мои дети пойдут по миру, а я умру нищим! Господин, ваша вспыльчивость обездолила мою семью! Вам придется возместить мне ущерб.

— Конечно, — прервал его стенания коротышка. — Сколько стоит кружка, которую разбил лбом маг? Я оплачу ее стоимость за него, — расщедрился рыжий. — Трех медяков будет достаточно, чтобы твоя семья осталась сидеть дома, а ты помер богатым?

— А кто заплатит за все это?! — возопил прохиндей, обведя правой рукой погром в харчевне.

— Тот, кто его начал! — лекарь хорошенько пнул бесчувственное тело Мурсия. — У этой скотины серебра много! Но сначала он заплатит мне за свое лечение, а также за лечение мага и сирпалида. А сейчас помоги отнести их наверх. И принеси чистые полотенца и воду. Живо!

Трактирщик кликнул из толпы деревенских четверых крепких парней. Те поочередно отнесли наверх слабо стонавшего Мурсия; затем мага, пребывающего еще в забытье; и проклинающего вонючую гостиницу сирпалида, державшегося руками за поясницу. Четверо охранников, стараниями служанки, пришли в себя и, изрыгая проклятия, и потирая ушибленные при падении различные части тела, отправились в обоз.

Спутники Вилта тоже поднялись на второй этаж, разделенный деревянными перегородками на каморки, бесстыдно именуемые хозяином комнатами. Кровати представляли собой деревянные ложа, на котором лежало свежее сено. Путники побогаче могли рассчитывать вместо сена на перину и каморку с широкой щелью в стене, именуемой окном.

Изрыгающего проклятия кузнеца хозяин харчевни утихомирил быстро: сообщил ему, что раненый скамьей маг вот-вот очнется и начнет искать своего обидчика — чтобы выразить свою “признательность” за полученные увечья. Заметно протрезвевший от этих слов кузнец поспешил удалиться подальше, на другой конец села.

Всех пострадавших поместили в одну комнату, предназначавшуюся, судя по двум окнам, размером со слуховое окошко, не иначе как для лиц королевской крови. Вилт отказался от помощи своих компаньонов, пожелал им спокойной ночи и приступил к своим профессиональным обязанностям. Служанка принесла воды, чистые полотенца и тряпки.

Больше всех пострадал маг, который пока так и не пришел в себя. Вилт ощупал кости головы и довольно хмыкнул. Затем промыл окровавленное лицо мага смоченным в теплой воде полотенцем и послал служанку за бератским вином. Принесенное вино Вилт немедленно попробовал и, выпив треть небольшого кувшина, пришел к выводу, что лечебными свойствами оно все-таки обладает, чем и поспешил обрадовать хмурящегося толстяка. После чего протер рассеченную бровь мага кончиком полотенца, смоченного в вине, перевязал ему голову чистой тканью и огласил диагноз:

— Сильное сотрясение, перелома нет. Жить будет! И ты будешь, если не заикнешься ему о своем разорении.

Трактирщик часто закивал, горестно вздыхая.

— Сирпалиду надо сделать холодную примочку, — продолжил коротышка. — А для этого, — Вилт со злорадной ухмылкой указал на Мурсия, — нужен отвар из бараники. Беги к вашему деревенскому травнику, — повелительно обратился он к служанке, — и попроси у него горсть сушеной бараники. У него она должна быть. Вскипяти воду и в три кирта кипятка добавь полгорсти травы. Закрой хорошенько кувшин и принеси его мне. Оставшуюся траву тоже не забудь принести. Ступай!

Хитрый пузан кивнул головой, подтверждая приказ. Вилт, отхлебнув еще терпкого розового вина, и, насвистывая матросскую песенку, смочил полотенце в холодной воде и приложил его к пояснице кряхтящего от боли сирпалида.

— Через луну вы забудете о боли, — успокоил он страдальца. Тот еще раз проклял постоялый двор, недоумка дангарца, его повозку, а заодно и все дороги Дангары. Не забыл тупого Мурсия и, уже про себя, и криворукого Вилта. Рыжий, поймав недобрый взгляд замолкшего сирпалида, понял, кого он сейчас клянет, и ткнул кулаком ему в поясницу, заставив того подскочить и заорать на весь этаж.

— Если сейчас не растереть, будет болеть еще не одну луну, — невозмутимо пояснил буйному пациенту лекарь. Еще раз хлопнув по пояснице, он оставил торговца удачей в покое.

Затем настала очередь и кровожадного Мурсия, стонавшего и злобно зыркавшего на целителя. Кровь у купца была только на макушке, которой он боднул стол. Вилт небрежно протер кожу, наложил повязку на голову и пообещал к утру лекарство от сотрясения головы. А потом продолжил дегустацию бератского вина, объяснив толстяку, что не каждый день его клиенты бросаются на него с ножом. Вскоре пришла проворная служанка с горячим отваром бараники. Вилт поставил кувшин с отваром на стол и допил вино. Затем выгнал трактирщика и служанку из комнаты и завалился дежурить на свободное ложе.