Екатерина Иванова - К тебе я руки протяну…

— Мне нужно? — Глаза его изумленно расширились, зрачки посветлели. Он двинулся было вперед, но осадил себя.

— Чему ты удивляешься?

— Я… Вы…

— Отвечай же!

Окрик подействовал.

— Я должен находиться не более чем в двух днях пешего хода от вас. И мне… — он замялся.

— Ну?

— Мне надо, чтобы вы касались меня. Ничего такого, госпожа, — он отрицательно взмахнул рукой. — Достаточно просто касания вашей ладони. Так я удерживаюсь на краю бури.

— И если ты будешь рядом, но я не буду касаться тебя…?

— Я рухну в бурю.

Короткий и строгий поводок, Ральт. Вот как называется твоя нить. Но если она удерживает тебя на краю пропасти, что ж… быть посему.

— Чему ты так удивился, Ральт?

— Вы спросили меня о том, что мне нужно. Мой первый никогда…

Он вообще не баловал тебя разговорами, разве что прикосновениями. Довольно отвратного свойства, надо признать…

— Ральт, возьми в шкафу коричневый мешок.

Он подскочил и через мгновение стоял около меня.

— Присядь, и развяжи его.

Это был хороший меч. Отличная закалка, форма, любимая кузнецами Хайра, и мей Итаси Ранты на клинке.

— Вот что, Ральт.

Он оторвался от меча и взглянул на меня.

— Дело в том, что я не хочу быть твоей второй. А потому сделаем так…

Я обернула ладонь платком и взялась за конец клинка, рукоять осталась в руках Ральта.

— Повторяй за мной. Я Ральт, как тебя полностью? Я, Ральт Валун, беру на себя бремя охраны Ильравен дочери Золотых садов до тех пор, пока не смогу добровольно покинуть ее по своему желанию и с ее согласия.

Он повторил.

— Я Ильравен дочь Золотых садов принимаю на себя заботу о пище, крове, здоровье и разуме Ральта Валуна до тех пор, пока не смогу отпустить его, не смутив его разум.

Ральт застыл, вцепившись в рукоять меча. Я осторожно отвела от себя лезвие. Не каноническая форма клятвы, конечно, но и так сойдет. Парень оставался недвижим. Ох ты, как тебя пробило-то.

Я погладила его по щеке, и он наконец-то очнулся.

— Что вы делаете, госпожа?

— Выполняю свою часть договора.

— Так не бывает, госпожа…

В дверь постучали. Я ответила, и в комнату вошел Тарик. Он замер в проеме, потянувшись к кинжалу на поясе. Я остановила его взмахом руки.

— Все в порядке, Тарик. Рада представить вам моего рея Ральта Валуна.

— Рад познакомиться с вами, Ральт-рей. — Тарик учтиво поклонился.

Ральт вскочил с кровати и склонился в ответ.

— Госпожа, провиант и одежда для вас готовы, для вашего рея мы подберем что-нибудь немедленно.

Дверь за Тариком закрылась. Выезжать завтра утром. У нас теплее, чем здесь, и зима приходит позже. Но перевал пережевал не одного путешественника, не пожелавшего позаботится о себе. На наших плечах осень войдет в Золотые сады, оставив Загорье на расправу зиме. Успеть бы до снега. Я устало потерла лицо ладонями и повернулась к Ральту.

Губы сжаты, брови нахмурены. Но плечи расправлены, а ножны с мечом привычно закинуты за спину. Глаза смотрят прямо.

— Я оправдаю ваше доверие, госпожа.

— Я знаю, Ральт.

Это легко было предугадать, малыш. Мне так нужна уверенность в тебе. Теперь, когда нет Илана.

****

Ладонь не могла оторваться от шероховатой рукояти, и взгляд скользил, не соскальзывая, по клинку. Моя Ласточка стала проводником нашей клятвы.

Что-то случилось со мной, когда я произнес ее. Я замер, пытаясь понять, и, наконец, осознал, что страх отступил. Не исчез, но потерял всепоглощающую власть надо мной, проиграв битву родившемуся доверию.

На городской башне часы пробили полдень. Снизу тянуло запахом готовящейся еды. Тихо поскрипывали ставни. Лучи солнца падали в центр комнаты, оставляя клинок темным в моей тени.

Шорох ладоней Вен заставил меня очнуться.

Я внезапно заметил круги под ее глазами. Руки чуть дрожали. Ей не было столь легко принять меня. Теперь, когда страх ушел, я видел. Что ж, ответственность обоюдна. Много знаний и мало практики, вот что можно сказать обо мне. Пора делать то, чему меня учили. Теперь у меня есть шанс.

— Госпожа, ложитесь, я все устрою. Обед принесут в комнату. Вам нужно отдохнуть перед дорогой.

Она дернулась было возражать, но потом отступилась.

— Хорошо, Ральт.

Я поклонился и вышел.

На ступеньках лестницы, ведущей вниз, сидел Тарик. Полы потертого халата скользнули по старому дереву половиц, он встал.

— Вот что, парень, не знаю, откуда ты взялся и за что тебе такая честь. Но если ты обидишь ее…

Слова бы не убедили его. Но больше у меня ничего не было, поэтому я присел на опустевшую ступеньку и спросил:

— Что мне делать, Тарик? Она дважды спасла мне жизнь. Она подарила мне доверие. Что я могу сделать для нее?

— Все, что сможешь, парень. И все, что не сможешь, тоже.

— Так и будет, почтенный Тарик. Я хотел бы попросить вас заказать поминальную службу по бывшему рею госпожи Ильравен.

— Хорошо, Ральт-рей. Ваши вещи упакованы. Тюки в конюшне. Обед через полтора часа.

— Я вернусь к тому времени.

Конюшня встретила меня привычным запахом навоза. Лошади Вен стояли в дальнем углу. Обе гнедые. Та, что везла меня — с белыми пятнышками на лбу, расположенными кружком — потянулась к моей ладони мягкими губами. Жаль, нечем угостить.

Я вынул из поклажи разбойничьи мечи и вышел из конюшни.

Дорогу до оружейника я помнил четко. Мастер встретил меня у дверей.

— Что угодно?

— Продать вот это.

— Что ж, сталь неплоха, но балансировка подкачала. Впрочем, городской страже больше и не нужно. Что-нибудь еще?

— Пара ильхов, уважаемый мастер и десять хайрских звездочек.

— Мечи не стоят таких денег, молодой человек.

— У меня есть, чем заплатить.

— Скажите, если не секрет, что вас связывает с Ильравен?

— Я рей госпожи Ильравен.

— Рьмат! Так Ильравен ваша йар?

Да, если это так называется.

— Разумеется.

— Полцены за все, господин рей. С вас десять бельт.

Я отсчитал требуемое и привычно пристроил узкие ножны с ильхами на бедрах. Звездочки легли в кармашки безрукавки под курткой.

— А… Илан-рей?

— Он умер.

Оружейник осекся.

— Да-да, как же это я не подумал, ведь вы…

Под его бормотание я вышел на улицу. Тени удлинились. Пахло дождем. Я поспешил к постоялому двору.

Тарик остановил меня у стойки:

— Она спит.

— Я возьму обед наверх.

— Хорошо. Фарнах! Обед для госпожи Ильравен и господина Ральта.

Я принял поднос и осторожно поднялся по ступенькам. Дверь открылась от толчка. Стараясь не шуметь, я пристроил поднос на табурете и сел на пол рядом с кроватью.