Марк Энтони - Антология "Миры Подземья"

Она еще мгновение смотрела в странные глаза, затем кивнула, поскольку он сказал правду. Странный он, ее младший сын, и с трудом удавалось обучать его даже самым основным правилам поведения и почтительности. И все же, в нем была сила. Она ее чувствовала. Пока что этой силе не была придана форма. Но если ей удастся своей волей направить ее, и закалить подходящими испытаниями, однажды он станет могучим оружием в ее руках.

Мэлис отпустила мальчика. Дриззт стоял, ошеломленный, пока Дайнин, на лице которого отображался гнев, жестом не приказал ему вернуться на место. Без сомнений, Дайнин накажет его позже, за позор, который навлек на него Дриззт своим неподчинением, поскольку это была именно его работа — обучать ребенка манерам и обязанностям принца-пажа. Мэлис не собиралась вмешиваться. Дайнин имел такое право, к тому же для мальчика это будет только полезно.

Мэлис обратилась к семье. “Хоть Дриззт еще ребенок, но он прав. История эта не просто легенда, хотя многие так считают. Во время Фестиваля основания, Паучья Королева в самом деле появится где-то в городе. И если она объявится в благородном Доме, этот Дом удостоится великого почета, и наверняка будет процветать в следующем году”. Голос ее понизился до самодовольного мурлыканья. “А мой план позволит нам быть уверенными, что Лолт решит выбрать именно Дом До’Урден”.

Закнафейн рассмеялся. “Со всем уважением, ты слишком уверена в себе, матрона-мать”.

“У меня есть на то причины” резко ответила Мэлис. Что она такого сделала, чем заслужила проклятье таких нахальных мужчин? По крайней мере, Дайнин знает свое место. “Как же ты намереваешься призвать Лолт сюда?” смиренным тоном спросила Бриза, явно пытаясь вернуть расположение матери.

Мэлис позволила Бризе считать, что это ей удалось. “Вот этим”, ответила она. Она достала маленький, темный камень, выполненный в форме паука. Единственный алый рубин сверкал на его брюшке. “Эта паучья драгоценность приведет носящего ее в место, где хранится древний и священный предмет — кинжал, которым когда-то владела Мензоберра, та, что давным-давно основала наш город во славу Лолт. Та, кто дала мне эту драгоценность заверила меня, что если мы завладеем Кинжалом Мензоберры, Лолт наверняка благословит нас своим присутствием”.

Слушатели поглотили эту информацию и кивнули — все, кроме Закнафейна, кто с таким же скепсисом спросил. “И как же ты получила эту информацию, и этот камень?”

Мелис спокойно посмотрела на него. “Я вызвала йоклол”.

Все уставились на нее в ужасе и изумлении — в том числе, к ее удовлетворению, и Закнафейн.

“Да, я сделала это”, продолжила она. “Риск велик, но Лолт благоволит к рискующим”.

Несмотря на удовольствие, Мэлис поежилась вспоминая темную, тайную церемонию. Прислужниц Лолт не вызывают из прихоти. Хотя Мэлис было уже пять столетий, и она была матроной Девятого Дома, даже она содрогнулась при виде клокочущей массы аморфного существа, появившегося в магическом огне, вызванном ей. Вызови Мэлис гнев йоклол, та превратила бы ее в паука, и раздавила в бесформенной ладони. Однако время было благоприятным для церемонии, и Мэлис оказалась права. Йоклол, которой понравилась ее почтительность, отдала ей паучью драгоценность и ответила на вопрос — как добиться еще большей благосклонности Лолт.

Она подошла к мастеру оружия. “Закнафейн, я отдаю тебе драгоценность; твоя обязанность — найти Кинжал Мензоберры, во имя Дома До’Урден”. Она протянула темный камень.

Зак уставился на него, но не взял.

