Антон Орлов - Сильварийская кровь

Аж в глазах потемнело. Тяжело дыша, Анемподист привалился к стене. Рядом никого нет, можно перевести дух. Как хотите, но он уже не мальчик, чтобы несколько часов кряду носиться по дворцу в кольчуге и стальном шлеме с высоким позолоченным гребнем. Последний смотрится внушительно, спору нет, но вдвое добавляет лишнего весу, так что собственная голова кажется тяжелой, как перезрелая тыква. Да, и в придачу надо таскать с собой увесистую железяку с изукрашенным драгоценными кабошонами эфесом – ритуальный меч, которым новый консорт должен пронзить своего предшественника, дабы занять его место на ложе и на троне рядом с королевой Элшериер. Впрочем, власть – она того стоит.

Парлут прислушался, утирая полой шелкового плаща мокрое пылающее лицо. Соратники отстали. Слуги, как всегда во время ежегодного дворцового переворота, находятся там, где им положено. Можно… Никто не застукает… Если он этого не сделает, его хватит удар… Ненадолго ведь… На минутку…

Воровато оглядевшись, претендент на королевское ложе прислонил к затянутой гобеленом стене осточертевший полуторный меч, расстегнул под подбородком массивную золотую пряжку и снял шлем.

Хорошо… Ох, хорошо… Пощупал внутри: кожаный подшлемник скользкий от пота.

Стоило бы гуманизировать обряд смены власти. То есть еще больше гуманизировать, чтобы претенденту и сановникам-соучастникам не приходилось полдня рыскать в поисках спрятавшейся жертвы. Красочное действо на полтора часа – и хватит, за глаза хватит.

Он не выпускал шлем из рук, готовый надеть его, если послышатся шаги, но никто сюда не шел. Королевский дворец огромен. По крайней мере, племянница Парлута утверждала, что на доскональное ознакомление со всеми покоями, коридорами, лестницами, кладовыми и прочими помещениями уйдет несколько дней. А ей можно верить, она тут выросла и облазила все уголки.

«Племяшечка, бриллиантик мой…» – расчувствовавшись, подумал Анемподист, слегка пьяный от непривычных физических нагрузок.

И тут же ощутил мимолетное недовольство: подарив ей на последний день рождения бриллиантовую диадему, ляпнул лишнее. Произнес опасную фразу, которая могла бы навести на ненужные выводы, изобличить его тайную слабость.

– Это тебе. Бриллианты – лучшие друзья девушки!

– Что вы, дядя… – она удивленно заглянула ему в глаза. – Почему вы так говорите? Бриллианты – это бриллианты, а друзья – это друзья. Хорошо, когда есть и то и другое. Спасибо, какая прелесть!

Граф норг Парлут прикусил язык. Нипочему. Потому что эта странная фраза выплыла из темного омута снов чужого мира во время очередного затмения.

По закону тот, кто уязвим для воздействия чужих снов, не может занимать высокие должности на государственной службе, но Анемподисту до сих пор удавалось скрывать сей опасный недостаток. Он полностью себя контролирует. Бывают же счастливые исключения из правил.

Племянница тогда не поняла, в чем дело, хотя она у него умница и насчет друзей еще как права… Парлут думал о ней с восторженным умилением: ведь это отчасти благодаря девчонке, ухитрившейся в шестилетнем возрасте, едва попав во дворец, с ходу подружиться с кем надо, он сумел достигнуть таких головокружительных высот. Таких, что дальше некуда… Еще чуть- чуть, и он станет консортом ее величества Элшериер, законным правителем Королевства Траэмонского.

Пора?… Шума не слышно, торопиться незачем. Сейчас он рассмотрит как следует старинный гобелен в серебристо-серых тонах- и двинется дальше.

Это была уловка: хотелось оттянуть тот момент, когда придется снова надеть на потную голову тяжеленный шлем, но гобелен, между прочим, заслуживал внимания.

Древний ткач изобразил стаю ифлайгри в дебрях чаролесья. Одни сидят на ветвях деревьев, другие парят над кронами в темном небе. Громадные полупрозрачные крылья в радужных переливах. Прелестные лица с торчащими из-под верхней губы клыками, глаза лунного цвета, вместо волос извиваются змеевидные отростки.

Тела их, стройные и соблазнительные женские тела, покрыты перламутровой чешуей, неизвестный мастер даже это сумел передать, а на руках и на ногах – чудовищные когти, вдобавок по всей длине рук от плеча до кисти торчат шипы. Ступни длиннее человеческих, узкие, гибкие. Одна из ифлайгри висит вниз головой, как летучая мышь, уцепившись ногами за ветку.

На гобелене изображены не только женские особи. Дерево в центре – причудливо раскоряченное, с похожими на фаллосы мясистыми цветами – это ифлайгри мужского пола. Выглядит еще страшнее, чем стая крылатых прелестниц, а на самом деле – всего лишь растение, неразумное, не способное никого убить, и питается оно не кровью, а вытянутыми из почвы земными соками. Один пол -безобидные деревья, другой – хищницы-кровососы, ночные убийцы и чародейки, способные принимать облик женщин человеческой расы.

Ифлайгри считаются самой опасной разновидностью вампиров, а от их дивного пения, говорят, даже у Старшего народа застывает кровь в жилах, но все это в прошлом. Во всяком случае, в Королевстве Траэмонском и его окрестностях этих чудовищ больше не осталось. Темные эльфы их истребили. Выкорчевали и уничтожили мужские деревья, перебили всех или почти всех летучих лиходеек. Эльфы иногда приносят пользу, хотя чаще они приносят проблемы.

Последнее соображение Парлут положил на полочку с ярлыком «государственная мысль» (он же без пяти минут верховный правитель!), а потом скрепя сердце все-таки нахлобучил громоздкий золоченый шлем и взял меч, потому что с лестницы доносилось чье-то пыхтение.

Один из верных соратников. Тоже взмыленный, измотанный.

– Убьем старого царя! -выдохнул соратник ритуальную фразу, увидев Анемподиста.

– Прольем его старую кровь ради возрождения и обновления! – ритуальной же фразой ответил будущий консорт.

Дальше пошли вдвоем, сценарий поисков этого не возбраняет.

Знакомое помещение. Многоцветная мозаика на стенах рассказывает целую историю в картинках. Окруженный полями и виноградниками город под благостным лазоревым небом. Та же местность, разоряемая ураганом; королева в серебряном венце созерцает с балкона стихийное бедствие. Королева превращается в вихрь, взметнувшийся над дворцом, в нем можно разглядеть конец развевающейся накидки, длинные волосы, часть женского лица с голубыми глазами. Блистающий серебряными звездами смерч движется навстречу урагану. Два воздушных фронта сталкиваются, и разбушевавшиеся силы природы побеждены. Правительница, вновь принявшая человеческий облик, наблюдает, как ее подданные восстанавливают разрушенные дома.

Есть поверье, что древние королевы Траэмона умели превращаться в вихри и усмирять природные катаклизмы, этот мотив встречается в некоторых легендах и песнях. Считается, что сказители переосмысливали таким образом эксперименты придворных магов по управлению погодой.