Ярость согрела щеки Мэлис так, что это заметили все. “Не пытайся спорить со мной в этом, Закнафейн”, сказала она угрожающе. “В прошлом я была снисходительна, но более я не буду терпеть твоих издевательств. Если ты подведешь меня сейчас, это будет в последний раз”.

Остальные затаили дыхание, когда скрестились взгляды матроны-матери и мастера оружия. На мгновение Мэлис усомнилась в том, что может выиграть. Наконец Зак опустил глаза и взял камень. “Я найду Кинжал, матрона-мать, или погибну в поисках”, пробормотал он, сжав зубы.

Мэлис прикусила язык, чтобы не вздохнуть от облегчения. Ей не всегда доставляла удовольствие подобная жесткость с семьей и слугами, но ведь она — матрона-мать, и благополучие дома более важно, чем даже ее собственные чувства. “Мудрый выбор, Закнафейн”, было все, что она сказала. Затем голос ее стал бодрым. “Теперь я желаю остаться наедине с дочерьми”.

Все трое мужчин поклонились и заторопились к адамантитовой ограде. Как один они взмыли над ней и начали опускаться на нижний уровень.

“Найти Кинжал может оказаться не таким простым делом”, заметила Бриза, когда мужчины исчезли из виду. “Что, если Закнафейн и впрямь погибнет?”

Вирна и Майя озабоченно посмотрели на старшую женщину, желая высказать собственные сомнения, но на сей раз помня свое место.

Мэлис похлопала себя по щеке. “Если Закнафейн погибнет в попытке получить почести Лолт, Паучья Королева наверняка оценит это как самопожертвование в ее честь”, Мэлис позволила себе негромкий смешок. “В любом случае, Лолт будет довольна Домом До’Урден”. К смеху Мэлис присоединился смех ее дочерей.

Глава 3. Принц-паж

Никогда не поднимай взгляда от пола.

Это был первый урок Дриззта До’Урдена в качестве принца-пажа, и урок этот дался ему нелегко. Он не мог сосчитать, сколько раз он чувствовал обжигающие удары змееголового бича Бризы, наказание за нарушение этого важнейшего правила. Не то, чтобы это было сложно запомнить. Дриззт знал, что не должен поднимать глаза без разрешения. Но знать что-то не всегда так же легко как выполнять это. Как бы он не старался смотреть на свои башмаки, всегда находилось что-нибудь странное, интересное, удивительное, привлекавшее его внимание, приковывавшее его взгляд, прежде чем он успевал сообразить.

К сожалению, часто при этом сзади оказывалась Бриза, только и ждущая, чтобы произошло нечто подобное. Со злобной ухмылкой, она снимала с пояса шипящий бич, и змеи оставляли полосы на его спине. Дриззт никогда не кричал, не пытался уклоняться от ударов. Это принесло бы еще больше боли. Он был принцем-пажом, и, насколько мог судить, это значило, что он низшая форма жизни в Доме До’Урден.

“Принц-паж, иди сюда!” позвал голос с другой стороны главной ограды дома. “У меня для тебя работа”.

В этот раз Дриззт помнил, что голову надо держать опущенной. Он не видел говорившую, но голос знал хорошо. Это был голос его сестры, Вирны.

Первые десять лет его жизни, прежде чем он стал принцем-пажом, голос Вирны был единственным, который он знал, кроме своего собственного. Вирна была его приемной матерью. Дриззта отдали ей еще новорожденным, и пока он рос она учила его языку дроу — и разговорному, и сложной системе жестов ладонями, которые использовали темные эльфы для бесшумных переговоров. Также она учила его использовать врожденную магию: левитацию и возможность вызывать из воздуха магический огонь. И более всего она учила его месту, занимаемому мужчиной в обществе дроу. Женщины были выше его, и он должен всегда подчинятся им. Она заставляла его повторять это правило столь часто, что иногда он все еще просыпался по ночам, обнаруживая, что проговаривает его во сне.